— Лена, это опять ты?
Отец Димитрий повернулся и встретился глазами с роковой красоткой, на лице которой заиграла злая усмешка. На ней сиял черный бюстгальтер, подчеркивающий выпуклость грудей, короткие шорты, едва прикрывающие бедра, и ботинки со шнуровкой до колена. Ее длинные волосы были мастерски укорочены.
— Я скучала по вам, отец Димитрий. Надеюсь, вы не успели меня забыть. — Девица поклонилась, скрывая злобную насмешку в уголках губ.
— Я тебя внимательно слушаю. — Бывший чиновник сохранял самообладание, хотя по всему телу бегали мурашки, да и голос заметно сел.
— Скажите, а я достаточно красива, чтобы вы могли совершить со мной грехопадение? — незнакомка принялась крутиться вокруг священника, потрясывая грудями. — Вы не думаете, что этот бюстгальтер лишний, м? — одним движением она расстегнула бюстгальтер и, оголив груди с сосками карамельного цвета, бросила его куда-то в сторону. — А теперь я красива, м?
— Я знаю, зачем ты это делаешь, — ответил священнослужитель, сцепив руки. — Ты хочешь, чтобы мы, люди, попросили у тебя прощения. За все, что совершили или не совершили, — он выдержал паузу и склонил голову. — Я принимаю твою злость, твое отчаяние, ты одинокое и несчастное создание, в глубине души ты чаешь нашей любви, и хочешь, чтобы тебя одарили вниманием. Я понимаю твою ненависть и принимаю тебя как одного из нас, как человека, который похож на нас, который заслуживает милосердия, как и все дети в нашем непростом мире.
Девица хмыкнула. Насмешка с ее лица исчезла. Она стала серьезна как никогда. Буравила священника взглядом пронзительных синих глаз и молчала, поджав губы.
— Я встаю перед тобой на колени, — вкрадчиво произнес отец Димитрий и встал перед незнакомкой на правое колено, — и от лица всех людей, живущих на этой планете, прошу у тебя прощения. Прости нас и не держи больше на нас зла! — он опустил голову и сжался, словно его хотели ударить. — Прости даже за то, что мы не сделали! Прости за то, что были равнодушны к тебе! Прости и оставь нас с миром!
Девица сильнее поджала губы, буравя священника, сжавшегося у нее в ногах. Подняла глаза, вгляделась в лица, запечатленных на золотых иконах, и, развернувшись, поспешила к выходу. На нее смотрели тысячи нарисованных глаз. Отец Димитрий выглядел жалко, но не шелохнулся, пока не хлопнули деревянные двери. С его уст слетел вздох облегчения.
Но надолго ли?..
— Нахрена ты это сделал?! Что ты вообще, блять, делаешь? — кричала словно обезумевшая Марина.
Саша виновато опустил голову.
— Ты отлично знаешь, зачем я здесь! Ты хочешь продлить мои страдания или че?! — негодовала молодая женщина.
— Я не смог удержаться! — в ответ закричал Сергей-Александр. — Она такая красивая, соблазнительная, а у меня бабы давно не было! Я живой, в конце концов! Я, как все нормальные мужики, хочу трахаться! Что в этом плохого?!
— Ничего. — Марина всплеснула руками.
— Если ты так боишься за меня, могла бы и сама дать…!
Раздалась звонкая пощечина.
— Больной извращенец! — хлопнули двери, оставляя Александра наедине с мрачными мыслями.
Он потер ушибленную щеку.
— Да, я извращенец. Ты мне уже давно нравишься.
Годом ранее
Рая уже давно не думала о своем будущем. Из зеркального отражения на нее смотрела уставшая от жизни девушка — черными тенями под веками улеглись синяки, провалились щеки, тусклый взгляд карих глаз, фигурка поблекла, висели мешками груди и ноги слегка искривились.
— А мне действительно необходимо идти на это свидание?
Марина вышла из комнаты, неся в руках воздушное платье.
— Конечно. Ты же не хочешь закончить так же, как большая часть моих знакомых. — Она подошла к Раисе и приложила к ней платье, расплавляя легкую ткань, что собиралась воланами на короткой, до голеней, юбке. — Помнишь, я рассказывала тебе историю, как один юноша, по приезду в Чернобыль, застрелился? Молодой совсем, едва восемнадцать стукнуло. Не хотел рисковать, решил все на месте.
— Неужели?..
— Угум.
Раиса пожала плечами, продолжая всматриваться в собственное отражение.
— А этот, Андрей, он хороший?
