«Гарри хороший, он не демон», — раздался голос Кима.
В АдонАум собирались расправиться с семьёй низушков, которых я спас от волков, и плюс ещё лишить жизни троих. В других местах тоже было много, но не на столько. И Ким.
Я взглянул на Леголаса.
— У края Аннуриена рыцари Беллатора. Полезут к местным — выведи из строя, можешь убить, — быстро протараторил я и принялся стягивать пласты реальности.
Решать, куда идти, нужно было сейчас. Ким, которого я когда-то спас первым, который такой приятный малый, последняя надежда родителей, кубик которого мне так приглянулся — на одной чаше весов. Семь аэльев, среди которых грудничок и двухлетка, ещё не научившаяся говорить — на другой.
Я стиснул зубы и шагнул в портал.
Толпа гудела перед АдонАум. Кто-то кричал, кто-то рыдал. На поле перед деревней построили перекладину, через которую перекинули верёвку и сейчас тянули туда какого-то мужика.
Времени не было.
Я сменил личину, проталкиваясь через толпу.
Голоса кричали, плакали, причитали. Словно в зуб вонзили иглу и проталкивали её всё глубже и глубже.
И вот я тут, суд ещё не состоялся. Что же мне с ними сделать? Убить их всех, обезглавить или повесить, как они вешают моих людей! Смотреть, как они задыхаются, синеют, трупы их качаются на ветру, а после скормить вякам или гарпиям, и никто ничего не узнает. Мысль была прекрасна, моё естество ликовало от подобной мести.
Я унял эмоции, не поддавшись на зов внутреннего голоса. Да, больно и неприятно, однако развязывать из-за этого междуусобицу — я не настолько безумен.
Что же тогда делать?
— Кто давал вам право на исполнение закона? Приговор был вынесен? — из-за спин переднего ряда выкрикнул я. — Представьтесь, пожалуйста!
Выглянув из толпы, я увидел четверых рыцарей в сопровождении ещё десятерых оруженосцев и слуг. Главный стоял с расправленной бумагой и выискивал меня взглядом из толпы. Другие двое тащили упирающегося мужика. Семья низушков с голосящими детьми и ещё обнимающаяся и дрожащая от страха молодая пара стояли поодаль за щитами сквайеров.
— Да-да, Вас касается, представьтесь?
От официального обращения хотелось блевануть, я сдержал ком рвоты. Нужно вытерпеть!
— Ваир де Лугос, рыцарь ордена Лазурного Меча, служитель великого Беллатора, — гордо и чётко произнёс главный.
— Меня Вы должны знать — гильдмастер по судебным делам Аюс Витус, помощник главного судьи Трумы Ваада, по счастливой случайности ночевал в этой прекрасной деревне, дабы завтра решить один прескорбный спор.
Какой спор? Ладно, на ходу сочиняю. Вроде правдоподобно.
— Эй, парни, пустите мужчину, пока я не записал превышение полномочий! — крикнул я и двое рыцарей замедлились.
— Стойте, — скомандовал главный. — В чём дело? У нас прямой указ гроссмейстера Баниса.
— Дайте посмотреть постановление суда, — протянул я руку, концентрируясь на беседе и стараясь игнорировать ужасающий хор в моей голове.
Рыцарь растерялся, сунул мне бумагу. Я быстро пробежался по тексту. Ага, ссылка на указ, подписанный Радей об истреблении поклонения демонам — это понятно, учитывая её нелюбовь к ним после смерти Йена. А вот часть, которая заверяет, что я — демон, тут намного интереснее. Ссылка на работу, подписанную Микелем Эдамоттом. Всё ясно.
Если по этим бумагам я — демон, то все, кто в меня верят — демонопоклонники.
Эта новость обожгла меня пуще прежнего — всё по закону! Выдыхай, Гарри, и решай проблемы по мере их поступления.
— Это обвинение, а нужно постановление суда, — втолковывал я писклявым голоском бюрократа.
— Граф-гроссмейстер Кинур де Банис…
— Подождите, — поднял я руку.
Толпа шушукалась, дети ревели, аэльи не понимали, что происходит.
— Вы понимаете разницу между обвинением и постановлением суда? Вначале делается обвинение, тут его может сделать кто угодно. В Вашем конкретном случае это сделал…
Я скривился, палец обжёг кожу, в голове взорвалась бомба чужой смерти.
