– В Дисках Мишакаль говорится, – после некоторого раздумья проговорил Элистан, – что Зло по природе своей склонно истреблять себя самое. – Его рука легла Гунтару на плечо. – Я не знаю, чем кончится нынешнее собрание. Мои Боги не пожелали мне этого открыть. Быть может, они и сами того не ведают; вполне вероятно, что судьба мира висит на волоске и все зависит от того, к какому решению мы нынче придем. Но одно я знаю совершенно определенно: не допускай поражения в свое сердце загодя, ибо это станет первой победой Зла…
С этими словами Элистан поднялся и тихо вышел наружу.
После ухода жреца Гунтар долго сидел молча. И в какой-то миг ему померещилось, будто темнота объяла весь мир. Улегся даже ветер. Тяжелые облака неподвижно висели над самой землей. Казалось, они глушили все звуки: даже звонкий рог, отмечавший наступление рассвета, пропел на удивление безжизненно…
Размышления Гунтара прервал шорох. Это Микаэл собирал раскиданные по полу карты.
Гунтар поднял голову, протирая глаза.
– Ну и что ты думаешь?..
– О чем? Об эльфах?
– О жреце, – сказал Гунтар, глядя на входную занавеску, за которой скрылся Элистан.
– Я не ожидал, что он окажется… таким, – Микаэл тоже посмотрел в ту сторону. – Он больше напоминает жрецов древности, тех, что напутствовали Рыцарей во дни сражений до Катаклизма. Не то что нынешние шарлатаны. Этот, пожалуй, сам пойдет в битву и будет одной рукой призывать благословение Паладайна, а другой – крушить врагов булавой. А его медальон! Такого никто не видал с той самой поры, когда Боги от нас отвернулись. Но настоящий ли он жрец?.. – Микаэл передернул плечами. – Одного медальона тут маловато…
– Вполне согласен с тобой. – Гунтар поднялся на ноги и направился к выходу. – Ну что ж, похоже, пора. Останься здесь, Микаэл: вдруг придет еще какое-нибудь донесение… – Он уже шагнул было наружу, но в последний миг задержался. – Как странно, Микаэл, – пробормотал он, следя взглядом за удалявшимся Элистаном. – Наш народ никогда не доверял магии, мы черпали надежду в вере и уповали на Богов. А теперь вся наша надежда – на магию, когда же появляется случай вновь обрести веру – нас одолевают сомнения…
Государь Микаэл не ответил. Гунтар покачал головой и в глубокой задумчивости зашагал по направлению к Долине Белокамня…
Гунтар говорил правду: соламнийцы издавна были верующим и богопослушным народом. Долина же Белокамня с незапамятных пор считалась святыней. Белоснежная скала посреди вечнозеленой долины влекла к себе и почитателей, и просто любопытных. Сам Король-Жрец Истара однажды благословил ее и посвятил Богам, объявив, что ни один смертный не должен был отныне к ней прикасаться.
Долина осталась святым местом даже после Катаклизма, когда пошатнулась вера в прежних Богов. Может быть, отчасти потому, что Катаклизм ее не затронул. Легенда гласила, что, когда с неба упала огненная гора, земля окрест растрескалась и содрогнулась, но самого Камня не коснулось ничто.
Белая скала производила столь странное впечатление, что даже и теперь никто не дерзал подойти и потрогать ее. Что за силы таились в ней, не ведала ни одна живая душа. Все знали только, что возле Белокамня всегда было тепло и в любое время года пахло весной. И трава в долине оставалась зеленой, несмотря на мороз.
Как ни тяжело было у Гунтара на душе, даже он почувствовал облегчение, стоило только войти в Долину и набрать полную грудь теплого, душистого воздуха. Ему даже показалось, будто рука Элистана вновь, легла на плечо, проливая в сердце мир и спокойствие…
Быстро оглядевшись, Гунтар убедился, что все было готово. На зеленой траве стояли тяжелые деревянные кресла с затейливыми резными спинками. Пять из них, предназначенные для членов Совета с правом решающего голоса, стояли слева от Белокамня. Три кресла для обладателей совещательного голоса стояли по правую сторону. Свидетелям (как то предписывала Мера) предстояло разместиться на полированных скамьях напротив.
Иные уже занимали места. Большинство эльфов, сопровождавших Беседующего-с-Солнцами, заранее явилось в долину. Представители двух эльфийских народов сидели рядом, сторонясь людей. Рассаживались тихо: одни – в память о Дне Голода, другие, например, гномы-механики, не соблюдавшие этого дня, – из уважения ко всему окружающему. Места в передних рядах были свободны: здесь сядут почетные гости и те, кто имел право выступать на Совете.
Вот во главе свиты воинов-эльфов появился сын Беседующего, Портиос. Лицо молодого вельможи было сурово. Он сел в переднем ряду. Гунтар поискал глазами Элистана: рыцарь намеревался просить жреца выступить. Шарлатан или нет – в любом случае его слова произвели на Гунтара глубокое впечатление, и он хотел, чтобы их услышали все.
И пока он тщетно высматривал Элистана, на глаза ему попались три весьма странные личности, самовольно расположившиеся в переднем ряду: старый маг в измятой, сплющенной шляпе, его дружок-кендер и с ним гном-механик из горы Небеспокойсь. Эта троица прибыла накануне вечером.
Гунтар снова обернулся к Белокамню. Вот появились члены Совета с правом совещательного голоса. Их было только двое: вельможа Квинат от Сильванести – и Беседующий. Гунтар с большим любопытством пригляделся к этому последнему, зная, что перед ним был один из немногих жителей Кринна, отчетливо помнивших ужасы Катаклизма.
Беседующий сутулился так, что выглядел чуть ли не горбуном. Волосы у него были совершенно седые, лицо измождено. Но когда он опустился в кресло и устремил взор на присутствующих, Гунтар увидел, что глаза эльфа были по-прежнему ясными и проницательными. С Квинатом, сидевшим подле него, Гунтар был знаком лучше. Про себя рыцарь считал его таким же самонадеянным и гордым, как Портиос, но гораздо глупее.
Что же до Портиоса, то он, пожалуй, Гунтару даже нравился. Молодой эльф обладал всеми качествами, которые традиционно ценили Рыцари, кроме одного: слишком уж он был вспыльчив…
Тут Гунтару пришлось отвлечься ибо настало время занимать свои места главным членам Совета. Первым вышел Мир Кар-Тхон с Северного Эргота, темнокожий исполин с седеющей, серо-стальной шевелюрой. Затем появился Сердин Мар-Тазал, представитель Изгнанников на Санкристе. И наконец – он сам, государь Гунтар Ут-Вистан, Соламнийский Рыцарь.
Усевшись, Гунтар еще раз, последний, огляделся кругом. За его спиной возвышалась громада Белокамня. Солнце скрывали серые облака, и было заметно, что камень светился своим особенным светом. По другую сторону скалы сидел Беседующий, рядом с ним Квинат, а напротив, на скамейках – свидетели. Даже кендер вел себя относительно смирно, только болтал ногами – скамейка была для него слишком высока. Гном-механик торопливо перелистывал толстую пачку исписанной бумаги. Гунтар невольно поежился, искренне сожалея, что не хватило времени, просмотреть докладище и выжать из него кратенькое сообщение…