— Слушай, если бы он был бы плохой, я бы ни за что его бы не посоветовала бы!.. — воскликнула Марина, вновь убегая в спальню. Через минуту вернулась с ярко-синими сандалиями, которые бросила перед девушкой. — Все! У меня все готово! Переодевайся, приводи себя в порядок и отправляйся в летнее кафе. Я тебе адрес напишу на бумажке, чтоб потом сама нашла. Он будет ждать тебя там же. И ради бога, улыбайся! Не делай страдальческий вид. Ты молодая красивая девчонка! Не нужно ставить на себе крест. — Марина обняла Раю за плечи.
Девушка расплакалась еще сильнее, вытирая слезы маленькими кулачками, будто маленькая провинившаяся девочка.
— Не могу! Я люблю только Васеньку! Почему его нельзя вернуть? Зачем мне кто-то другой?! — говорила она сквозь слезы, всхлипывая и размазывая сопли по бледному личику. — Неужели нельзя все вернуть как раньше все было?!
— Послушай, мне тоже все это не нравится! — повысила голос Марина. — Но у нас нет другого выхода! Не мы виноваты в том, что случилось! Не мы сделали все это, за нас уже давно все решили! Просто… — она тяжело вздохнула, прикрыв веки, — просто прими это как данность, хорошо? Не губи свою жизнь и жизнь ни в чем неповинных людей. Запомни, ты не должна кормить своим отчаянием этого монстра, ни в коем случае! Иначе мы все пропадем…
— Вот это платье? — немного успокоившись, спросила Раиса.
— Да. Мне кажется, оно лучше подойдет. И не забудь про пояс!
Рая застегнула кожаный тонкий пояс и, повернувшись к зеркалу, снова всмотрелась в собственное отражение: девушка с обложки, с чуть кудрявыми волосами, мирно покоящимися на выпуклой груди, слегка блестящие кончики, белоснежный ободок, серебряные сережки, море секса и обаятельности! Платье цвета ночного моря, юбка, идущая волнами, белый передник, подпоясанный ремешком, сандалии на тонкой подошве, ко всему этому дамская сумочка, девушка-мечта.
— И улыбайся! Образ жертвы тебе не идет.
Рая тихонько вышла из квартиры. Закрыла дверь на ключ, поправила дамскую сумочку и направилась вдоль опустевшего коридора до лестничной площадки, откуда спустилась на первый этаж. Красивая девушка не осталась незамеченной: ее соседи, такие же вдовы, лишь тихонько шипели ей вслед, гневно осуждая и ругая за несправедливости этого мира.
Раиса зашла за угол, огляделась по сторонам, вытащила из сумочки пачку сигарет и, прикуривая, выпустила табачный дым в небо. Она незаметно стащила сигареты у подруги, что частенько курила на маленькой кухне, сидя у форточки. Бросила недокуренную сигарету на землю, растоптала его носком сандалия и, поправив наряд, продолжила путь.
Мужчина уже стоял возле входа в летнее кафе. Он заметно отличался от людей, что сидели на открытом воздухе, среди полупустых столиков с развевающимися от порывов ветра скатертями: деловой костюм, галстук, цветы — белые розы, свежий свежий запах лепестков, красота, да и только. Посетители переговаривались между собой, иногда бросали взгляды на странного гостя и улыбались, пряча усмешку в уголках губ.
— Это вы Раиса?
Девушка кивнула:
— Я. — И сцепила руки, неловко улыбаясь.
— Я Андрей! — мужчина принялся раскланиваться.
— Приятно познакомиться, — продолжала улыбаться Рая.
— Пройдем? — Андрей указал на столики.
Она закивала:
— Да-да!
Когда принесли бокалы с мороженым, Андрей принялся рассказывать о себе:
— Когда мне рассказали о вас, я был немного в шоке от услышанного. Вы правда ухаживали за своим мужем до последнего, пока он не умер?!
Рая позволила себе усмехнуться:
— Простите, я думала, у нас разговор будет о чем-то нейтральном, — она отложила серебряную ложечку, — но я не вижу смысла что-либо скрывать. Да, мой муж один из тех, кто тушил четвертый реактор. Он был сильно облучен и умер спустя две недели. Уже столько лет прошло… — девушка хмыкнула, — а я все пытаюсь об этом забыть. Как-то плохо выходит. — На ее лице снова заиграла усмешка. — Я так и не вышла снова замуж, у меня нет детей, и все, о чем я могу думать, так это о ребенке. Если бы был ребенок, моя жизнь обрела бы смысл. А я себе уже давно не нужна. Надеюсь, вы меня отлично понимаете.
