Он все вдыхал и вдыхал, понимая, что уже не выдохнет. Что это – его последний вдох. Пытался ухватить еще глоточек воздуха, еще капельку, еще чуточку.
Но воздуха больше не было.
Иво очнулся от крика. Кричали где-то далеко, но очень резко и протяжно. На воспитаннике слаш лежало что-то тяжелое, он попытался скинуть с себя это и чуть не потерял сознание вновь – левая рука казалась одним сплошным комком боли.
Кое-как выползя из-под чьего-то тела, Иво обнаружил, что орет именно оно – просто слух еще не вернулся полностью, поэтому крик раненого в живот сатра он ощущал как что-то далекое. В правой руке парень с удивлением обнаружил пистолет.
Последнее, что он отчетливо помнил, была вставшая перед ним Настя, дальше шел набор отдельных, слабо связанных картинок – лежащий на полу Вереск; бегущий по стене Доппельгангер; кидающий в него, Иво, какое-то заклинание Маж. Или нет, не в него, но в кого?
Воспитанник слаш с трудом поднялся на колени, посмотрел на левую руку – она была вся в крови.
Из коридора вышел Атаниэль. Его лицо казалось одним сплошным кровоподтеком, но он нес автомат и двигался ловко.
Элохим что-то сказал, но, видимо, негромко.
– Я тебя не слышу, – сказал Иво и почувствовал во рту железный привкус.
Атаниэль махнул рукой – мол, ничего важного, а потом взмахом пригласил друга следовать за собой. Однако в следующий момент словно взлетел и впечатался головой в порванную металлическую решетку.
А на его место шагнул из коридора Александр. Верог выглядел еще хуже, чем элохим, – вместо одного глаза у него зияла черная дыра, левая щека была порвана, и из раны сочилась черная кровь.
Мельком глянув на стоявшего на коленях Иво, Александр прошел мимо. Воспитанник слаш поднял пистолет и выстрелил. Однако дрогнувшая рука в последний момент направила оружие в стену.
Вампир обернулся, подошел поближе и, вырвав у Иво пистолет, взял парня рукой за подбородок.
– Кто убил Настю? – спросил он.
На этот раз Иво почувствовал, что может и не отвечать, но все-таки ответил:
– Я не знаю.
– Зачем ты вообще в это все влез, маленький ублюдок? – спокойно продолжил Александр. – Я понимаю Рамаажиэни. Он мстит. Но все остальные? Чем мы вам помешали?
– Вы убили Эддинга.
– Слаш? Мы его не убивали, – отрицательно покачал головой верог. – Но для тебя есть подарок, чтобы ты не думал, что умираешь зря. Я навел справки о том, кто ты, откуда и что из себя представляешь. Когда-то я лично отдал приказ убить твою беременную мать.
– Зачем? – прохрипел Иво.
В стальной хватке Александра горло едва пропускало воздух.
Сон о Еремее грозил стать вещим.
– Поверь мне, имелись на то причины, и не личные, а важные, касающиеся «Ложи».
– Кто мой отец?
– Это меня никогда не интересовало, – Александр начал медленно сжимать руку.
Иво посмотрел на пол и увидел под ногами пластиковую коробочку с тумблерами – с помощью этой штуки Атаниэль собирался взрывать свои мины. Колпак был разбит, часть тумблеров включена, часть – выключена, и понять, какое положение соответствует чему, Иво не мог. Ощущая нарастающее давление на горло, он двинул ступней, переключая все тумблеры в одно положение. Ничего не произошло.
Воспитанник слаш задыхался, он уже не видел ничего, судорожно дергая ногой, чтобы переключить тумблеры обратно, когда раздался грохот.
А потом упал потолок.
Иво не знал, сколько он был без сознания – если вообще проваливался в беспамятство. Он стоял, и все еще пытался отдышаться, и смотрел по сторонам.
Здание не обрушилось полностью – стены стояли, хотя по ним и змеились трещины, а вот потолок кусками свалился вниз, оставив вверху две длинные стальные балки. Так как воспитанник слаш был прижат к стене вампиром, обрушившееся перекрытие не задело его.
Александру досталось гораздо сильнее – толстая балка с кусками паркета прижала его к полу. Ему наверняка сломало позвоночник, раздавило внутренние органы, даже беглый взгляд на верог позволял предположить, что такого удара не выдержал бы ни один человек.
Но Александр не был человеком – и он еще жил.
Подняв пистолет, лежавший рядом с вампиром, Иво сделал несколько выстрелов. Шатаясь, он продолжал нажимать на спуск раз за разом, не слыша ничего и удивляясь отсутствию отдачи. Не сразу он понял, что патроны кончились, – а истекающий черной кровью вампир мертв.
А когда понял, встал на колени, чтобы не упасть, и пополз по грудам мусора к Атаниэлю, лежавшему у противоположной стены. Приложил ухо к груди элохим и почувствовал стук сердца. Облегчение захлестнуло воспитанника слаш, и он снова рухнул без сознания.
Неприметный сероглазый мужчина гнал скутер по Университетской набережной. Пробки в центре большей частью рассосались – все-таки воскресенье, трафик не такой интенсивный, как в будни. Но здесь все еще стояли – Благовещенский мост под каким-то диким предлогом развели, и все пытались выехать через Дворцовый. А от Дворцового в сторону Благовещенского стояли те, кто еще не осознал проблемы и считал себя самым хитрым.
Однако для скутера пробки не препятствие – и поэтому сероглазый легко преодолел самый проблемный кусок дороги, затем выехал на свободную набережную и разогнался до восьмидесяти километров в час.
Владелец небольшого японского скутера был уверен – счастливый билет у него в кармане. Магистр лично сказал, что операция проведена блестяще, а значит, скоро тот, кто задумал и провел ее при минимальной поддержке ордена, станет командором «действующих».
Притормозив у очередного светофора, сероглазый увидел в зеркале заднего вида какой-то блик, а затем услышал шорох, ощутил резкий жар, и мир для него погас.
Случайный прохожий, если бы он смотрел в этот момент на скутер и его владельца, увидел бы, что скутер упал, а его хозяин, вспыхнув ярким пламенем, покатился по асфальту и за несколько секунд сгорел дотла. А затем вновь появился, но уже стоящим, поднял своего «японца», сел на него и поехал дальше. Возможно, за эти несколько секунд он стал чуть выше и толще, но, скорее всего, это был обман зрения. А на тротуаре около перекрестка осталось большое черное пятно копоти.
И уж точно никто бы не смог узнать, что здесь только что закончился давний поединок двух смертельных врагов, принадлежащих к разным орденам Наблюдателей.
Атаниэль вышел из разрушенного дома в третий раз.
На руках у него был Иво. На траве около обугленных дверей лежали Вереск и Маж. За элохим из-за ограждения наблюдали несколько встревоженных людей-милиционеров, старший что-то выяснял по телефону, громко требуя отменить какое-то решение.
К дому подкатил скутер, с которого бодро спрыгнул сероглазый Наблюдатель.
