– Точно, – согласился Свит, пристраивая арбалет поперек седла и вкладывая болт в желобок.
– Несомненно. – Шай сняла лук с плеча и вытащила стрелу из колчана.
– О, Боже, – прошептал Темпл, убеждаясь, что в ворота, под хруст ломаемой копытами подмороженной грязи, он проезжает последним.
Когда же это все закончится? Он пристально вглядывался в двери и окна, ожидая появления кого угодно – шайки разбойников, орды духолюдов или дракона Ваердинура, выбравшегося из-под земли в поисках украденного золота и горящего жаждой мести.
– Где мое золото, Темпл?
Лучше было бы повстречать дракона, чем столкнуться лицом с этим ужасным призраком, который стоял, наклонив голову, в дверном проеме дома Бакхорма и щурился на свет. Никто иной, как презренный наемник Никомо Коска.
Его щегольской наряд изрядно претерпел, превратившись в грязное тряпье, ржавый нагрудник куда-то пропал, на засаленной рубахе осталось всего две пуговицы, в штанине зияла прореха, обнажая длинную и тощую белую лодыжку. От великолепной шляпы осталось одно лишь воспоминание. Небогатые пряди седых волос, которые он отращивал, дабы прикрыть усыпанную старческими пятнами кожу черепа, торчали дыбом. Сыпь налилась и побагровела, украшенная следами расчесов, и, словно плесень на тюремной стене, расползлась вширь, на шелушащиеся щеки воскового оттенка. Пальцы, сжимавшие косяк, дрожали, колени дрожали. И вообще, больше всего Никомо Коска походил на труп, вырытый на кладбище и поднятый к жизни неким чудовищным ритуалом.
Он вперил сверкающий безумный взгляд в Темпла и похлопал по эфесу меча. Единственный символ былой славы, который Старику удалось сберечь.
– Напоминает концовку дрянного романа, а, Суорбрек? – Писатель выполз из темноты позади Коски, столь же замызганный, а вдобавок босой, одна линза очков треснула. Он потирал одну об другую пустые ладони. – Заключительное явление главных злодеев!
Суорбрек облизал губы и промолчал. Возможно, он не смог определиться, кого же следует считать злодеями в сложившемся положении.
– Где Бакхорм? – спросила Шай, натягивая лук и прицеливаясь в Коску. Биограф, заметив ее движение, сжался и попытался прикрыться генералом.
Но Старик не слишком испугался.
– Насколько я понял, гонит коров в Надежду вместе с тремя старшими сыновьями. Хозяйка дома здесь, она в глубине апартаментов, но, к сожалению, не может лично встретить гостей. Она слегка связана… – Он облизал потрескавшиеся губы. – Я даже не думаю, что кто-то из вас предложит мне выпить…
– Я оставила свою бутылку в Братстве. – Шай мотнула головой в сторону запада. – Обычно, оказавшись у меня в руках, она тут же пустеет.
– Я всегда сталкивался с такой же неприятностью, – согласился Коска. – Я бы попросил кого-нибудь из моей Роты сгонять за выпивкой, но благодаря ужасающему искусству мастера Лэмба и закулисным махинациям мастера Темпла, мой отряд серьезно уменьшился.
– Вы тоже приложили к этому руку, – ответил Темпл.
– Конечно. Проживи достаточно долго, и ты увидишь, как рушится созданное тобой. Но у меня в рукаве есть еще несколько карт. – Коска пронзительно свистнул.
Двери хлева распахнулись, и во внутренний двор вышли, переминаясь и испуганно озираясь, несколько младших детей Бакхорма. На их щеках блестели слезы. Подгонял их сержант Балагур. Цепь с пустым наручником свисала с его шеи, а второй все еще охватывал толстое запястье. Лезвие тесака опасно сверкало на солнце.
– Привет, Темпл, – сказал он, не выказывая больше чувств, чем если бы они встретились за стойкой какой-нибудь забегаловки.
– Привет, – прохрипел Темпл.
– И Хеджес был столь любезен, что решил присоединиться к нам, – Коска ткнул дрожащим пальцем над их головами. Трудно сказать, куда он хотел показать.
Оглянувшись, Темпл заметил черный силуэт на привратной башенке. Самопровозглашенный герой сражения при Осрунге нацелил арбалет во двор.
– Мне правда жаль! – крикнул он.
– Если тебе жаль, можешь убрать арбалет! – прорычала Шай.
– Я всего лишь хочу свою долю, – ответил Хеджес.
– Я тебе такую долю выдам, что охренеешь, вероломный…
– Может, мы сможем поговорить о наших долях после того, как вы отдадите украденные деньги? – предложил Коска. – Ну, в качестве первого шага я, как это обычно принято, предлагаю вам бросить оружие.
Шай сплюнула сквозь зубы.
– Да пошел ты! – Наконечник ее стрелы не отклонился ни на волосок.
Лэмб поворочал головой вправо-влево.
– Мы как-то не слишком придерживаемся принятых обычаев.
