– Я… – начала девочка, и вдруг наверху раздался грохот. Они в панике переглянулись и бросились в комнату, где спали Ливви и Тай.
Сонная Ливви сидела на кровати, протирая глаза, а Тай стоял у окна с кованой кочергой в руке. В середине окна красовалась дыра, на полу поблескивали осколки стекла.
– Тай! – Джулиан с испугом посмотрел на стекла. – Стой на месте, ты же босой. Сейчас веник принесу…
Мальчик кивнул и что-то протянул им. Эмма присмотрелась… желудь?
– Это записка, – пояснил Тиберий.
– От фей? – подала голос Ливви. – Я слышала, феи часто посылают их в чем-то таком… в желудях, листьях, цветах.
– Не тупи, – ответил Тай. – Это записка от Марка. И адресована она Консулу.
Наверное, сейчас день, подумал Люк, глядя на Рафаэля, который прикорнул в углу, положив под голову руку. Вампиры спят днем, а ночью бодрствуют. За окном все утопало в густом желтом тумане.
– Надо бы его покормить, – сказал Магнус, с нескрываемой нежностью глядя на Рафаэля, что удивило Люка. Что их может связывать?
– Вы давно знакомы? – спросил он.
Магнус грустно усмехнулся:
– Ах, Люк, Люк. У нас, бессмертных, время измеряется совсем другими категориями. Что значит «давно»? Сказать тебе, что до того, как ты появился на свет? Но почти все в моей жизни случилось до твоего рождения. – Взгляд Магнуса задержался на спящем Рафаэле. – Нет, я знаю его всего ничего. Полвека назад, ну, может, чуть побольше, когда я был в Нью-Йорке, ко мне пришла женщина и попросила спасти ее сына от вампира.
– И тем вампиром был Рафаэль?
– Нет, – покачал головой Магнус. – Рафаэль был ее сыном. Я не смог спасти его, было слишком поздно… – Колдун вздохнул, и Люк внезапно подумал, насколько же он стар. – Вампир убил всех его друзей. До сих пор перед глазами стоит эта картина… Не знаю, почему он обратил Рафаэля. Может быть, что-то увидел в нем. Волю, силу, красоту… Не знаю. Он и в самом деле был красив – живое воплощение ангела Караваджо.
– Он и сейчас красив, – признал Люк. Черноглазый Рафаэль всегда напоминал ему мальчика-хориста.
– Надеюсь, он переживет это, – вздохнул Магнус. – Переживет и займет подобающее место. Вампирам Нью-Йорка нужен кто-то с мозгами, чтобы руководить их кланом, и едва ли Морин для этого годится.
– Постой, постой… – нахмурился Люк. – Ведь он убийца. Он убивает людей, пьет их кровь, а ты относишься к нему…
– А ты не убийца? – перебил его Магнус. – У кого из вас руки не в крови? Ты – оборотень, он – вампир. Так что, по большому счету, разница между вами не большая.
– Но я… – попытался возразить Люк.
– Может быть, ты хочешь сказать, что не всегда был оборотнем? – снова перебил его Магнус. – А что ты делал, когда был нефилимом? Ты ведь, если мне не изменяет память, входил в Круг Валентина Моргенштерна?
Люк промолчал. О тех днях ему было противно вспоминать. Кровь, кровь, кровь… Валентин убеждал их, что все в порядке, что это во имя высших целей, и это усыпляло его совесть.
– Да, ты прав, – наконец признал он. – Но сейчас я беспокоюсь о семье. О Клэри, Джослин и… Аматис. Не могу поверить, что все это необратимо… Рафаэль… Он с нами, и этим все сказано. А ты… Разве тебя не волнует судьба Алека?
Магнус раздул ноздри:
– Не будем об этом.
– Ладно, – кивнул Люк.
В камере воцарилось молчание. Люк смотрел в узкое окно, а Магнус, ворочаясь, гремел своими цепями.
– Сумеречные охотники, – наконец сказал колдун, – это что-то особое. Они входят в твою кровь, проникают тебе под кожу. С кем только я ни имел дело… вампиры, оборотни, прекрасные феи, маги вроде меня… ну и люди, конечно, слабые беззащитные люди, примитивные. Но я всегда зарекался отдать свое сердце нефилиму. Иногда я бывал очарован ими… Эдмунд, Уилл, Джем Карстейрз… те, кого я спас и кого не смог спасти. – Его голос на секунду прервался, и Люк с изум лением понял, что Магнус Бейн с трудом сдерживает слезы. – Одно поколение сменялось другим, и я помогал им, иногда даже против собственной воли, просто… просто потому, что не мог не помочь. Когда Джослин пришла ко мне с Клэри, разве я мог ей отказать в помощи? Я полюбил Клэри, она выросла на моих глазах. Но… Слово «любовь» имеет тысячи смыслов и оттенков. Я никогда не любил ни одного Сумеречного охотника, пока не встретил Алека. И опять это «но»… Тебе ли не знать, что в нефилимах течет кровь ангелов, а это значит, что их чувства высоки и священны.
