Ковин Купав Кун (как и было уговорено) о том кто похитил принца рассказал амирнарху и канцлер-махари, однако, сумел защитить НгозиБоипело Векеса от их гнева. Он также сам встретился и потолковал с верховным правителем людоящеров. Позже в двух словах передав Камалу Джаганатху, лично для НгозиБоипело Векеса оказавшуюся волнительной беседу. Чувство вины им испытанные и наказание кое все-таки потребовал назначить амирнарх в виде определенной контрибуционной платы велесвановцам, лишения права передвижения по Сварге на срок до двух лето согласно летоисчисления системы Тарх и лишения права голоса в Великом Вече Рас на три лето.
И хотя Камал Джаганатх демонстративно расстроился столь суровому наказанию, и сам главный дхисадж, и Арун Гиридхари настаивали на том, что НгозиБоипело Векес отделался легко. Оно как за похищение юного авгура должен быть лишен жизни, как и наказаны жители самой Ладодеи.
За двадцать суток нахождения в Цересе в Атиши-ансамбле принц вновь вернул себе исходный вес, потому что у него после лечения появился аппетит. Вероятно, за счет того, что теперь продукты доставляли не только с кухни хана перундьаговцев: сыры, сметану, молоко, творог, топленое масло, яйца, сало, густые мясные студни, всевозможные каши, но и с кухни главного дхисаджа. Про кушанья от тарховичей понятиями солнечника следовало сказать, что «это был рай для желудка». Ибо такого количества пирогов, пирожков, расстегаев, кулебяк, пончиков, плетенок, пряников, кренделей с сыром, овощами, мясом, рыбой, кашами, ягодами Камал Джаганатх никогда не видел, лишь слышал или читал. Тарховичи оказались также почитателями жидкой пищи, чьей составляющей был бульон, с разнообразным добавлением в него мяса, рыбы, овощей и корнеплодов. Каковые опять же ежедневно поставлялись принцу с кухни Ковин Купав Куна. Посему сам Камал Джаганатх понял, что борщи, супы, уху, ботвинью, рассольники, солянку и окрошку солнечников научили готовить именно тарховичи. По указанию Ковин Купав Куна принцу ерьгловцы доставили разнообразные напитки, чьим производным оказался мед. Эти напитки не только нормализовали процесс питания, поправили иммунитет, но и благотворно влияли на рост самого диэнцефалона.
Возвращение на Велесван стало для Камала Джаганатха очень приятным и, одновременно, грустным моментом. Дабы за это время привыкший к неспешным и очень умным беседам с главным дхисаджем, к его трепетной заботе, сам принц не жаждал того расставания, так словно полюбил или только вспомнил о любви к этому созданию. Вспомнил, потому как порой ему казалось, в случае с Ковином, как и Врагочем (также не раз посетившем его за время пребывания на Цересе) он испытывал дежавю, ощущение того, что события связанные с ними происходили в его прошлом. Впрочем, Арун Гиридхари (когда ссасуа поделился о своих ощущениях с ним), предположил, что это связано с фантасмагорией в коей он еще на Земле познакомился с тарховичами. Негуснегести несмотря на просьбы принца так-таки не сказал ему какие информационные коды согласно разъяснений главного дхисаджа наполняют их. В данном случае сославшись на запрет, каковой получил от Ковин Купав Куна, туманно только молвив, что частью его информационные коды и геном Камала Джаганатха имеют общие компоненты, как в случае и с другими велесвановцами.
Прожитые после возвращения на Велесван семнадцать из тридцати четырех периодов (по двадцать суток каждый) или половина колохода стали для Камала Джаганатха волнительными и трудными. Ибо по приезду оказалось, что он постоянно начал принимать на себя мысли рабов, халупников и даже велесвановцев, кроме ассаруа. Посему Аруну Гиридхари пришлось изменить сам распорядок суток не только собственного ссасуа, но и прислуживающих ему. Вменив работы по чертогам халупникам в ночное время суток, когда Камал Джаганатх спал.
Занятия по бликам движения пришлось оставить и Арун Гиридхари, по настоянию Ковин Купав Куна, учил принца принятию боли и прикрытию диэнцефалона от мыслей халупников (обуянных попечением о хозяйстве и заботе о нубхаве), рабов (зачастую тяжело ворочаемых с двумя основными направлениями: защитить нубхаве и поесть), велесвановцев (более разнообразных, однако, неизменно наполненных жаждой оправдать ожидания негуснегести), каковые последний принимал сплошным фоном звуков.
Сейчас прикрытие диэнцефалона от сторонних мыслей оказалось особенно необходимым. Ибо обладая голосом в Великом Вече Рас, принц должен был присутствовать на заседании хотя бы удаленно. Впрочем, на первом таком заседании от потока мыслей созданий, что наполняли Великое Вече Рас и каковые он принял даже через зрительно-звуковой экран связи, ситрам, и, несмотря на одетые на их головы особые устройства, сакры (препятствующие чтению мыслей), Камал Джаганатх лишился восприятия на несколько часов.
Он пришел в себя много позднее, когда на Велесван прибыл узнавший о произошедшем Ковин Купав Кун, чей рисунок под кожей пестрил волнением за состояние принца. А от светящегося ореола, охватывающего темно-голубую кожу, выплескивались, расходясь в разные стороны отдельные тончайшие струи, на коих проступали словесно-мысленные образы. Светящиеся струи медленно растекались обок главного дхисаджа, еще более неторопливо гася в воздухе фразы в которых с легкостью юный авгур прочитывал: «В случае ухудшения надобно срочно доставить его высочество в Садхану!» и «забыл успокоить Раджумкара, ноне весь изведется». Так, что цитирующий вслух данные тревоги, не только проступающие на коже, но и плывущие в струях, Камал Джаганатх спустя двух минут собственного пробуждения недовольно попросил главного дхисаджа или перестать думать, или покинуть его ложницу, дабы успокоить амирнарха.
После произошедшего с юным авгуром изданным актом амирнарха Раджумкар Анга Змидра Тарх ему было разрешено отсутствовать на заседаниях Великого Вече Рас, а его голос для вотирования (ибо для велесвановцев теперь голосование сохранялось даже удаленно) передавался в руки негуснегести. Ковин Купав Кун покинул Велесван спустя семь дней, когда Камал Джаганатх полностью оправился от потери восприятия. Он также пояснил принцу, что мощь его диэнцефалона нарастала. Лишь посему юный авгур сумел после пробуждения прочитать мысли, на выплескивающихся с кожи струях сияния, главного дхисаджа, и опять же стать восприимчивым к мыслям Аруна Гиридхари.
Именно по данной причине, ассаруа оставив все дела и политику, прием просителей и заказчиков переведя на своего старшего ссасуа Юджеша, направил все время и силы на обучение собственного наследника. Так как понимал, от тех занятий зависела нормальная жизнь принца и правильное взросления его организма.