– Сержант Балагур! – нахмурился Коска. – Если на счет пять они не бросят оружие, убейте кого-нибудь из детей.
Балагур перехватил поудобнее рукоять тесака.
– Которого из них?
– Да какое мне дело? Сам выбирай.
– Я бы не хотел.
Коска закатил глаза.
– Самого большого, и не морочь голову. Я что, должен заниматься каждой мелочью?
– Я хотел сказать, что…
– Раз! – выкрикнул Старик.
Никто даже не попытался избавиться от оружия. Напротив, Шай привстала в стременах, прищурившись.
– Если кто-то из детей умрет, ты будешь следующим.
– Два!
– А потом ты! – Голос героя-полководца Хеджеса взлетел ввысь, несмотря на напуганные нотки.
– А потом вы все, – прорычал Лэмб, приподнимая тяжелый меч.
Суорбрек выглянул из-за плеча Коски, показывая Темплу пустые ладони. Писатель как бы хотел сказать: ну что при таких обстоятельствах могут поделать разумные люди?
– Три!
– Постойте! – крикнул Темпл. – Просто… постойте, черт побери!
Он спрыгнул с коня.
– Что ты задумал, черт побери? – зашипела Шай из-за лука.
– Выбираю трудный путь.
Темпл медленно пересек двор, попирая сапогами землю и разбросанную солому. Ветер шевелил его волосы, а дыхание застывало в груди. Он не сумел идти с улыбкой, как Кадия, выкупивший жизни учеников ценой своей жизни, навстречу Едокам, когда среди ночного мрака черные фигуры ворвались в Великий Храм. Это потребовало бы слишком большого усилия, как если бы он вздумал преодолеть ураган. Но он все-таки шел.
Солнце, обнаружив просвет в облаках, бросило лучи вниз, заставив сверкать с болезненной яркостью каждый клинок, каждый наконечник. Темпл отчаянно трусил. Задавался вопросом, не обмочится ли от страха на следующем шаге. Этот путь не был легким. Можно сказать, был нелегким. Но он правильный. Если Бог существует, то он, как беспристрастный судья, должен проследить, чтобы каждый человек получил, то, что заслуживает. Потому Темпл опустился на колени в жидкую грязь и навоз перед Коской. Глядя в налитые кровью глаза Старика, подумал – сколько же людей тот убил за время долгой карьеры наемника?
– Что ты хочешь? – спросил Темпл.
– Мое золото, само собой, – нахмурился бывший главнокомандующий.
– Мне очень жаль, – сказал Темпл, не кривя душой. – Но его нет. Оно у Контуса.
– Контус погиб.
– Нет. Вы схватили не того. Контус забрал золото и уже не отдаст.
Темпл не пытался изображать искренность. Он просто смотрел в старческое лицо Коски и говорил правду. Несмотря на страх и неизбежность смерти, на ледяную воду, которая просачивалась через штанины, он чувствовал облегчение.
Повисла тишина, грозившая разродиться смертью. Коска смотрел на Темпла, Шай на Коску, Хеджес на Шай, Свит на Хеджеса, Балагур на Свита, Лэмб на Балагура, а Суорбрек на всех сразу. Все напряжены, все наготове, все затаили дыхание.
– Ты предал меня, – сказал Коска.
– Да.
– После всего, что я для тебя сделал.
– Да.
Трясущиеся пальцы Старика поползли к рукояти меча.
– Я должен тебя убить.
– Наверное, – вынужденно признал Темпл.
– Мне нужно мое золото, – сказал Коска, но с легчайшим оттенком неуверенности в голосе.
– Это не ваши деньги. И никогда вашими не были. Почему вы хотите ими завладеть?
– Ну, так… – Коска моргнул, неопределенно взмахнул рукой. – Мне они пригодились бы, чтобы вернуть мое герцогство…
– Когда оно у вас было, вы его не берегли.
– Но… деньги…
– Вы же не любите деньги. Как только они появляются, вы ими сорите.
Коска открыл было рот, чтобы опровергнуть это утверждение, но вынужденно признал его правоту. Так он и стоял, сутулый, дрожащий, покрытый коростой, казавшийся старше даже своих немалых лет, и смотрел на Темпла, как будто видел его впервые.
– Иногда… – пробормотал он. – Мне кажется, что ты совсем на меня не похож.
– Стараюсь. Так чего вы хотите?
– Я хочу… – Старик покосился на детей и Балагура, который стоял с тесаком в одной руке, а ладонь другой опустил на плечо старшего. Потом на Лэмба с обнаженным мечом, мрачного, как могильщик. Потом на Шай и стрелу, нацеленную ему в грудь. Потом на Хеджеса, направившего арбалет на нее. Костлявые плечи Коски опустились. – Я хочу еще одну попытку. Хочу начать с начала… Правильно начать. – Слезы выступили на его глазах. – Почему все так неправильно, Темпл? У меня была множество возможностей. Я их растратил впустую. Упустил, как песок сквозь пальцы. Так много потерь…
