В тот самый момент, когда импровизированный монгольфьер оторвался от земли, на крышу начали сбегаться слуги. Одни из них врезались в свежепосаженные розовые кусты, другие обегали их, перепрыгивая новую садовую мебель либо о нее спотыкаясь. Они подскакивали вверх, тщетно пытаясь схватить улетающую корзину, Вилл хохотал в их запрокинутые лица и…
— Хватит.
Воздух резко похолодел. Летающий шатер немного обмяк и перестал трепетать. Посреди сада возник Ариэль в его телесной форме: худощавая фигура с бледным, как известка, лицом, гладкими черными волосами и петушиным гребнем. Его рот был горько перекошен, однако голос оставался спокойным и был все так же сладкозвучен.
Ариэль извернул в сторону кисть правой руки, и монгольфьер покорно вернулся к точке отлета. Мгновенно сбежавшиеся слуги схватили и унесли огневой амулет, поставили плетеный стол в нормальное положение, собрали во все еще теплую вазу рассыпанные фрукты и вновь натянули шатер на шесты. В какие-то секунды все стало, как было прежде.
Поймали. А как бы могли они не поймать? Теперь, глядя на холодные глаза и тонкие жесткие губы Ариэля, Вилл окончательно уверился, что именно эта тварь была главным в его окружении шпионом, что именно Ариэлю доносили обо всем увиденном и девушки-якши, и Эйтри, а может быть — как знать? — и госпожа Серена.
Ариэль поблек, стал полупрозрачным, а затем и вовсе исчез.
— Сэр? — Его голос опять звучал словно из ниоткуда. — Возможно, назначенный час не совсем еще истек, но… вы просили напомнить, что вас ждет Флориан Л'Инконну.
Подобно большинству помещений Дворца Листьев, зал аудиенций казался Виллу слишком уж большим и слишком уж разукрашенным, а в результате — предельно неуютным. Потолок тут был белый с обильной приторно-розовой лепниной в виде фруктов, лент, гирлянд и медальонов. Нечто подобное могло бы получиться, если бы Фаберже изготовил розовый веджвудский чайник размером с автобусное депо, а затем вывернул его наизнанку.
А вот Флориан, конечно же, был здесь в родной стихии. Когда на пороге появился Вилл, он гибко встал из кожаного кресла и затушил окурок сигары в ближайшей пепельнице.
— Мне нужно побеседовать с тобой на весьма щекотливую тему, — начал Вилл без всяких прелиминарии. — Прошлым вечером ты наговорил мне много такого, чего никак не стал бы говорить, не имей ты полной уверенности, что тебя не слышит ни один шпион. Из чего я делаю естественный вывод, что ты можешь обеспечить нашей беседе полную конфиденциальность.
Флориан достал из жилетного кармана коммуникатор «блэкберри», нажат несколько кнопок и снова его спрятал.
— Можешь говорить, что душе твоей угодно.
— Скажи мне, — прищурился Вилл, — я действительно царь?
— Да, — кивнул Флориан, — я искренне полагаю, что так оно и есть.
— Тогда на колени.
— Что?
— На колени! — Голос Вилла возрос почти до крика.
Флориан Л'Инконну, Мастер Испытаний, пожизненный член Лиосалфара и наследник знаменитого богатейшего рода, опустился на одно колено и склонил голову, как последний раб или кухонный мужик.
— Ваше величество.
— На оба колена!
Лицо Флориана потемнело, однако он подчинился.
— Дотронься лбом до земли.
Красный от нестерпимого унижения Флориан сделал и это.
Так вот, думал Вилл, какова на вкус абсолютная власть. Со временем он мог бы ее полюбить. А злоупотреблять ею было бы проще простого. Что само по себе уже более чем достаточная причина, чтобы не засиживаться в этом месте ни одной лишней минуты.
— Встань, — скомандовал он, — и разденься догола.
Флориан подчинился, но на этот раз на лице его было явное сомнение.
— Можно мне спросить, для чего все это?
— Ну конечно можно. — Вилл подхватил со стола тяжелую хрустальную пепельницу и опустил ее на голову Флориана. — Пока ты будешь валяться в больнице, я успею сбежать из Вавилона.
