Знахарка привыкла доверять возлюбленному и тоже включилась в приготовления, ненароком заметив, как тот перво-наперво проверил, легко ли выходят клинки из ножен, и вытащил лук из чехла. Травница тоже на всякий случай перебрала свои запасы. Месяцы путешествия научили ее: все, что нужно для самообороны, должно находиться в самом доступном месте.
Поужинали припасенной уточкой, еще мягким хлебом и яблоками. Грызя зеленый большой сладко пахнущий плод, Ива завела разговор о способах решения проблемы, но Т’ьелх только махнул рукой, обронивл, что «кое-какая идейка» у него на этот счет есть, и, сообщив девушке, мол, ее очередь караулить первой, завалился спать. Проблем со сном у него никогда не наблюдалось, так что через пару минут он уже вовсю посапывал прямым аристократическим носом, оставив подругу мучиться неведением.
Утром Ива, проснувшись, первое, что увидела, – это своего возлюбленного, задумчиво вертящего в пальцах деревянные кусочки амулета.
– Что ты делаешь? – зевнув, спросила травница.
– Доброе утро, милая, – меланхолично выдал тот. – Ты умойся, поешь, а уже потом начинай допрос.
У эльфа порой случались дни духа противоречия, когда добиться от него чего-либо было попросту невозможно. Поэтому Ива тяжко вздохнула и направилась выполнять задание.
Однако против ее ожидания плохое настроение эльфа долго не продлилось. Стоило ей поесть и привести себя в порядок, как он, коварно улыбаясь, спросил:
– Как ты думаешь, душа моя, была ли Алисия дорога тем людям, что устроили нам вчера такую незабываемую прогулку?
– Думаю, да… Коли так злятся.
– Вот и я подозреваю. А как ты считаешь, долго ли нас собираются так водить по кругу?
– Тот же ответ. Не ощущаю я чьей-либо доброй воли в этом месте.
– Воистину Хмурый Лес, – хмыкнул Т’ьелх. – А как тебе кажется, вот этот амулет, – он показал ей деревянные пластинки, которые она уже до самой последней черточки знала, – ценен для них?
– На то весь расчет, – осторожно промолвила девушка.
Эльф совсем уж разулыбался, но Иве только стало холодно от того, какими злыми были при этом его глаза.
– И последний вопрос, моя милая, – продолжил он, придвигая к себе лук, – если мы бросим их в костер, не будет ли это хорошим уроком для тех, кто ведет себя так негостеприимно?
Ива, сильно усомнившись в рассудке друга, удивленно хлопала глазами. А Т’ьелх, послав ей ласковую улыбку, кинул частички амулета в костер.
– Нет! – Девушка дернулась вперед.
– Нет!!! – слились в один хор голоса шестерых мужчин и двух женщин, в мгновение ока оказавшихся на поляне.
Темный удовлетворенно хохотнул и поймал еще не долетевшие до огня деревянные пластинки. Повернувшись к колдунам, он отвесил полунасмешливый поклон:
– Ну что, уважаемые, теперь поговорим?
С виду лесные жители ничем не отличались от обычных людей, разве что пристрастием к зелено-коричневому цвету одежды. Волосы у всех были чрезвычайно длинные. Да и брить бороды здесь явно казалось не в моде. У женщин в волосах были вплетены цветы и травы. Мужчины опирались на посохи.
Самый старый из них – худой древний старик, единственный облаченный в белые цвета, повел рукой, и все вокруг резко изменилось. Лесные колдуны теперь сидели на странного вида креслах, сплетенных из живого кустарника, а путники стояли перед ними.
Ива невольно подумала: что-то это ей напоминает. Очевидно, не только ей, потому как тот же старик, явно бывший здесь за главного, произнес:
– Ну что ж, места поменялись.
Т’ьелх слишком хорошо помнил, чем дело закончилось в прошлый раз.
– Надеюсь только, что история хоть чему-то нас всех научила, – ответствовал он.
Старик нахмурился. А Ива краешком глаза уловила блеск одобрения в карих глазах одного из колдунов.
– Зачем ты пришел в Хмурый Лес, сын жестокого народа?
И хотя, похоже, обе стороны знали ответ, эльф принял правила игры:
– Я пришел сюда поставить точку в истории, которая принесла много горя и твоему и моему народу.
Он немного помолчал, но тишину не нарушил никто.
– Я пришел сюда просить вас снять проклятие с моего рода. И в залог своей доброй воли принес вам вот это. – Деревяшки лежали на ладони.
Колдун посмотрел на невзрачные пластинки.
– Давай, – спустя мгновение ответил он.
Т’ьелх улыбнулся и убрал пластинки в карман.
– С удовольствием. Но сначала договоримся.
Мужчина недобро ощерился:
– Ты не в том положении, чтобы торговаться.
– Я и не собираюсь торговаться. Я прошу снять проклятие с моего рода, и только получив это, уйду отсюда.
– Эльф, – почти выплюнул это слово старик, – твоя жизнь сейчас висит на волоске. А ты еще и угрожаешь нам.
– Я не угрожаю. Я предлагаю сотрудничество. Снятие проклятия в обмен на четыре части амулета. О большем не прошу.
Несколько колдунов переглянулись, но тот, что в белом, лишь скривил губы.
– Вы заслужили это проклятие. – Голос старика зазвучал громче. – Вы его заслужили. Из-за вашего высокомерия дочь нашего народа погибла во цвете лет. Из-за вашей спеси она так и не узнала счастья. Ради мести вам она лишила себя даже надежды на возрождение после смерти. Ее последним желанием было отомстить вам – и да будет так.
– Да, мы поступили неправильно и горько за это поплатились. Вы потеряли дочь вашего народа. Мы потеряли сына. Прошли века, но наши женщины до сих пор платят за ошибку одной. А дух Алисии все еще не нашел покоя, а ее дерево ждет ее возвращения. Я предлагаю тебе покончить с этой взаимной болью.
– Меня не волнует судьба эльфов. Вы получили то, что заслужили. А амулет, как ты это называешь, мы возьмем и так… когда лес сожрет твое тело. – Столь мерзкой ухмылки Ива еще не видала. Это была улыбка человека, ненавидящего и уверенного в своей правоте. «Ой, вляпались», – подумала она, судорожно размышляя, что реально противопоставить лесным колдунам.
– Ты вправе поставить вопрос и так, но не можешь не понять, что я заберу многих с собой, и смерть мою не оставят неотомщенной. Более того, я смогу уничтожить амулет, но вы в руки его не получите.
– Ты слишком много на себя берешь, презренный. Ты хоть понимаешь, на кого гавкаешь? – взвился колдун.
– Мне плевать, хоть на Творца. Я пришел сюда снять проклятие с женщин моего рода и сделаю это.
– Вы так ничего и не поняли за эти века. Так ничему и не научились.
– Что мы не поняли? Чему мы не научились? Ты хочешь показать мне, что вы сильнее, мудрее и лучше? Я готов признать это. Хочешь моего унижения, могу кланяться до земли и умолять, но если это тешит ваше самолюбие, значит, вы ничем не лучше эльфов, которые жили на заре веков. Тогда наша спесь сгубила и Алисию, и Тандиля. Давай сейчас и здесь сделаем так, как будет лучше для обоих наших народов. Разве не пришла пора этому свершиться?
