Вот и сейчас, выслушав рассказ Абдархора о встрече с Владигором, Климога с трудом взял себя в руки, мысленно приговорив к самым изуверским пыткам полудюжину рабов. Когда темная волна злобы отхлынула, освобождая разум, он спросил у трепещущего от страха савроматского командира:
— Ты уверен, что синегорец не обогнал тебя на пути к Аракосу?
— Да, повелитель. Он никак не мог опередить меня, поскольку я примчался к тебе быстрее ветра, загнав четырех самых лучших коней. Кроме того, на всем пути к Аракосу по моему приказу были отравлены источники, оставлены соглядатаи и конные разъезды, которые должны постараться задержать синегорца и немедленно сообщить о его появлении.
— Постараться задержать?! Сообщить?! — вновь взъярился Климога. — Я велел убить его, а голову доставить мне! Разве не так?!
— Так, мой повелитель, так!.. — залепетал Абдархор. — Но сила синегорца столь чудовищна, что даже три десятка моих воинов не смогли его одолеть. Здесь не обошлось без колдовства… Меч в его руке подобен молнии!..
— Хватит болтовни, трусливый шакал! — оборвал Климога его оправдания. — Ступай к своему вождю и скажи, что я велел дать тебе сотню лучших воинов. Ты опять поведешь их к предгорьям и во что бы то ни стало перехватишь синегорца. Если через три дня его мерзкая башка не будет валяться у моих сапог, я самолично посажу тебя на кол! Ты все понял, смерд?
— О да, мой повелитель! — падая на колени, вскричал Абдархор. — Все будет исполнено, клянусь духами предков!
Не смея подняться, савроматский командир, пятясь на четвереньках, выбрался из шатра разгневанного властелина. Несмотря на то что Климога не зарезал его, как ягненка, за дурные вести, он был в ужасе. Своими глазами видевший синегорца в бою, Абдархор весьма сомневался, что и сотня отборных воинов сумеет с ним справиться.
Как поступить? Ввязаться в заведомо проигрышное дело, обрекая себя на позорную смерть, или… перехитрить Климогу? Изворотливый ум Абдархора предпочел второе и подсказал правильный ход: тайком вернуться к шатру повелителя, чтобы постараться узнать о его ближайших намерениях, а затем уж действовать по обстоятельствам.
…Еще до рассказа савроматского командира о скоротечном бое с удивительным синегорцем Климога знал: Владигор под видом простого охотника пробирается в Тавры, чтобы завладеть Богатырским мечом. К своему сожалению, Климога понятия не имел, где находится Ключ-Камень, иначе окружил бы его такими заставами, что и мышь бы не проскользнула. Перекрыть же всю степь и все предгорья, дабы изловить ненавистного племянника, у него, разумеется, возможности не было. Вот и сумел ушлый Владигор обмануть конные разъезды савроматов, найти Ключ-Камень и достать меч. И что теперь?
Хорошо, если сотня Абдархора управится с ним, но в глубине души Климога понимал — надежды на это мало. Значит, нужно спешить с атакой на Дарсан. Овладев крепостью, он укроется за ее стенами от Владигора и дождется обещанного Триглавом подкрепления из Этверской пустыни и Восточных земель.
Скорейшего захвата Дарсан-крепости и Триглав требует, потому что сюда, мол, на южную границу Ильмерского княжества, направляются дружины со всего Братства. А ведь еще недавно говорил другое: Братство Княжеств раздроблено, никто из князей не помышляет о нападении на Климогу. И вдруг на тебе — ринулись Дарсан защищать! Коли позволить им здесь объединиться в крепкий кулак, вряд ли устоят против его удара полудикие племена и разбойная ватага Климоги… В общем, как ни крути, нужно брать крепость.
Климога громко хлопнул в ладоши, вызывая в шатер своего ближайшего помощника, атамана разбойной сотни Засоху Лысого. Тот явился без промедления, будто у полога стоял, заранее зная, что понадобится своему повелителю. Сверкнув голой, как бабья коленка, головой, низко поклонился и замер, ожидая приказаний.
— Слушай внимательно, Лысый, — сказал Климога. — Не позднее завтрашнего вечера мы должны войти в Дарсан, чего бы это нам ни стоило. Я знаю, что вожди кочевников не очень-то рвутся осаждать крепость, им привычнее на конях по степи шастать да купеческие караваны грабить. Поэтому придется кое-кому башку открутить, чтобы другие не перечили.
Засоха довольно ухмыльнулся, показывая Климоге, что с радостью открутит голову кому хочешь.
— Сейчас отправишься к вождям и от моего имени велишь им до восхода солнца собраться в рыбацкой избе — помнишь ее? — на берегу, за излучиной. Там, если что, удобно будет с недовольными разобраться — никто не увидит и не услышит… Вождям скажешь, чтобы в охрану себе каждый не более двух воинов взял, поскольку разговор пойдет о секретных делах — как захватить Дарсан без долгой осады. И наблюдай, кто особо ворчать станет. Понял меня?
— Как не понять, — вновь осклабился Засоха. — Самого ворчливого и порешим другим в назидание!
— А коли все понял, ступай — времени мало.
Атаман торопливо вышел и, вскочив на коня, помчался выполнять приказ повелителя. Ни Засоха, ни стражники, охранявшие покой Климоги Кровавого, не заметили, как из-под сломанной арбы, брошенной возле самого шатра, скользнула бесшумная тень и быстро исчезла среди высоких степных бурьянов…
Теперь Абдархор знал, как ему действовать.
Судя по тому, что Лысый направил коня на восток, он решил наведаться сперва к тем вождям, чьи походные шатры расположились дальше прочих, у самого берега Аракоса. Это было на руку Абдархору, поскольку давало ему определенный запас времени, необходимый для того, чтобы добежать до шатра своего вождя, поставленного, к счастью, всего в полуверсте к западу от главного лагеря.
Вождь родного племени Абдархора носил гордое имя Саддам, что означало «наносящий удар». Это имя вполне соответствовало его характеру — прямому, резкому и решительному. Хотя Саддаму уже перевалило за пять десятков лет, он по-прежнему был крепок телом, имел острый глаз и ясный ум. И он был одним из тех савроматских вождей, которые хотя не перечили Климоге в открытую, всегда умудрялись исполнять его приказы по-своему, дабы не губить зазря соплеменников.
Выслушав сбивчивый рассказ Абдархора, Саддам надолго задумался. Он знал, что Климога давненько на него нож точит, однако до сего дня в ход пустить не решался. Воины Саддама сильны и отважны, своего вождя почитают как отца родного и никогда не дадут его в обиду. Но ежели целую сотню отправить в предгорья на поиски богатыря-синегорца, в племени останутся лишь две дюжины воинов. С ними разбойная ватага Климоги Кровавого разделается без большого труда. Может быть, в этом и заключается коварный замысел Климоги?