— Извините, кишечник, — соврал я. — В Вашем случае обвинение вынес господин граф, но это ничего не меняет.
— Мы пришли исполнять его волю! Отойдите и не мешайте, — возмутился главный, пытаясь меня отодвинуть.
— Уважаемый, я позволю Вам сделать всё, что пожелаете, только вот за подобного рода халатность висеть в петле Вам, а не мне. — Его глаза выразили заинтересованность, я же пытался не кривиться. Палец рвался от боли, кольцо яростно вопило, переходя на плачь. «Марионетка за пять ниток подвешена…» — Господин граф-гроссмейстер является главой исполнительной власти. Если нужно кого-то словить, усадить в темницу, сослать на рудники или же просто казнить — этим занимается он, но по постановлению суда! — повысил я голос, швыряя бумагу в сторону ног главного. — Господин граф обвиняет, господин судья выносит приговор, господин граф исполняет приговор.
— Мы исполняем приговор! — с раздражением втолковывал мне рыцарь.
— Тогда где Ваше постановление?! Нету? А знаете что такое исполнение закона без постановления? Это беззаконие. Давайте вместе вспомним, чем карается беззаконие в Аленое?
— Ссылкой на рудники! — крикнул кто-то в толпе.
Я согнулся пополам. В голове били колокола.
— И что мне с ними делать? — указал главный на собранных людей.
— Что хотите, у меня голова разболелась, — отмахнулся я. — Но я бы на Вашем месте отвёз их на суд в Анатор. Судебные приговоры такой степени тяжести, как ересь и поклонение демонам — дело юрисдикции высшего суда и достойно самого господина верховного судьи лично.
Я схватился за голову, массируя виски, хотя клокотало совсем не там.
— Очень настоятельно не рекомендую пропускать этот шаг.
Развернувшись, я ушёл в толпу, ловя на себе озадаченные взгляды горожан, которые видели меня первый раз в своей жизни, но которым хватило ума об этом умолчать. Главный отозвал своих, потребовал заковать цепью тех, кому требовалось вынести приговор и глубоко задумался о своей судьбе.
От де Баниса он явно получал другой приказ.
Завернув за угол, я наложил заклинание отвода глаз, уселся и обхватил голову руками, раскачиваясь с одного места на другое в тщетных попытках придумать решение, понимая, что больше я никуда не успею. А голоса всё продолжали вопить о смерти.
— Марсенас де Луиз —
Марсенаса достали почти из постели. Мальчик Купелей по имени Анрэ очень настойчиво стучался в дверь, а после сказал что-то тревожное и несвязное: людей собирают на окраине, около Мёртвых улиц, и там много рыцарей.
Барон успел собраться, одеться и выскочить на улицу, присоединяясь к толпе. Люди собирались на окраине, где совсем недавно деревня праздновала Праздник Жизни. Судя по тому, что на горизонте были выстроены деревянные перекладины, сейчас здесь намечался праздник смерти.
И как обычно в таких ситуациях, де Луиз не видел ни единого признака присутствия Гарри. Был рядом его эльф, который специально стал рядом с Марсенасом и как-то даже стало спокойнее. Учтивый, но не высокомерный, он вызывал больше доверия, чем сам Гарри, но раз уж колдуна нет, то ничего и не поделаешь.
Перед толпой стояли рыцари, их было восемь и целая толпа прислуги рядом с ними. Они рядом разбили лагерь, не вступая на территорию даже охранных чар Аннуриена. Главный из них вышел и принялся зачитывать указ:
— Я, Ишталь де Аин, благородный рыцарь Беллатора, по приказу графа-гроссмейстера Кинура де Баниса прибыл сюда, дабы указать на злочинства, что происходят в этом месте. Все, кто верит в Беллатора — опуститесь на колени, чтобы прославить его! — приказал он.
Даже Гарри не приказывал людям Аннуриена. АнНуриен Юндил — баронство, принадлежащее ему и только ему — Марсенасу де Луизу, добившемуся всего самостоятельно тяжёлым трудом и целой чередой правильно принятых решений. Марсенасу де Луизу, с которым неформально общается граф Гарри и княгиня Радя, с которыми он штамповал деньги. Он, один из трёх, кто приложил к благополучию Аленоя руку.
