стоит, разинув пасть в немом хохоте! Он тянет к тебе уродливые лапы!
Вралок круто повернулся, взвизгнул и закрыл голову руками. И тут же его затмила огромная черная тень, а Кирован схватил меня за руку и потащил прочь из богомерзкой комнаты.
* * *
В той же газете, что сообщила о несчастном случае в доме семьи Эш, хозяин которого, неосторожно обращаясь с заряженным револьвером, нанес себе поверхностное ранение в голову, говорилось о скоропостижной кончине Джозефа Рюлока, состоятельного и эксцентричного члена клуба «Скиталец». По мнению врачей, Рюлок умер от разрыва сердца.
Эти заметки я прочитал за завтраком, чашку за чашкой глотая черный кофе, который ставили передо мной все еще дрожащие руки хозяйки дома. Напротив меня сидел Кирован. Как всегда, у него отсутствовал аппетит. Мой друг был погружен в раздумья, заново переживая события давно минувших лет.
— Гипотеза о переселении душ, выдвинутая Гордоном, выглядела фантастично, — произнес я наконец. — Но то, что мы с вами увидели, еще более невероятно. Скажите, Кирован, вы меня тогда не загипнотизировали? Может быть, это ваши слова заставили меня увидеть черное чудище, которое возникло невесть откуда и вырвало душу Йозефа Вралока из живого тела?
Кирован отрицательно покачал головой.
— Неужели вы думаете, что такого негодяя можно убить гипнозом? Нет, О'Доннел. За пределами нашего восприятия обитают жуткие уродливые создания, воплощения космического зла. Вралока прикончила одна из этих тварей.
— Но почему? — допытывался я. — Если они и впрямь заключили сделку, тварь поступила нечестно. Ведь Джеймс Гордон не погиб, а только лишился чувств.
— Вралок об этом не знал, — ответил Кирован. — А я убедил его в том, что он попал в собственную ловушку и теперь обречен. Упав духом, он стал легкой добычей для твари. Демоны всегда ищут слабину в партнере. В отношениях с людьми обитатели Тьмы никогда не были особо щепетильны. Тот, кто заключит с ними сделку, обязательно останется внакладе.
— Какой безумный кошмар! — пробормотал я. — И все же, мне кажется, вы тоже приложили руку к кончине Йозефа Вралока.
— Не знаю, — задумчиво произнес Кирован. — Но, откровенно говоря, мне самому хочется верить, что Эвелин Гордон спасена не без моего участия… и что я в конце концов отомстил за девушку, погибшую много лет назад в далекой стране.
Перевод Г. Корчагина
Тщательно нацелив вороненый ствол «Ли-Энфилда», Яр Али воззвал к Аллаху, как подобает правоверному, и послал пулю в голову налетающему всаднику.
— Аллаху акбар! — возликовал здоровяк афганец и взмахнул оружием над головой. — Всевышний велик! Сахиб, я отправил в ад еще одного пса!
Его спутник, долговязый, жилистый Стив Клэрни, осторожно выглянул из окопа, который они вырыли в песке голыми руками.
— Неплохая работа, старина, — похвалил он. — Осталось четверо. Гляди-ка, они подались назад.
И правда, всадники в белых одеждах отъехали на расстояние, лишь самую малость превышающее дальность выстрела. Там они остановились, сбились в кучку. Похоже, совещались. На путешественников напали семеро, но винтовочные пули из песчаного окопа летели метко.
— Смотри, сахиб! Никак они решили, что мы им не по зубам!
Яр Али бесстрашно встал во весь рост, и вслед уезжающим всадникам понеслись оскорбительные слова. Один седок обернулся и пальнул, взметнув песок футах в тридцати перед ямой.
— Так стреляют только собачьи дети! — тоном превосходства заявил Яр Али. — Сахиб, ты видел, как мой свинец вышиб из седла того негодяя? Давай догоним остальных и перебьем!
Клэрни пропустил мимо ушей столь нелепый призыв. Афганец не может без бахвальства, такова уж его натура. Стив встал, отряхнул бриджи, посмотрел вдогонку всадникам — теперь лишь крапинкам на горизонте — и задумчиво проговорил:
— Эти парни едут так, будто что-то задумали. Трусы после хорошей взбучки удирают совсем по-другому.
— Верно, — здравомысленно согласился Яр Али; и куда только делась еще миг назад обуревавшая его кровожадность. — Отправились за подкреплением. Эти ястребы не из тех, кто легко отказывается от добычи. Сахиб Стив, надо бы нам поскорее убраться отсюда. Бандиты обернутся за пару часов или несколько дней — зависит от того, как далеко отсюда оазис их племени. Они непременно снова будут здесь. У нас есть жизнь и оружие — им нужно и то и другое.
Афганец выбросил из патронника стреляную гильзу и перезарядил винтовку.
— Последний патрон, сахиб.
Клэрни кивнул:
— И у меня три штуки.
Искать боеприпасы на трупах было бесполезно — уцелевшие разбойники, прежде чем ретироваться, обшарили своих павших товарищей. Стив встряхнул флягу: воды осталось мало. Он знал, что у Яра Али ее чуть больше. Дородному афридию, выросшему в жарких бесплодных краях, требовалось меньше воды, чем американцу, хотя тот был поджарым и жилистым, как волк.
Клэрни свинтил колпачок с фляги. Делая скупые глотки, он восстанавливал в памяти цепь событий, которая привела его в этот дикий край.
Двое странников, искателей приключений, оказались вместе по воле случая, и теперь их связывала глубокая взаимная приязнь. Свой поход Стив и Яр Али начали в Индии, пересекли Туркестан, а затем Персию. Очень необычная получилась у них команда — и способная на многое. В каждом жила неуемная тяга к странствиям, каждый стремился к вожделенной цели. Они внушали себе, и довольно успешно, что разыскивают таинственное, неведомое миру сокровище. Может, горшок с золотом, зарытый у края еще не родившейся радуги?
В древнем Ширазе компаньоны услышали легенду о Пламени Ашшурбанипала. Дряхлый персидский купец сам едва ли верил в то, о чем рассказывал путникам. В далекой юности повстречал он безумца, с чьих лепечущих полубессмыслицу уст сорвалось это название. Тогда, пятьдесят лет назад, юный перс путешествовал с караваном скупщиков жемчуга по южному берегу Персидского залива. Услышав там легенду о редчайшей жемчужине, хоронящейся в сердце пустыни, торговцы вознамерились ее отыскать. Драгоценность, якобы поднятую с морского дна ныряльщиком и украденную шейхом одного из тамошних племен, они не нашли, зато встретили по дороге турка с пулей в бедре, едва живого от голода, жажды и кровопотери. В предсмертном бреду он говорил, что далеко на западе, среди ползучих песков, стоит безмолвный и безлюдный город из черного камня. А еще этот человек рассказал о пламенеющем самоцвете, который сжимают костлявые пальцы сидящего на древнем троне мертвеца. Турок не осмелился забрать камень. По его словам, в том городе царит необъяснимый ужас. Этот ужас, да еще жажда изгнали пришельца обратно в пустыню, и там он повстречал бедуинов. Они-то и ранили
