- Друг мой, не разочаровывайте меня своим невежеством. Ваш сумасшедший старик - никто иной, как Ларсон Волли, тот самый маг, что пленил четырехрукого зомби Кагиру и держал его на привязи в подвале, желая выведать тайну бессмертия, которую тот якобы знал.
- Я воин, а не историк, - ответил Камэль коротко и жестко. Панибратски-наставительный тон, который позволял себе его собеседник оскорблял гордого эльфа, но перечить обидчику он не мог.
- А жаль, мой друг, жаль. Досадная ошибка получилась. И теперь придется тратить время, искать новых магов вместо Орона и Игана, все переделывать, заново собирать материал. Лесные эльфы переполошились, и детский фокус с договором больше не пройдет. Думаете все так просто?
- Не думаю, - процедил сквозь зубы Камэль, чувствуя себя нашкодившим ребенком, которого отчитывает за шалость наставник.
- Не сердитесь на меня, мой друг, неудача огорчила меня, и я стал излишне язвителен, - скрипнул стул, отодвигаемый от криво срубленного дубового стола. Человек поднялся и подошел к Камэлю вплотную. Он был почти на голову выше эльфа и шире в плечах. Его лицо скрывал капюшон добротной холщовой накидки, застегнутой на груди серебряной брошью в виде стилизованного василька. На пальцах, скрытых тонкой кожей белых перчаток, сверкали кольца в виде листьев и цветов. Камэль непроизвольно вздрогнул, когда эти пальцы ободряюще коснулись его плеча.
- Послушайте меня, друг Камэль, досадная заминка, остановившая нашу работу, всего лишь мелкая неприятность. Если понадобятся эльфийки, мы их достанем, не хитростью, так силой. И еще кое-что. Я слышал, что дракон Тоги, попавший в плен к Северным, сбежал. Поймайте его, на первое время он заменит нам эльфиек, я давно планировал использовать его тушу для приготовления эликсира, но глупая королевская шлюшка взяла зверя под опеку, держала при себе, как комнатную собачку. Я говорил, что тщеславие не доводит до добра, - человек усмехнулся, и Камэль снова вздрогнул от этой усмешки, - так что прошу вас, мой друг, займитесь делами скорее.
- Я понял вас, господин, - кивнул эльф, раскланиваясь и направляясь к выходу.
- Доброго пути вам и удачи в делах, идите, - прозвучало вслед.
- Благодарю вас, господин Хапа-Тавак, - не поворачиваясь, бросил Камэль, выходя из таверны.
* * *
В Ликии Таша постепенно приходила в себя. Девушку устроили в том же гостевом доме, где остановился некромант Ану. Для наблюдения за здоровьем к принцессе приставили доктора. Слухи о том, что наследница лаПлава наконец нашлась, быстро долетели до ташиной родни, и лорд Альтей, обрадованный известием несказанно, тут же отправил эскорт, чтобы вернуть племянницу домой.
По правде сказать, Таша успела соскучиться по дому. Не привыкшая к кочевому образу жизни, оставшаяся без друзей, пережившая страшный плен и не менее страшный побег она не знала, что делать дальше. Сил, чтобы думать и решать, совсем не осталось. Мысли бились в голове, крутя калейдоскоп воспоминаний. Тама. Айша. Где вы сейчас? Ришта. Нанга. Живы ли вы? Фиро.... Едва подумав о нем, Таша вздрогнула и обхватила себя руками за плечи. В груди распустились горячие цветы, обжигающие, не дающие дышать. Объяснить свои чувства и ощущения девушка не могла, а то, что произошло в катакомбах, раз за разом всплывало в памяти, заставляя щеки пламенеть румянцем. Как такое вообще случиться, как дозволила она себе даже подумать, даже помыслить...
Некромант собирался покинуть Ликию. Побег Тоги огорчил и встревожил его. Дракон - сильный враг, злопамятный, мстительный и принципиальный. В таких раздумьях Ану упаковывал в седельные сумки золото, щедро выплаченное ему из городской казны. Отъезд был запланирован на утро....
...Проснувшись рано, принцесса наспех оделась и побежала на крышу. Холодные мраморные ступени прожигали холодом тонкую кожу домашних туфель, нижнее платье, не стянутое поясом-корсетом, трепетало от быстрых шагов, пропуская к согретой сном коже ледяной утренний воздух.
Крыша гостевого дома представляла собой обширную смотровую площадку с садом и фонтанами. Теперь фонтан отключили, а клумбы с цветами превратились в снеговые холмики.
У самого края, переминаясь с одной лапы на другую приплясывал огромный виверн. Звякая начищенной сбруей, монстр то и дело запускал острые зубы в растопыренные морщинистые пальцы своей когтистой лапы, выгрызая налипший снег. Черный всадник на его спине скинул капюшон и повернулся навстречу спешащей к нему девушке. Та остановилась, не решаясь подойти вплотную. Порывистый ветер трепал подол платья и короткие волосы пришелицы.
Кто видел любовь в розах и голубях никогда не узнает ее под уродливой страшной маской. Тот, кто не видел никогда, не догадается... Любовь - оборотень, грозный и могучий. Она рыщет по свету, оборачиваясь то жалостью, то болью, то страхом, то состраданием, то дружбой. У нее тысяча лиц, тысяча разных масок. В нее трудно поверить тем, кого убедили в собственной ничтожности и незначтельности, те, кто считает, что любви достойны лишь небожители. Но любовь решает сама, сталкивая с нечеловеческой силой не верящих, проклятых и обреченных - всех, кто не посмел бы и мечтать о том, чего достойны лишь романтические герои из древних баллад....
- Фиро, подожди, я должна тебе сказать... - начала Таша и осеклась, задыхаясь глотком обжигающего воздуха.
- Иди, не говори ничего, - голос мертвеца, как всегда тихий, звучал еле слышно.
- Позволь мне сказать, - настояла Таша. Она приблизилась вплотную к виверну и поймала его за повод.
- Я знаю, что ты скажешь. Я боюсь того, что ты скажешь, - мертвец тронул своего чудовищного зверя пятками по бокам, понукая идти, но девушка настойчиво удержала монстра за узду. Виверн заворчал и мяукнул не зло, а как-то испуганно, непонимающе. Поймав взгляд Таши, Фиро прищурился болезненно, словно ослепленный ярким лучом солнечного света, - Не говори зря, не трать слов. Ты же сама все понимаешь.
- Понимаю.
- А если понимаешь - беги прочь. Я для тебя лишь погибель. Что я могу дать тебе кроме смерти и тьмы? Такие как я хуже прокаженных, ибо те еще живы, а во мне нет давно ни жизни, ни души. Не тянись к грешникам, принцесса, их не спасти, проклятый не найдет прощенья, и тебя утащит за собой во тьму.
- Разве только святые достойны любви? - потупила взгляд принцесса, ощущая, как холодный ветер, словно змея обвивает ее тело, - разве не ты приходил ко мне на помощь в самые страшные дни моей жизни? Разве нет у меня прав на выбор и благодарность?
- Твое главное право - жить. Поняла? - Фиро смотрел на принцессу сверху вниз, и глаза его незамутненные, сияли, отражая небо, изрисованное белыми перьями облаков. Отпустив повод, он склонился из седла и, протянув руку, коснулся ташиной щеки. Девушка, молча, закрыла глаза, прижимаясь к жесткой шершавой ладони, и мечтала о том, чтобы этот миг продлился как можно дольше. И мертвец не спешил убирать руку, не в силах оторваться от живого тепла, согревающего напряженные судорожно пальцы.
