Я перевела взгляд на огонь, где на поленьях уже чернели ожоги. Огонь — прекрасное оружие против дурных воспоминаний. Может быть, самое лучшее в мире. Пальцы медленно сминают лист бумаги, а глаза неотрывно смотрят на огонь. Кай прав, мысли о Шаторе не оставили меня, но думать о нем теперь не так больно. Осталась лишь совесть, сожаление о погибших. Это останется со мной навсегда, но я нашла в себе силы, не бежать от этого осознания, а двигаться дальше, принимая его. Пламя не набросилось на бумагу с яростью изголодавшегося зверя. Оно касается уже обожженной стороны листа, а затем постепенно, окутывает все письмо. Некоторое время оно походило на шаровую молнию, зависшую в камине. А затем разом погасло, превратившись в черный пепел. Все в прошлом. Я осторожно коснулась шара железным прутом. Над обгоревшими поленьями поднялся сноп блестящих искр и пепла.
— Не спится?
Я знала, что Марод наблюдал за мной, пока я читала, но не вмешивался. С моим прошлым он дал мне проститься в одиночестве и я была за это благодарна. Как и за то, что он пришел, не дав моему одиночеству ни мгновения сверх того, что требовалось.
— Закончила кое-какие дела, — проговорила я, глядя на пепел камине. Марод подошел, игнорируя кресло, сел рядом со мной на пол.
— Закончила?
Я кивнула. Некоторое время мы молча смотрели на догорающие поленья.
— Я все думаю, — проговорила я, — что теперь делать? Мир, может быть, и изменился, но не для всех и не в одно мгновение. Для других людей и Теней все пока еще попрежнему. Я — наемница-одиночка, которая в свое время самовольно покинула гильдию, а твои дружки, уверена, не успокоились, и, скорее всего, уже назначили за твою голову приличные деньги.
Марод усмехнулся.
— У тебя деньги есть, так что, ты меня точно не выдашь.
— Шутить ты плохо, — заметила я, однако напряжение немного спало. Действительно, денег теперь было достаточно: мой аванс за убийство Безликого никто не присвоил, деньги дожидались меня в Каменном там, где я их оставила.
— Все, что я могу предложить тебе — Архипелаги, — уже серьезно произнес мой спутник. — Заплатим владельцу какой-нибудь мелкой посудины, чтобы он отвез нас на ближайший остров. Гильдия контрабандистов редко появляются на островах Архипелагов, разве что по заданиям. К тому же, островов много. Мы вряд ли попадемся.
— Да, вероятность мала, — согласилась я. — Наверное, это теперь единственный выход.
Мы вновь замолчали. При хорошем раскладе, завтра к вечеру мы доберемся до Изумрудного Порта, вернем кар Дэйву, немного приплатим сверх, хотя я почти уверена, парень от денег будет отказываться. Затем, возможно, с его же помощью реализуем план Марода: купим места на неприметной посудине и доберемся до островов любого из Архипелагов. Что будет потом я не думала. Не хотела думать о таком далеком будущем. Раньше мое будущее в лучшем случае укладывалось в рамки суток. А теперь я могу строить планы. Могу, но не хочу. Мне спокойно здесь и сейчас. Мне не одиноко, не страшно. Я могу разрешить себе этот покой.
— О чем ты думаешь? — спросил Марод.
— Хотела о будущем, — призналась я. — Но не получается. Раньше я о будущем не думала совсем, считала, что у Теней его нет. А теперь просто не получается. Но главное, я меньше думаю о прошлом, — подвела итог я.
— Я тоже, — признался мужчина. — Того, что я теперь знаю, хватает, чтобы не цепляться за ушедшее. Но и о будущем думать не хочется.
Он как-то странно посмотрел на меня, словно пытаясь разглядеть нечто в моем лице.
— Помнишь, Безликий назвал тебя даром этого мира? — Получив мой утвердительный кивок, он продолжил: — Я только сейчас понял, что это твое имя. Дамира.
Дар мира. Дар Богам, имеющим власть создавать и уничтожать, но не способным понимать. Дар увидеть, как бездушный монстр становится человеком. Наверное, ты уже тогда знал обо всем, что произойдет годы спустя. Поэтому задавал мне вопросы. Ответить я могу только сейчас и не тебе. Впрочем, ты и это тоже знал. Тебе выпала возможность знать задолго до самого события. Но вот я так и не узнаю, мог ли ты что-то изменить, а если мог, изменял ли и ради чего. Лишь одно могу сказать точно: я всегда буду благодарна тебе за мое настоящее, что бы в нем не происходило.
