— Значит, Хамелеон тебе рассказал?
— Рассказал, — выплюнула я.
— Странно, что он так разоткровенничался. Ты дорога ему?
Я притихла.
— Тем не менее, как удачно мы встретились снова, а? — продолжил он. — Я, кстати, считал, что наш хваленый Хамелеон умнее. Умнее, чтобы два раза не попадаться на одну и ту же удочку. Но нет. Я лично в нем разочарован. А ты?
— Ты — больной ублюдок! — весь лексикон наемников мигом всплыл в памяти, и это было самое безобидное из того, что вертелось на языке.
— Вот так всегда, — с притворным сожалением протянул лекхе. — Вы все меня страшно недооцениваете. Ну вот скажи, — он обернулся и положил ладонь на спинку сиденья, — что ты такого нашла в Хамелеоне?
— Ты больной… — покачала я головой. Зачем вступать в бесполезный диалог? Что доказывать такому, как Виктор?!
— С самого детства я только и слышал, как его называли нашим главой, нашим старейшиной и так далее. А все из-за чего? Из-за родства с Ниной, которая якобы обеспечила всем приют, когда мужчин убили? Так моего отца тоже застрелили, когда он пошел со старейшинами к охотникам. И что? До этого хоть кому-нибудь было дело? Хотел ли я, чтобы моя мать после этого превратилась в амебу, которой стало плевать на всех вокруг, в том числе и на меня? А ведь это Петер не сдержал язык за зубами и выболтал секрет охотникам. Подвел нас. Правильно всю их семейку перестреляли!
Я только скрипнула зубами. Да этот коротышка просто и банально завидует! А прикрывается семейной трагедией. Как будто он один пострадал в результате стычки с кланом моего отца.
— Отпусти сейчас же! — дернулась я, но верзилы молчаливыми тисками буквально расплющили меня между собой.
— Отпустить? — фыркнул Виктор. — Теперь, когда я одним махом могу убить двух зайцев? Не-е-ет. Ты, сучка, провалишься так далеко, что тебя даже муж твой не найдет. А Хамелеон… если он захочет получить тебя обратно, то сначала принесет то, что хочу я. Хоть какая-то компенсация будет. Слишком много о себе возомнил.
Муж? Мне пришлось напрячь память, чтобы вспомнить разговор в парке. Кажется, я представилась любовницей Ивара. Мое настоящее происхождение оставалось тузом в рукаве. Стоило ли выдавать его сразу? Я прикинула в уме возможные варианты реакции Виктора на правду. Испугается и отпустит? Или придумает нечто еще более коварное, когда поймет, что может миновать Ивара и моими руками напрямую проложить путь к жиле? В клане Седого Жорж не тронул меня лишь из-за имени отца. Сгодится ли эта уловка теперь? Я решила рискнуть.
— Ивар не много о себе возомнил, — с презрением бросила я. — Он — человек, а ты — животное. Поэтому у него есть все, а у тебя — ничего. Но теперь ты реально попал. Потому что мой отец — глава клана охотников. И он не станет возиться с тобой из-за твоей красной повязки. Это тебе не продажная полиция. Для охотников есть только закон. И ты под него вполне попадаешь.
На лице Виктора промелькнуло недоверие.
— Знаешь, что с тобой сделают, когда поймают? — продолжила я. — Мой отец лично подвесит тебя на каком-нибудь суку так, чтобы руки из плечевых суставов выворачивались. Знаешь, как это больно? Узнаешь. Совсем скоро. Потом тебя начнут пытать особым железом, чтобы понять, как в твою тупую башку пришла "блестящая" мысль даже посмотреть своими грязными глазами на дочь охотника. Когда ты обгадишься от боли, тебе, скорее всего, отрубят руки. В назидание тебе подобным. А потом, возможно, передадут полиции с пояснением, что так и было.
Один из верзил звучно сглотнул. Это меня приободрило.
— Но это я описала тебе вариант, если будет только папа. А если придет Коля, мой старший брат, то тебя наверняка спишут в могильник с пометкой "Застрелен при попытке нарушить границу заповедника". Такова будет официальная версия по документам. А что на самом деле…
Я многозначительно умолкла. Воспользовалась паузой и оценила сказанное. Кажется, удалось достаточно нагнать страху и при этом не проговориться о том, что моя семья владеет жилой. Похоже, упоминание заповедника ни о чем Виктору не сообщило. Это означало, что пока только Ивар владел информацией о примерном расположении жилы. Возможно, тут стоило оставить все, как есть.
Автомобиль остановился. Я так увлеклась запугиванием лекхе, что перестала смотреть по сторонам. Теперь же огляделась и заметила что-то вроде парковки, темные кусты вокруг и яркие прожекторы, лучи которых били в лобовое стекло.
Двери распахнулись. Один из верзил схватил меня под локоть и выволок наружу. Встряхнул, как тряпочку, поставил на ноги. Виктор уже оказался рядом. С неожиданной силой коротышка, ниже меня на голову, навалился, прижал всем телом к машине. Изо рта пахнуло смрадом несвежего дыхания. Усилием воли пришлось побороть рвотный позыв.
— Знаешь что, красавица, — с каким-то свирепым, звериным выражением глаз оскалился лекхе, — я передумал. Даже если Хамелеон принесет то, что нужно, не буду тебя отдавать.
Я напряглась. Хотела спастись, но… сделала только хуже? Теперь Виктор собирается шантажировать Ивара, но не планирует выполнять свою часть уговора, если сделка состоится? В который раз вспомнились слова отца о том, что предателям никогда нельзя доверять. Для них нет кодекса чести, на их мораль нельзя рассчитывать. Это все равно, что пытаться договориться о мире с гремучей змеей.
— Хочу, чтобы ты сгнила здесь, — ладони Виктора поползли по моему телу. Меня передернуло. — В назидание таким же сучкам, слишком много о себе возомнившим. Тебя никто здесь не найдет. После того, как тебя отымеют во все дыры все кому не лень, ты сама будешь умолять меня о том, чтобы тебя тут не нашли.
Горло сдавило. Я заметила сальные взгляды двух лекхе, маячивших за спиной Виктора. Водитель, который тоже вышел из машины, оказался мужчиной средних лет. Он зацепил большие пальцы за ремень брюк и облизнул губы, словно тоже был не прочь поучаствовать в намечающемся развлечении.
Требовалось срочно что-то сделать. Как же мне не хватало большого и сильного Ивара рядом! Или хотя бы кого-нибудь из родного клана!
— А если все-таки найдут? — пролепетала я дрожащим голосом. — Тогда я позабочусь, чтобы подробное описание каждого из вас попало в полицию. — Заметив кривые ухмылки, не сдержалась и крикнула: — Да вы, придурки! Я уже спала с одним лекхе! Мне нечего терять! Я не боюсь позора! По крайней мере, меня не казнят, в отличие от вас!