– Разве это плохо? – спросил Люк.
Магнус пожал плечами.
– Иногда приходится выбирать между спасением одного человека и спасением человечества, – сказал он. – А я… я достаточно эгоистичен и хочу, чтобы тот, кто любит меня, меня бы и выбрал. Но нефилимы всегда предпочтут другой вариант. Я смотрю на Алека и чувствую себя Люцифером из «Потерянного рая». «И посрамленный Дьявол почувствовал могущество добра». Могущество, внушающее благоговение. Благоговение – это прекрасно, но это яд для любви. Любовь может быть только между равными.
– Он всего лишь мальчик, – заметил Люк. – Алек… он не совершенство. А ты не падший ангел. Ты вообще не ангел.
– Все мы падшие. – Магнус снова загремел цепями и замолчал.
– Ты так на меня смотришь, будто хочешь похитить, – сказала Майя.
Бэт взъерошил коротко подстриженные волосы и покраснел.
– Это колесо обозрения? – задал он глупый вопрос.
Они стояли внутри пустого магазина игрушек на Сорок второй улице. Снаружи неоновый свет Таймс-сквер окрашивал ночь в синие, красные и зеленые тона. Магазин был огромный. Целые этажи игрушек: яркие пластиковые супергерои, плюшевые мишки, розовые красотки Барби… И перед ними действительно было колесо обозрения; разноцветные кабинки мерно покачивались. Майя смутно помнила, как мама водила ее и брата, когда им было лет по десять, покататься на колесе. Даниэль попытался вытолкнуть Майю, и она заплакала.
– Это… безумие, – прошептала девушка.
– Майя… – К ней обратился один из юных оборотней, тощий и дерганый, с дредлоками. Майе пришлось немало потрудиться, прежде чем она приучила их называть ее не «леди» и не «мисс Робертс», а только «Майя», пусть даже она и выполняла обязанности вожака стаи. Временно, пока не было Люка. – Мы прочесали это место, похоже, их здесь нет.
– Отлично, спасибо. – Майя посмотрела на Бэта, и тот пожал плечами. С ними было еще порядка пятнадцати волкодлаков; среди диснеевских принцесс и плюшевых северных оленей они смотрелись странновато. – Не мог бы ты…
Колесо внезапно заработало. Майя отскочила, едва не сбив с ног Бэта; он обнял ее за плечи, и они вдвоем замерли, услышав звуки музыки. В исполнении духовых звучала мелодия из «Волшебника страны Оз».
– Оборотни! Э-эй! Оборотни-и-и-и! – пропел чей-то голосок, и Майя наконец увидела Морин.
Она была в розовом бальном платье, как у диснеевской принцессы, но почему-то босиком; голову венчала тиара всех цветов радуги. Ее сопровождали порядка двадцати вампиров; все бледные, лица, как у манекенов. Лили шла позади всех, цокая каблучками. Ее черные волосы были аккуратно собраны на затылке. Поймав Майин взгляд, она отвернулась.
– Привет, привет, – промурлыкала Морин. – Как приятно тебя видеть.
– И я рада тебя видеть, – холодно ответила Майя. Она протянула руку, но Морин захихикала, схватила хлопушку из ближайшей коробки на витрине и осыпала всех конфетти.
– Я тут узнала, что Себастьян убил всех твоих друзей-оборотней, – сказала девочка и сморщила носик. – Фу, противный.
Майя вздрогнула, вспомнив лицо Джордана и то, как он умирал у нее на руках. Как же ей хотелось загрызть эту пигалицу! Но вместо этого она сказала:
– Именно об этом я и собиралась с тобой поговорить. Себастьян… Он представляет серьезную угрозу для всех обитателей Нижнего мира… – Морин, напевая, начала рыться в коробках с рождественскими Барби в красно-белых шубках Санты, и Майя замолчала. – Ну так и что? – оторвалась от кукол девочка.
– Он хочет натравить нас на Сумеречных охотников, – дрогнувшим голосом продолжила Майя; у нее не было выбора – она не могла просто так уйти. – Если мы объединимся…
– О, да, – Морин оторвала голову одной из кукол и бросила на пол. – Надо объединиться против Сумеречных охотников. Непременно.
– Нет, я сказала…
– Я слышала, что ты сказала. – Морин сверкнула глазами. – Глупость какая. У вас, оборотней, всегда полно глупых идей. Себастьян, конечно, не в моем вкусе, мне больше нравятся темноволосые, но Сумеречные охотники и того хуже. Они устанавливают глупые правила и заставляют нас им следовать. И они воры, да!
– Воры? – не поняла Майя.
– Да, воры. Они украли у меня Саймона. Я владела им, а теперь его нет. Я знаю, кто его забрал. Сумеречные охотники.
Майя поймала недоумевающий взгляд Бэта. Она забыла сказать ему, что эта малявка без ума от Саймона. Еще она заметила, что вампиры за спиной Морин, похоже, проголодались не на шутку, так как кое у кого из них выросли клыки.