Колдовство, примененное Виллом, чтобы сыграть роль Флориана, было на скорую руку сляпано из оберточной бумаги, лунного света, паутины и приворованных про запас обрезков ногтей. Если бы такую штуку использозал заключенный самой обычной тюрьмы, она сработала бы не лучше, чем пистолет, вылепленный из мыла и покрашенный гуталином. То есть достаточно хорошо, чтобы ввязаться в серьезную заварушку, но недостаточно, чтобы и вправду вырваться на свободу.
С Флориановым лицом и в его одежде Вилл беспрепятственно дошел до центральной лифтовой, и дежурный хайнт, настолько почтительный, что его будто и вообще там не было, нажал кнопку вызова. Раздвинулись высокие бронзовые двери, Вилл сказал оператору: «Нижний этаж», и лифт начал опускаться. Остановился он только однажды, на семидесятом, чтобы впустить еще одного пассажира.
Не пассажира, а пассажирку. Алкиону.
Сердце Вилла дрогнуло, однако он сумел сохранить ледяную гримасу.
— Ну, братец, что нового?
— Вавилон как стоял, так и стоит. Испытания проходят успешно. Где-нибудь на той неделе мы усадим Претендента на престол.
— И ты все еще думаешь, что Обсидиановый Престол его примет?
— А какая разница? И так, и так я останусь доволен. Если он настоящий наследник, в моих руках окажется марионетка, если же нет… — Вилл на секунду замолк. — Если же нет, я немного позабавлюсь, наблюдая за его мучительной медленной смертью.
— Да? — На лице Алкионы отразилось изумление. — Вчера ты говорил об этом как-то поспокойнее. Вчера ты сказал, что практически надел уже на руку эту… — Алкиона оборвала фразу, пристально всмотрелась в его лицо, и глаза ее расширились. — Вилл? — выдохнула она.
Вилл остерегающе приложил палец к губам и стрельнул глазами в сторону лифтера. Который, по счастью, стоял лицом к двери и смотрел строго вперед, то ли ничего не слыша, то ли тактично не позволяя себе что-либо думать об услышанном. Осторожно, не поворачиваясь, Вилл взял Алкиону за руку и ощутил ответное пожатие. Она была с ним, на его стороне. На какое-то мгновение, никак не дольше, Вилл воспарил духом.
Затем двери лифта открылись, и Вилл шагнул в вестибюль Арарата. Между ним и выходом на улицу стояла цепочка охранников, львиноголовых демонов. Во главе их был Флориан. На какое-то мгновение Вилл потерял дар речи, а потом все понял.
— Ну и сука же ты, Флориан, — ощерился он. — Подставил меня с этим своим долбаным двойником.
Лицо Алкионы застыло, превратилось в мраморную маску.
— Понимаешь ли, есть много направлений проверки претендента на царство, — улыбнулся Флориан. — Ну конечно же, законность его претензий. Но не менее важно быть совершенно уверенным, что кандидат способен быть правителем. Должен признаться, что в этом отношении я сильно в тебе сомневался… Чтобы отвлечь внимание от задуманного побега, ты притворялся стоящим на грани самоубийства. Что же касается самого побега… в общем-то, это было весьма изобретательно, тут нужно отдать тебе должное, но при этом не очень убедительно. Даже при помощи попутного ветра ты не мог всерьез надеяться обогнать и самого простецкого гиппогрифа. Да и вряд ли разумно отдавать столь ненадежное воздушное судно на волю ветров, порожденных близостью Жуткой Башни и печально известных своим непостоянством. Поэтому твой план, разрушенный Ариэлем в самой начальной стадии, отнюдь меня не впечатлил. Я совсем уже было махнул на тебя рукой. Но затем подумал о времени, когда ты выступал как уличный мошенник, подмастерье мастера, настолько скользкого и ушлого, что его не сумела обнаружить даже наша политическая полиция, приложившая к этому огромные усилия. Может ли тот, кто получил такое образование, ограничиться столь очевидным планом? Нет. Ты заранее ожидал, что твой побег на монгольфьере будет раскрыт и предотвращен, потому что он предпринимался лишь для отвода глаз от твоего настоящего побега, который действительно был задуман очень хитро. Он даже мог бы сработать, не предвидь я заранее какую-нибудь неожиданность.
