— И так Эви, — я ласково провел по мягкому бочку даму, — что будем пить и кушать.
— И пить, и кушать будем все, — засмеялась она, ерзая по моим коленкам своими мягкостями.
— Тогда начнем с малого, — налил я ей вина в бокал.
Мы разделили выпивку пополам.
Кто хоть раз, а лучше не раз, участвовал в групповых попойках, поймет, как коллектив из тринадцати душ потихоньку помаленьку напивается вдрызг и разваливается на пары. В прочем трио тоже не исключаются. Вино пьется быстрее и больше, начинается брудершафт и тисканье, отовсюду слышится смех и веселые здравницы. Мужчины становились непринужденными в словах и поступках, дамы все меньше скромны и стыдливы. В общем, незыблемый церемониал!
— Сеньор бард, может вы, исполните нам какую-нибудь балладу, — попросила Амадеуса Молли, хрупкая girl с большими коровьими глазами, интенсивно обхаживающая музыканта. Казалось вот-вот и она расстелется перед ним на столе.
Бард откликнулся на просьбу, но без энтузиазма. Его чело продолжало хранить отпечаток творческой беременности.
Зазвучала мелодия. Вопреки ожиданиям довольно живая и веселая. Услышав наигрыш, одна из девиц — Гленна принялась танцевать. К ней ту же присоединилась полнокровная Опри. Кордебалет забавно подрыгивал ножками и задирал подол. Мужчины захлопали в ладоши, стараясь не упустить момента, когда юбки взметнуться особенно высоко.
— Пойте, сеньор бард, — поторопила с исполнением Амадеуса Итта, поддерживающая за локоток Торехо, неспособного попасть вилкой в курицу на тарелку.
— О чем он споет, — жарко шепнула мне Эвира. Её грудь мягко пружинила, упираясь в мои ребра.
— О чем поют барды всего мира? О любви дорогуша. О любви, — от дурацких слов во рту стало горько.
— Мы выпьем за любовь? — дыхание пассии щекотало мне ухо.
— Это единственное за что стоит пить!
Бард на миг прервался, отпить три глотка из кубка, куда до него пускала слюни Молли и объявить.
— Баллада о Вольном школяре.
Песня была в меру фривольной и задорной. К концу нестройный хор голосов, кто в лес кто по дрова, вторил барду.
Не монах и не фигляр,
Просто-напросто школяр…
Когда коллектив имени Пятницкого закончил вокализ, а балет Большого театра устал задирать ноги, все дружно выпили.
Склока началась как всегда неожиданно и как всегда из-за дам. Монро и Торехо не поделили Итту.
— Зачем тебе этот пьяница, красотка? — запустил Монро руки под юбку, бывший ничуть не трезвея сержанта.
— Дама занята! — предупредил конкурента Торехо и нырнул под подол с головой. Там его глаз наткнулся на кулак собутыльника.
Торехо в ярости вскочил, опрокинул задорно визжащую Итту на стол и провел серию хуков по физиономии Монро. Бравый капрал ответил коротким выпадом между глаз, повергнув противника в нокаут.
— Сопля! — орал Монро над поверженным противником. — Твой папаша только собирался обрюхатить твою мать, когда я водил свою опцию против сванцев!
— Ах ты, старый хрыч! — вступился за поверженного приятеля Харт. Благо орденоносец "Серебряной слезы" был в стельку пьян и промахнулся. Огромная бутыль просвистела мимо капрала и ударилась в стену.
— Пришибу, недоносок! — разбушевался Монро собираясь вступить в бой со следующим противником.
— Оставь ты их! — повисла у него на плечах Опри. Монро хотел взбрыкнуть, но где ж взбрыкнешь, коли на тебя навалилось с центнер пышных объемов и форм.
— Держись друг, — захохотал Де Гарже передавая Монро клавлен с выпивкой.
Раскрасневшийся капрал присосался к горлышку и в момент опорожнил посуду.
— За прекрасных сеньорит! — выпалил Монро и сошелся в поцелуе с необъятной Опри.
— А ты так можешь? — прошептала мне близко-близко Эви.
— И еще не так, — ущипнул я её за ягодицу.
На беду Торехо поднялся с пола. Поднялся с намерениями самыми недобрыми.
— Итта возьми солдатика, — попросила Ровза, оторвавшись от Маршалси.
Дамочка сидела практически с обнаженным верхом. Идальго осталось ослабить пару шагов шнуровки платья, что бы его наперсница предстала в неглиже.
Итта перехватила Торехо и с помощью Гленны уволокла побитого героя в угол на кровать. И пока одна расстегивала пуговицы на амуниции сержанта, другая в этой амуниции выворачивала карманы.
— Полюбуйся на барда, — тихо попросил меня Маршалси, отвлекаясь от подружки.
Бард выглядел белой вороной. Абсолютно трезвый, он дистанцировался от Молли на расстояния вытянутой руки и диспутировал с ней о платонической любви. Бедная девушка, не желая остаться без заработка, заигрывал с Амадеусом как могла. Поддернула подол юбки, кинула в него снятым с себя чулком, а вторым собиралась заарканить морально устойчивого типа.
— Наливай! — взревел Монро, вырвавшись на мгновение из лап Опри.
Вино хлестнуло по бокалам через край. Опустошив чару, Монро в сердцах швырнул малоемкую посуду в окно. Посыпались стекла.
— За солдат его императорского величества! — проорал он тост, хватаясь за следующий кубок.
Кто хотел, и кто смог выпили. Харт опрокинув в рот полпинты мадеры, упал лицом на стол. Из-под упившегося вояки потекла и зажурчала моча.
— Вот такая мы армия! — зло заметил Де Гарже. — Не пить, не еб…ть, не воевать!
— Поосторожней в словах, — потянулся за "кошкодером" Боэнс. — Если вы обосрались под Ла Саланой это не значит, что другие не дрались, а дрочили на передовой.
— Не тронь железо, — предупредил Маршалси задиру Боэнса.
— Не твое дело, капитан, — огрызнулся Боэнс, не выпуская шпагу из рук. — Пей, ешь и помалкивай. Твой орел стоит не дороже жестяного конька с деревенской крыши.
— Погоди, — Маршалси отсадил от себя Ровзу, истомленную и готовую уступить за половину от обычной оплаты. — Что ты сказал, сраный страж рубежей?
— Маршалси! Без излишеств, — попросил я капитана, помня насколько крут в драке мой приятель.
— Заткнись, князька, — мякнул из-под Опри Монро. Гетера придавила его к лавке всей мощью телес, так что он мог говорить с великим трудом.
Мне не хотелось вставать. Шаловливые ручки Эви подобрались к моему "гренадеру", а мои ладони в вожделении прилипали к шелковой коже её бедер.