— Утром нужно выехать пораньше, — проговорила я. — До ночи хотелось бы оказаться в Изумрудном, отдать Дэйву его рухлядь. Потом…
Я попыталась встать, однако от долгого сидения на коленях ноги онемели, и я неуклюже, как некогда после долгого путешествия на «Белой герцогине», повалилась бы обратно на пол. Упасть мне не дали мужские руки.
Мир менялся. Эти перемены, сродни ветру, прошли по Материку, не пропустили самого крошечного островка Архипелагов. И каждый ощутил это по-своему. В чью-то жизнь перемены прокрались почти незамеченным, едва колышущим занавески сквозняком. Кого-то они коснулись прохладным бризом в жаркую погоду. Кому-то суждено удержаться под натиском урагана перемен. Кто-то не сможет этого сделать. Есть ли у Вселенной какой-то грандиозный план насчет тех, кто сумел выстоять, я не знаю. Может быть, никакого плана не существует, и все, что происходит и еще произойдет, просто очередная попытка творца влиять на свое творение. Правда — сложноскрываемая штука, рано или поздно она явит себя. Мир неизбежно менялся, а пока Материк жил привычной жизнью. Впрочем, некоторые изменения на нем произошли сразу, касались они в основном восточного домена. Город Трад внезапно накрыл мощный ураган. Стихия разыгралась ночью, когда горожане в большинстве своем находились по домам, и это свело к минимуму количество пострадавших. Разрушения были существенными, но не настолько, чтобы поднимать панику. И если с этим непонятным, но не катастрофическим явлением власть домена справиться могла, то гибель наследника фамилии стала для герцога Чреза ударом. Официальная версия случившегося: парень задохнулся в дыму, когда в резиденции начался пожар. Причину пожара уточнять не стали. Не стали уточнять и тот факт, что на помощь наследнику не пришел никто из живущих и работающих в замке. Ходили слухи, что там вообще никого не было, а молодой наследник на самом деле был убит наемниками-Тенями, которых наняла свихнувшаяся жена герцога, считающая, что ее сын — чудовище. Подтвердить или опровергнуть слухи никто не собирался, но тот факт, что герцогиня неожиданно заболела и исчезла из общества, еще долго не давал покоя любителям домыслов.
Вторая моя зима на острове, как и первая, пришла тихо и неизбежно. На дальних островах западного Архипелага снег — явление нечастое, а к холодному воздуху с океана я привыкла быстро. Тренированный организм приспособился, наличие воды больше не мешало дышать. Со временем я все чаще задумывалась, могло ли мне вообще что-то помешать. Даже сигаретный дым в портовом трактире не вызывал раздражения. Я была уверена, если понадобится, смогу воспользоваться своей силой при любых условиях. Как была уверена в том, что смогу сколько угодно ее удерживать, а, при необходимости, остановить, сдержав данное себе обещание. Если будет нужно, я сумею защититься и защитить. Мой новый, изменившийся мир с некоторых пор нуждался в защите. Безликий сказал, что когда-то мои родители приняли решение оставить меня одну, возможно осознавая, что не в силах защитить. Теперь, глядя на нашего с Мародом сына, я знала, что приму любое решение, буду готова нести за него ответственность, лишь бы он был в безопасности. Стремление заботиться, защищать больше не казалось противоестественным, а ответ на вопрос, чего же мне хочется, не вызывал непонимания. Все было правильно, правильнее, чем когда-либо. Это ощущение правильности усиливал тот факт, что островитяне не считали чем-то ненормальным уже год живущих рядом с ними Теней и мальчишки-человека. Очередная шутка Вселенной: человеческая сущность победила ненавистный мне серый цвет и безликость. Возможно творец творцов хотела таким образом дать очередной шанс нашему миру, человечеству, Теням; чтобы мы все однажды найдя друг в друге сходство, не стали искать различий. А может быть, в этом нет никакого смысла. Так или иначе, внешне Кай ничем не отличается от человека. Может быть, в будущем это спасет его там, где окажется бесполезной сила Теней, перешедшая от родителей. Марод действительно был недоволен именем, и действительно сдался достаточно быстро. Он больше не ненавидел, не осуждал, хотя, как и говорил Безликий, не смог принять. Это остается с нами, между нами, оно всегда будет рядом. Но все-таки в Тенях слишком много человеческого: не принимая и осуждая, мы можем простить. Эта способность дает надежду на то, что будущее нашего маленького смертного мира не столь плачевно, и чтобы не происходило на Материке, это не приведет к бессмысленному его уничтожению. Впрочем, это далекое будущее, которое теперь уже зависит не только от нескольких Богов и Теней. Я все еще не могу думать об этом будущем. Здесь и сейчас меня устраивает настоящее, в котором нет Богов, обреченности, безразличия, в котором есть смысл, за которое можно отдать свою жизнь. В котором я могу разрешить себе быть счастливой.
