— Стойте! — внезапно скомандовал Рэйн и поднял руку в широкой перчатке.
— Что там? — поинтересовался Димитрий, рослый войник лет сорока-сорока пяти со стальным взглядом и безжалостной рукой.
Рэйн мягко спрыгнул с коня и котом подкрался к ближайшим кустам, сквозь которые как раз открывался замечательный обзор на долину, засыпанную снегом, плывущую параллельно полосе безжизненного елового леса.
— Кажется, неприятель решил срезать путь, — раздался голос Димитрия, подошедшего к секст-велителю.
— Думаешь?
— Уверен. Этого отряда здесь быть не должно.
— Сможешь сосчитать отсюда, сколько их?
Димитрий прищурился:
— Хочешь подраться?
— Руки чешутся, — ухмыльнулся Рэйн и кивнул на свой отряд: — да и у этих цыплят того и гляди сосульки на носах повырастают.
Войник поморщился.
— Только не говори, что тебе стало их жаль.
— Ты абсолютно прав. Я невыносимая меркантильная сволочь. Если мы их немного пощиплем коринцев…
— Как знаешь, Рэйн. Их шестнадцать.
— Хорошо, — мурлыкнул секст-велитель, потирая руки в перчатках, — эй, сосунки, подтягивайтесь!
И что им оставалось делать?
Яромир вздохнул и, с досадой сняв уже не греющий перчатки, вынул из-за спины лук, открыл колчан.
— Так, кто у нас тут по мишени с тридцати шагов попадает? — Яр шагнул вперед, шумно шмыгнув носом. Ой, аукнется ему еще этот переход!
— Вон в те кусты и сними лучников.
Шатренец нахмурился: обостренное юношеское чувство справедливости взыграло.
— Из кустов? Это не…
Рэйн оскалился и рявкнул:
— Приказы обсуждать вздумал?
Яромир скривился и пробурчал:
— Никак нет, вашество.
— Поговори еще у меня тут! Живо! Кру-угом!
Яр развернулся и направился к тем самым злосчастным кустам вместе с другим пареньком, как его там? Торни? Шонри?.. как-то так. Этих акиремцев всех и не упомнишь.
— Чего ты застыл? — пробурчал Шонри, пристраиваясь рядом, — давай по-быстрому, у меня сейчас пальцы отмерзнут. Мои — трое слева, твои — справа.
— Шонри…
— Я Шон, — перебил его акиремец, — потом поговорим. Нам Рэйн сейчас головы оторвет.
Шатренец только вздохнул и легко наложил стрелу на тетиву. Чуть колыхнулись ветки у них над головой — и тут же вдали коринец осел на землю, разбрызгивая кровь по белому-белому снегу.
Зима в этом году, как назло выдалась снежная-преснежная, никто из старожил и не припоминал таких огромных сугробов и морозов. Елки все до единой были присыпаны снегом, будто чертополохом, на дороге, в оврагах — везде лежал этот мерзкий, холодный белый снег!
— Чего застыли? — прошипел секст-велитель, — продолжайте!
Шон послушно продолжил, а Яромир, тоскливо поглядев вдаль, где уже началась суматоха, вдруг застыл: лицо его окаменело.
"Не может быть! — кричал разум, — такого просто не может быть!"
Но, видно, Нородж с Моартой в этот раз объединили свои усилия — и на Нити Яромира вновь завязался узелок, да такой, что либо иди назад, либо рви нитку к хренам собачьим.
Там, в сорока шагах от него, стоял друг его детства — зеленоглазый Зарий, мать которого была урожденной коринкой. Как, как его могло сюда занести? Почему он примкнул к Корину, а не к Заросии?
Не было у Яромира ответов на эти вопросы. Он смотрел на друга во все глаза и не стрелял. Просто не мог выстрелить. А Зарий, вдруг подняв глаза, различил знакомые золотые волосы и, оставив умирающего товарища, просто пошел вперед. Туда, где за елками скрывался их маленький отряд, туда, где ждала его смерть.
— Стреляй, щенок! — прошипел Рэйн, толкнув его в плечо.
Но шатренец, обернувшись, вдруг зло посмотрел на командира… и ломанулся сквозь елки навстречу другу-врагу.
Тот остановился в двух шагах от Яра и опустил руку с мечом. Слова были не нужны, все читалось по глазам: боль — вопрос, спокойствие — ответ, вина — осознание, горечь — понимание…
— А помнишь нашу игру в Белый Орден? — вдруг сказал Зарий.
"Елка, береза, дуб… вот, то, что надо!
Яр перекинул детский лук за спину и быстро взлетел по стволу, цепляясь ногами за подворачивающиеся дупла. Маленькая голова с короткими светло-русыми волосами высунулась из листвы. Глаза сияли неудержимым любопытством и предвкушением нового развлечения.
С другой стороны дороги все еще шуршала листва: Зарий, видно, был не так проворен в лазании по деревьям.
Дорога долго пустовала, но, в конце концов, ожидание мальчишек было вознаграждено: из-за поворота показалась девочка лет двенадцати-тринадцати, несущая корзинку с лисичками.
— Кто идет? — звонко крикнули с противоположного дерева.
Девочка остановилась и с любопытством оглядела говорящие деревья. "Деревья" же не преминули прошуршать:
— Стойте на месте! — и вскоре рядом с девочкой возникли два мальчугана со встрепанными шевелюрами.
— Прекрасная дама, позвольте проводить Вас до Вашего дома, — расшаркался Зарий, важно кивнув головой.
— Слышали мы, разбойники в здешних краях пошаливают, — добавил Яромир, стараясь скопировать знакомого его отца.
"Прекрасная дама" пару пылинок недоуменно смотрела на них, а потом, вытащив листик из волос Зария, засмеялась:
— А вы кто такие будете?
— Мы — Рыцари Белого Ордена! — раздался в ответ слаженный хор.
— Да так его уже нет, — еще больше развеселилась девочка.
Мальчишки переглянулись, а потом Яромир, напустив на себя важный вид, заявил:
— Это происки врагов. Мы состоим в этом Ордене и настоятельно просим Вас….
— Ладно, — согласилась та, продолжая смеяться, — проводите меня, пожалуйста, благородные рыцари.
Яромир с Зарием вскинули мечи, специально выкованные другом отца для этих игр, на плечи и пошли по обеим сторонам от дамы. Дама в свою очередь тут же полюбопытствовала:
— А мечи у вас настоящие?
— Почти, — смутился Яромир, но, тут же об этом забыв, похвастался: — а меня уже отец на настоящих драться учит! Честное слово!
— Да прямо-таки отец?
— Ага!
Девочка задумалась и до самых городских ворот молчала. Потом, распрощавшись, поблагодарила "отважных рыцарей" и пошла в другую сторону.
А через день ее истерзанное тело нашли на той же самой дороге.
С тех пор Яромир с Зарием больше не играли: поклявшись отомстить за неизвестную им девочку, они попросили удвоить им тренировки — и, через пару вятков решив, что готовы, пошли искать банду ублюдков. К слову, они их нашли, и даже, кажется, кого-то убили сами, прежде чем их обоих избили до полусмерти…"
Отец-то его тогда всех перевешал, и Яромира, когда тот поправился, самолично выпорол, чтоб наука на будущее осталась. Однако ж, нет, видно, этой науки было мало. Снова в чужую войну ввязался…
