– Алебранд не умел летать, – пробормотал Ренье. – Только учил, но сам не в состоянии был подняться в воздух. Все сходится. Мы должны были догадаться! Почему мы не догадались?
– Потому что для нас тогда это было не важно, – ответил Эмери. – Это не имело никакого влияния на нашу жизнь.
– А теперь имеет. – Ренье посмотрел на Генувейфу: девушку явно клонило в сон. – Если мы не защитим ее, Даланн найдет способ ее убрать.
– Она ведь полоумная, – сказал Эмери. – Кто будет слушать ее рассказы об умершем магистре, который окаменел в гробу?
– Королева, – ответил Ренье.
* * *
К немалому удивлению Эмери, ее величество ответила на записку Ренье сразу: тот же паж, которому поручено было доставить коротенькое послание королеве, возвратился с известием:
– Августейшая госпожа примет вас после ужина.
Ренье ворвался в комнату Эмери с криком:
– У нас пара часов на подготовку!
Генувейфа крепко спала, уютно свернувшись в любимом кресле Эмери. Сам Эмери наигрывал на клавикордах новую тему и морщился: звук казался ему не вполне верным.
При появлении брата Эмери удивленно повернулся к нему:
– Не шуми – разбудишь. Ей нужно отдохнуть. К чему это такому срочному мы должны подготовиться?
– Нас ждут во дворце.
И Ренье принялся тормошить спящую Генувейфу.
* * *
Королева ждала их, стоя бок о бок с Талиессином в большом зале для приемов. Этот зал занимал сразу два этажа в высоту. Человеческая фигура терялась здесь среди массивных белых колонн, голос – напротив, умножался, разносимый эхом по всему огромному пространству.
Королева в сверкающем облачении медного цвета, в большой короне, которую она обычно надевала только в праздник возобновления союза земли и эльфийский крови, застыла на возвышении посреди зала.
И так же неподвижно стоял рядом с ней сын. Теперь он был выше ростом, чем она: за время добровольного изгнания Талиессин раздался в плечах и вырос. Сходство между ними было в этот день разительным: они представали мужским и женским воплощением королевства. И она не выглядела старше сына.
– О! – пробормотала Генувейфа, завидев ее. – Нежная вечность…
Прекрасная гробовщица была в черном – она сама на этом настаивала. Платье из наилучшего черного сукна было ей широковато, но этой беде отчасти помогал наборный пояс из костяных пластин, который стягивал одеяние под грудью. Шаль из тончайшей кисеи, также черной с россыпью крохотных красных цветочков, покрывала волосы Генувейфы: расчесать их не удалось, поэтому Ренье просто отрезал свалявшиеся пряди.
Талиессин смотрел на Ренье так, словно видел его впервые. Принц не казался Ренье ни отчужденным, ни равнодушным; он просто стал другим.
Дофина, дразнившего своих придворных, больше не существовало. Как, впрочем, не существовало и прежнего Ренье, преданного шута и большого приятеля живой куклы по имени Эйле.
Любовник королевы и ее соправитель. Между ними еще не возникло никаких отношений. Им все предстояло начинать заново, с чистого листа.
Ренье низко поклонился. Генувейфа, не сводя с королевы улыбающихся глаз, присела.
Лицо ее величества немного смягчилось при виде этой девушки. Королева приподняла руку.
– Говори, – обратилась она к Генувейфе.
Та обернулась к Ренье. Он кивнул ей:
– Выйди вперед и рассказывай все как есть.
– А! – обрадовалась Генувейфа. И выпалила: – Я хочу Знак Королевской Руки!
Она воззрилась на королеву сияющими глазами.
– Ваше величество, – вмешался Ренье, – мою приятельницу пытаются убить, потому что она узнала нечто о шпионах герцога Вейенто в Академии Коммарши.
Талиессин смотрел на Ренье с полным безразличием и молчал. Молчала и королева.
Ренье быстро пересказал то, что узнал от Генувейфы касательно похорон Алебранда.
– Что ж, – заметила королева, – Вейенто здесь, так что у нас будет возможность спросить его об этом. Он ведь не станет отрицать, что заслал в мою Академию пару своих шпионов?
– Нет, – сказал Ренье. – Отрицать это ему будет весьма затруднительно.
С этими словами он снял с пояса маленький охотничий рожок и дунул. Веселая мелодия наполнила зал, и в ответ на призыв высокие створки дверей распахнулись. Отряд из пяти дворцовых стражников втащил в зал упирающегося пленника, а последним вошел Эмери, одетый так же, как и его брат.
Королева вопросительно подняла брови.
Ренье поклонился наиболее изящным образом:
– Задайте эти вопросы госпоже Даланн, ваше величество. Уверен, вы получите удовлетворительные ответы.
Гномку тащили, надрываясь и пыхтя, два здоровенных сержанта. Даланн была связана толстой веревкой. Ее ручищи, поросшие густым рыжим волосом, все время шевелились: она не оставляла надежды освободиться. Глаза вылезали из орбит, на губах вскипала слюна.
Магистра наконец поставили перед королевой, и Даланн замерла, тяжело дыша и не сводя с ее величества мрачного взора.
Затем она заметила Ренье и изменилась в лице.
– Я ведь догадывалась, что вас все-таки двое! – прошипела она. – Ловкий трюк!
– Вы – магистр Академии? – спросила королева.
– Меня зовут Даланн. Я преподавала теоретическую и практическую эстетику, – пропыхтела гномка. – Неплохо преподавала, кстати говоря. Никто не жаловался.
– Вы шпионили для герцога в моей Академии? – продолжала королева.
– С чего ваше величество взяли, что я шпионила? – окрысилась Даланн.
Королева слегка покачала головой.
– Вы ведете себя как человек, которому нечего терять…
– Я веду себя как гном, а нам всегда нечего терять! – сказала Даланн.
– Ведь вы пытались убить эту девушку?
Даланн метнула взгляд на Генувейфу. Та присела в поклоне и улыбнулась.
– Мы не убийцы, – сказала магистр Даланн. – Впрочем, несчастный случай иногда бывает кстати… А что мне оставалось? Она забралась в гроб и увидела, во что превратился Алебранд… – Тут из светлых глаз Даланн выкатилась огромная слезища и, помедлив, размазалась по ее лицу.
Генувейфа испуганно подбежала к гномке и принялась вытирать ей лицо своей шалью. Та пыталась отворачиваться, но тщетно. У Генувейфы дрожали губы, она и сама готова была заплакать.
Ренье украдкой наблюдал за Талиессином. Принц чуть раздувал ноздри: было очевидно, что происходящее раздражает его. Но мать для чего-то хотела, чтобы он видел эту сцену, и он оставался на месте.
– Я желаю, чтобы магистр Даланн была водворена в одну из подземных комнат с прочной дверью, – сказала королева, махнув сержантам. – Благодарю вас за труды.
Когда Даланн уволокли и ее угрозы смолкли за дверью, Эмери приблизился к брату и остановился рядом. Королева обласкала их мимолетным взглядом, однако обратилась к Генувейфе:
