— Как она? — спросил Сезен, кивая в сторону дочери.
— Кажется, сломала руку, — ответил Крушила, подумав, что выражение беспомощности на лице Сезена действует на него еще хуже, чем боль, которую испытывала Килила.
Крушила снова услышал плеск, и рядом с ним оказалась Красавица. Ее лицо по-прежнему скрывал шарф. Она присела рядом с девочкой и ощупала поврежденную руку. Килила коротко вздохнула и негромко вскрикнула.
— У нее перелом плеча, — сказал Красавица. — Но кость, похоже, не сместилась и скоро срастется. У детей переломы срастаются быстро.
Ее голос был таким ласковым и музыкальным, что отец семейства вздрогнул, а младенец Гаран, перестав шмыгать носом, уставился на женщину.
— Меч, если ты там больше не нужен, здесь твоя помощь не лишняя, — сказал Вожак.
— В чем дело? — поднял голову Крушила.
Вожак стоял на верхней ступеньке лестницы, свесившись через перила. Поймав взгляд молодого человека, он ткнул пальцем вверх:
— Если ты сможешь отрубить своим мечом горящую солому, мы спасем дом от огня.
— Верно! — Крушила попробовал встать, но понял, что все еще придерживает плечо Килилы. Он убрал руку и позволил Красавице занять его место.
Затем он выпрямился во весь рост и заспешил к лестнице.
На то, чтобы сбить пламя, им потребовалось двадцать минут. К этому времени Красавица и Меррилин поместили сломанную руку в лубок и уложили Килилу в постель. Ее кроватка, по счастью, стояла в том углу, которого не коснулся огонь. Гаран уснул на руках матери, сидевшей у перил верхнего этажа, неподалеку от постели дочери.
Сезен присоединился к Вожаку и Крушиле, и они втроем принялись вытаскивать тлеющую солому из крыши, растаптывать ее в пепел или сбрасывать в залитую водой комнату первого этажа. Глаза слезились от дыма, то и дело на всех нападал сильнейший приступ кашля. Но несмотря ни на что, пожар был потушен.
Что самое удивительное — на горевшую часть крыши не упало ни капли дождя.
— Ну конечно, — сказал Вожак. — Если бы он позволил воде пропитать солому, то пожара бы не получилось.
— Это добрая, толстая крыша, — сказал Серен. — Я рассчитывал, что она прослужит нам много лет.
— Боюсь, теперь она стала не такой толстой, — заметил Крушила. — Да и пахнет она, мягко говоря, не слишком приятно. Тебе придется заняться починкой, как только улучшится погода.
— Ты надеешься, что погода когда-нибудь улучшится? — спросил Сезен. — Если у Лорда-Чародея и впрямь мозги набекрень, дождь будет лить до тех пор, пока весь Барокан не утонет.
— Не думаю, что это ему удастся, — негромко произнес Крушила.
— В любом случае мы его скоро убьем, — сказал Вожак. — Мы, восемь Избранных.
— Семь, — уточнила Меррилин, отрывая взгляд от ребенка. — Я не иду. После всего этого? После пожара я не могу оставить детей. Я нужна Килиле и не сдвинусь с места, пока перелом не срастется полностью.
— Но… — начал Сезен.
— Я жажду увидеть его мертвым, — сказала она. — Поверьте, после всего того, что случилось, я хочу, чтобы он умер. И если вам семерым не удастся его прикончить, то это попытаюсь сделать я. Но пока для меня важнее всего дети.
— Но…
— Сезен, если я отправлюсь с ними, Лорд-Чародей нашлет на нас новые молнии. Он может убить тебя и сжечь дом, но если я останусь здесь, он не осмелится. Он понимает, что я начну на него охоту. Ему неизвестно, на что я способна, но я-то это знаю. Будучи совсем молодой, я кое-что испробовала, и мои магические возможности сохранились. Может, у меня и нет меча, как у Избранного Воина, или соблазнительного голоса, как у Избранной Красавицы, но у меня свои достоинства. Победив семерых, Лорд-Чародей не будет чувствовать себя в безопасности. Он заплатит за то, что сломал руку моей дочери, я найду способ отомстить. Но сейчас для меня важнее всего семья, и я остаюсь здесь.
— В таком случае у нас будет резерв, — кивнул Вожак. — Мы всемером сможем лишить это чудовище власти, но если лерры нас предадут и мы не сможем выполнить свою миссию, в дело вступит второй отряд. Позволь выразить тебе нашу благодарность, Меррилин тарак Долин, — закончил он с поклоном.
Итак, вопрос был решен.
Отряд задержался в доме Избранной Воровки на ночь. Женщины спали на втором этаже вместе с семьей Воровки, а Вожак, Лучник, Воин и Ведун переночевали в фургоне. В сарае нашлось место и для волов.
Крушила заметил, что Красавица устроилась в темном углу, как можно дальше от Сезена. Так же, как и в Зимовье, Крушила в полусне слышал голоса. Но стоило ему прислушаться, голоса стихли.
Дождь прекратился еще до того, как был потушен пожар, но за ночь уровень воды в доме поднялся еще на пару дюймов, а в саду наводнение закончилось, и вместо озера остались неглубокие лужи, из которых торчали сильно пострадавшие цветы.
Избранные отправились в путь после того, как Лучник и Воин поупражнялись в своем искусстве, а фургон вытянули из грязи. Теперь они двигались на юго-запад.
Дождь начался на удивление поздно. К тому времени, когда небеса снова прохудились, они успели перевалить гряду невысоких холмов, и почерневшая крыша дома Избранной Воровки скрылась из виду.
— Думаю, что Лорд-Чародей просто проспал, — сказала Ясновидица. — Наверное, вчера сильно переутомился.
— Или леррам дождя все надоело, — высказал предположение Ведун.
— А разве такое возможно? — удивился Крушила.
— Почему нет?
— Я… я никогда не предполагал, что лерры могут устать или им может надоесть их основное занятие. В наших краях ячмень растет из года в год, река течет по тем же камням и…
— Но ячмень меняется по мере того, как наливаются зерна, и не все лерры, как тебе хорошо известно, одинаковы. Наши души являются как бы леррами нас самих. Но разве мы не устаем, или нам не надоедают какие-то вещи?
— Я… — начал Крушила и замолчал. Конечно, лерры могут уставать, или им что-то может начать надоедать. За последние несколько дней с неба пролилось столько влаги, сколько никогда не проливалось естественным путем.
По правде говоря, ливень в тот день был сущим пустяком по сравнению с непогодой, которую им довелось пережить. Молнии не валили деревья, хотя где-то на горизонте вспыхивали зарницы, и до путников издали долетали раскаты грома. Словом, Избранные довольно быстро добрались до поселения, именуемого Овощной Базар.
Они ожидали увидеть тихую залитую дождем деревню, но вместо этого взорам их предстали дымящиеся руины и мечущиеся по улицам местные жители. Примерно за час до этого Избранные, несмотря на легкий туман, заметили вдали клубы дыма и заподозрили неладное, но поняли все лишь после того, как миновали пограничное святилище и оказались в толпе перепуганных поселян.
