Я посмотрел на горизонт и увидел там еще несколько парусов, направлявшихся к месту схватки. У Караса вряд ли было много кораблей, видимо, это спешила подмога к неприятелю. Непонятно только, как они узнали, что прихватили главный корабль флотилии мятежной республики — может, послали почтовый корабль с оповещением? В любом случае — Блисторну пришел конец.
Мне почему-то стало жалко и капитана, и корабль. Блисторн относился к нам хорошо, спас нас с дрейфующего шлюпа, кормил-поил, поддержал, когда нам было плохо. Не его вина, что канцлер оказался жадным подонком.
Как мне помочь ему? Если я сейчас врежу ураганом, нас с Аранной точно посшибает в море. Погибнуть мы не погибнем, но задержит нас это точно. Бить по врагу фаерболами? Ну а почему нет? Корабли деревянные, гореть будут как свечки.
— Возьми у меня узел с барахлом! Он будет мне мешать! Попробую помочь! — крикнул я Аранне, планировавшей в вышине и рассматривавшей бой кораблей.
— А тебе это надо? Зачем ты собрался вмешиваться?
— Я на этом фрегате ходил корабельным магом! Жалко корабль и людей! Заодно попробую, как это — бить с высоты, будучи драконом.
Я передал узел недовольной Аранне — лишняя нагрузка на крылья, да и задержка в пути, ей все это не понравилось — и нырнул вниз, складывая крылья как истребитель.
Первыми под удар магии попали три фрегата, находившиеся в непосредственной близости от рейдера и методично разбивающие его корпус здоровенными булыжниками.
Очередь из фаерболов зажгла на них пламя, охватившее снасти и надстройки. На рейдере вначале замолчали, ошеломленно глядя на проносящееся в вышине чудовище, а потом, оценив, как я расправляюсь с вражескими кораблями, завопили и начали бросать в воздух матросские береты.
Матросы вражеских кораблей попытались потушить огонь, но я не дал им этого сделать, вновь пройдясь огненными шарами по палубе обреченных судов.
Следующими были два брига, с которыми я расправился за три минуты. Через двадцать минут полыхала вся эскадра. Подумав, я рванул к горизонту, крикнув Аранне:
— Жди здесь! Я скоро!
Через минут десять лета передо мной была вся армада империи — не менее сорока судов, важно и плавно рассекающих воды в направлении Караса. Ранее я думал, что эти корабли спешили на помощь тем, кто напал на республиканский рейдер, — оказалось, нет. Это и была армия вторжения, во всей своей красе — громадные пузатые галеоны, полные солдат, и все прочие корабли, которые только в состоянии ходить по морям, — все, что собрала империя.
Подумалось: а правда, зачем мне лезть в эту кашу? Пусть себе высаживаются, душат Карас, какая мне разница? Но с другой стороны, а если у них возникнет мысль захватить весь материк? Новую империю эльфов? Гномов? Если с Карасом они худо-бедно уживались, то с захватчиками вряд ли, тем более что те вряд ли забыли о помощи, которую гномы и эльфы оказали переселенцам много лет назад? Скорее всего, они будут вытеснять роды и кланы, как переселенцы на Земле вытесняли индейцев. Как избежать этого? Ответ ясен.
Пройдя над эскадрой, я сосредоточился и выпустил на волю самый страшный ветер, какой мог призвать, — «божественный ветер». Посреди эскадры вырос громадный столб, уходящий в самое небо, казалось — прямо до звезд. Я еще никогда не создавал такого страшного урагана.
Развернувшись, я изо всех сил заработал крыльями, спасаясь от стихии. Неожиданно заговорил Егар:
— Викор, опасность! Откуда-то пришел ураган при абсолютно чистом небе! Берегитесь!
— Знаю! — рассекая грудью воздух, крикнул я. — Это я его и создал!
— Потрясающе! — ответил искин. — Я такого еще не видел!
— Я тоже, и это меня не радует!
Подлетев к Аранне, я выхватил у нее узелок с барахлом и крикнул:
— Если что, ныряем в воду! Там будем спасаться! Чувствую, тут скоро будет жарко!
Оглянувшись, я посмотрел туда, где свирепствовал ураган, уничтожавший эскадру врага, — там творилось невообразимое: сверкали молнии, небо было черно, а в бешено вращавшемся стволе мелькали затянутые в него корабли.
На рейдере заметили опасность — хоть ураган и был достаточно далеко, в нескольких километрах от них, но им точно достанется по полной. Впрочем, я не сомневался, что они выживут: две мачты целы, корпус цел, корабль крепкий, команда умелая, — пусть с ними будет удача, а мы пошли в сторону Пиратских островов.
Ураган настиг нас уже довольно далеко от места боя — порывы ветра были так сильны, что казалось, будто по заду лупят подушкой, подгоняющей вперед. Я обрадовался — похоже, нырять не придется!
— Планируй! Пусть ветер гонит! — крикнул я Аранне. — Отдыхай, не сопротивляйся, потом подправим направление.
Конечно, слегка помахивать крыльями все равно приходилось — мы же не воздушные шары, в самом деле, но несло нас хорошо и быстро, так что уже к ночи мы прошли минимум полторы тысячи километров. Наша скорость составляла около ста пятидесяти километров в час, но до Пиратских островов было еще четыре с половиной тысячи километров! Лететь да лететь… Все равно придется отдыхать на воде. Насколько я помнил, тут, по дороге, нет никаких островов или рифов, не зря же империя оккупировала Пиратские острова как базу по дороге к Карасу. Ну что же, будем лететь, пока не устанем, а потом… потом на воду.
Сдались мы еще через семь часов. Уже не оставалось сил махать крыльями, хотя на лету мы и подкрепились некоторым количеством копченого мяса. Я стал подумывать, что мое решение о путешествии своими силами, на крыльях, было опрометчивым… Ну кто мешал мне отправиться на «Ковчеге»? Скорость маленькая? Ну да, маленькая… и что? Тащился бы себе потихоньку — трюх-трюх, и дотащился бы куда надо, а теперь… теперь делать нечего. Мы спланировали на покрытую валами волн поверхность моря и прямо в полете преобразились в водную форму.
Под водой было тихо, спокойно. Два ихтиандра поплыли, едва шевеля ластами, потом застыли на месте — надо и поспать. Я намотал на руку лямку котомки, чтобы та не ушла в глубину, Аранна сделала то же самое, и мы застыли на глубине десяти метров. Конечно, страшновато — под нами несколько километров пучины, но раз уж решил попутешествовать самостоятельно, без технических приспособлений, — кто виноват?
Жабры пропускали холодную, свежую воду, море ласково баюкало, спи да спи… если бы не подлючая акула! Тварь прошла возле нас, сделав круг, и заметил ее, как ни странно, не я, а искин. Он наблюдал за происходившим вокруг нас и, в отличие от живых существ, не спал.
Егар громко крикнул:
— Викор! Проснись, внимание, опасность! Акула!
Громко — понятие растяжимое. Конечно, человек это услышал бы как негромкий голос, несущийся неизвестно откуда, но то, во что мы превратились, обладало гораздо лучшим, чем у людей, слухом.
