– Спасибо, – Фриша хмуро посмотрела на капитана. – А почему раньше нельзя было?
– Традиции, – пожал плечами тот. – В наших краях на привалах сначала пьют лошади, потом мужчины, а уже потом женщины. Первые сами до воды добраться не всегда могут, вторые получили это право по своему положению, а третьи…
– А третьих здесь за людей вообще не считают, – закончила за него Аманда. – Вы бы сказали по-другому, но смысл был бы именно этот.
– Вообще-то я хотел сказать, что женщины умеют терпеть боль и лишения куда лучше мужчин, потому они пьют третьими, но ваше видение ситуации тоже имеет под собой кое-какую основу, – признал халифатец. – Идите уже и напейтесь.
– И фляги наполните, – добавил Гарольд. – Любезнейший Равах-ага, я сразу бы хотел поблагодарить вас за наше спасение. Увы, там я этого не сделал, но сейчас…
– Что об этом говорить? – капитан изобразил рукой витиеватое движение. – Сделано и сделано. Другое дело, что вы не можете понять, зачем я так поступил. Так?
– Да, – признал Гарольд. – Я все это время пытаюсь разобраться – чего ради вы это сделали – и у меня нет ответа.
– Это потому что вы ищете сложные причины, – рассмеялся капитан. – А они просты. Теперь я с полным правом могу попросить у вас поговорить с вашим дядей. Если я ничего не путаю, ведь именно он ведает закупками специй и тканей для армии вашей родной Силистрии? Мне бы хотелось стать единственным поставщиком этих товаров. Единственным, еще раз подчеркну это слово.
– А? – ошарашенно произнес Гарольд.
Он ждал чего угодно – только не этого.
– Я – купец, – пояснил Равах-ага. – И мое ремесло – зарабатывать деньги там, где их можно заработать. Когда я узнал в порту Анджана, где у меня много глаз и ушей, о том, что несколько недель назад в пустыню ушел довольно крупный отряд воинов Ордена Истины, чего давно в тех краях не случалось, то постарался узнать, куда именно они направились. Потом свел воедино кое-какие свои наблюдения и обрывки фраз, которые накопились за время нашего совместного плавания, и поспешил домой, в Халифаты, за своими людьми.
– Почему же вы просто не предупредили нас? – Гарольд стукнул кулаком о ладонь.
– Вы бы мне поверили? – лукаво прищурился Равах-ага. – И самое главное – это вас остановило бы? Думаю – нет.
А еще ты купец. За «предупредить» – одна благодарность, за «спасти» – другая, подороже. Полагаю, что есть еще одна причина, а именно – услуга Агриппе, но это точно не будет озвучено.
Гарольд на это ничего не сказал, как видно, признавая его правоту.
– Вот только опоздал, – поцокал языком капитан. – Чуть-чуть опоздал, совсем немножко.
– Не сказал бы, – неожиданно сказал Жакоб. – Мы-то живы.
– Даю слово, что сделаю все для того, чтобы мой дядя отдал вам поставки этих товаров, – Монброн протянул руку халифатцу. – И еще – мой дом навсегда у вас в долгу, я сообщу своему отцу о том, что вы спасли мою жизнь и жизни моих друзей.
– О большем я и мечтать не могу, – пожал руку Гарольда капитан. – Хотя нет, могу. Было бы замечательно, если бы вы написали письма своему дядюшке и отцу, а после доверили их мне. Я бы сам эти письма и доставил адресатам. Мне доводилось слышать о том, что дороги Центральных Королевств неспокойны, что если почтаря возьмут, да и прибьют какие-нибудь душегубы? А я доставлю послания в целости и сохранности.
Вот же. Нас везти в Королевства не хотел, мол – далеко и боязно. А тут – «я доставлю» – и ни чуточки ему не страшно.
– Будь по-вашему, – кивнул Монброн. – Я сделаю так, как вы просите.
– Но это не главное, – озабоченно сказал капитан. – Теперь главное довезти до моего дома ваших друзей. За девочку я не слишком волнуюсь, рана там хоть и жутко выглядящая, но не смертельная. А вот тот здоровяк… Хотя – сейчас все узнаем.
Идрис снял котелок с огня, понюхал его и удовлетворенно причмокнул.
– Ничего не понимаю, – пожаловалась Аманда. – Он Карла едой собирается лечить? Так ему тогда не вот эту травяную похлебку надо давать, а окорок копченый.
– Это не еда, – пояснил Равах-ага. – То есть – в каком-то смысле еда, разумеется, но сейчас она нужна не для этого.
Идрис подошел к Карлу, который так и пребывал в беспамятстве, один из воинов приподнял голову нашего друга и что-то сунул ему под нос.
Фальк дернулся, рыкнул и раскрыл глаза.
– Здесь есть такой жучок, его называют «вонючка», – Равах-ага рассмеялся. – Если его раздавить, то этот запах мертвого поднимет.
– Да уж чую! – сморщилась Фриша.
Это да – и до нас донесся резкий запах, более всего напоминавший дерьмо, смешанное с еще более пахучим дерьмом.
Карл повертел головой, его глаза были выпучены.
– Пей, – сунул ему под нос котелок Идрис. – Горячо, но ты пей.
– Ты кто? – хрипло спросил у него наш друг. – Я тебя не знаю.
– Пей, Фальк, – приказал Гарольд. – Послушай этого человека, он знает, что делает.
Карл начал глотать жижу, время от времени перемежая этот процесс заковыристой бранью. Как видно – и горячо было, и не сильно вкусно.
Идрис дождался, пока котелок опустеет, после выждал еще минут пять, и начал делать что-то вовсе непонятное.
Он отдирал тряпки, которыми сам же бинтовал тело Фалька, а после нюхал его кровоточащие раны.
Аманда сморщилась и поднесла руку ко рту.
– Идрис сварил в котелке дикий лук, – пояснил Равах-ага нам. – Это очень старый и очень простой метод понять, насколько опасны раны. Если какая-то из них серьезна и задеты внутренние органы – то запах покажет, какая именно из ран требует особого внимания. Будем надеяться, что все обойдется, и ваш друг отделается лишь изжогой.
– Век живи – век учись, – Жакоб с интересом наблюдал за происходящим.
Карл тем временем снова впал в забытье.
– Все в порядке, – сообщил наконец Идрис. – Требуху не порезали ему. Только крови он много потерял, но это не страшно.
– Хоть какая-то хорошая новость, – сказала Фриша. – Этот Фальк – он изрядный лоботряс и пьяница, но без него всё будет не то.
– А без кого – «то»? – поинтересовался у нее я. – Без Флоренс? Или без Флика?
– Флик, – вздохнула Фриша. – Как я проглядела его измену? Вы-то ладно, вы с ним в замке не слишком общались, а я с ним бок о бок год провела.
– Не было измены, – твердо произнес Гарольд. – Не было ее. Его загнали в угол, такое с любым может случиться. Он дрался рядом с нами и умер, как один из нас.
– Благородно, – Фриша скривила рот в улыбке. – Очень по-монброновски, прости за корявую шутку. Вот только сути это не меняет. Он нас сдал, и если бы его там не убили эти паскуды в черных балахонах, то я здесь и сейчас вспорола бы ему брюхо. Есть вещи, которые нельзя делать в этой жизни, и к ним относится предательство.
