Оставались Страгос и Ксандрин.
Если и с ними разобраться, то не останется никого, кто знал бы, что Меррена служит не Тал-Веррару, а совсем иному властелину.
Меррена, вздохнув, чуть шевельнула рукой, и в ладонь послушно легла рукоять отравленного кинжала.
Клинок вонзился в шею заговорщика в мундире гвардейца, но бедняга не заметил стремительного движения, потому что своих намерений Меррена не выдала даже взглядом. Впрочем, горло юноши она перерезала поглубже – на всякий случай, если яд подействует не моментально, а через несколько секунд.
12
Юноша с распоротым горлом захрипел, а Меррена уже полоснула кинжалом по загривку Ксандрина. Локк ошеломленно вздрогнул – сам он при необходимости проявлял чудеса проворства, но от невероятно быстрого удара Меррены уклониться не смог бы.
Ксандрин, охнув, качнулся вперед, а Меррена пнула Локка ногой, толкнула его под локоть, и драгоценный фиал вылетел у него из рук. Чертыхаясь, Локк метнулся за ним, распластался на гравии, нещадно ободравшем кожу, и подхватил уцелевший фиал у самой земли. Жан, отпихнув приятеля в сторону, бросился к Меррене.
Локк, прижимая фиал к груди, перекатился на спину. Меррена, обернувшись, метнула кинжал, но Жан с разбегу врезался в нее, и клинок, вместо того чтобы поразить Страгоса в шею или в грудь, упал к его ногам. Архонт испуганно отпрыгнул.
Меррена каким-то чудом высвободила руку из захвата Жана, саданула локтем ему под ребра, а потом, изогнувшись змеей, изо всех сил ударила его сапогом по щиколотке, вырвалась и отскочила. Жан вцепился ей в рукав, но она отшатнулась; шов у плеча треснул, рукав оторвался, а Жан, не удержавшись, повалился наземь.
Локк мельком заметил замысловатый рисунок, вытатуированный на плече Меррены, – клинок, увитый побегами виноградных лоз, – но она уже бросилась наутек и скрылась в темноте, как стрела, выпущенная из арбалета. Жан и заговорщики кинулись следом, но быстро потеряли ее из виду и вернулись.
– Ну надо же… – начал Локк и охнул, заметив, что обе жертвы Меррены, пуская пену изо рта, корчатся в судорогах на земле.
Он подбежал к алхимику, беспомощно склонился над умирающим, но судороги уже стихли. У Локка защемило в груди.
– О боги, – вздохнул Жан, подходя к приятелю. – Зачем она это…
– Не знаю, – ответил Локк, бережно сжимая фиал с противоядием.
– И что теперь делать?
– Тоже не знаю.
– Ты должен…
– Так, пока никто ничего не должен, – сказал Локк. – Противоядие я сохраню. Вот как все закончится, сядем, спокойно поужинаем и обсудим, что к чему. Что-нибудь придумаем.
– Ну, ты…
– Все, нам пора, – решительно заявил Локк. – Собираемся и уносим ноги, пока тут еще чего не случилось.
«Пока верные Очи архонта не сообразили, что с защитником и покровителем что-то неладно… – подумал он. – Пока Лионис не узнал, что Реквин нас разыскивает. Пока нас за жопу не взяли…»
– Эй, Кордо! – крикнул он. – Вы нам куль обещали!
Один из спутников Лиониса вручил Локку грубый рогожный куль, длинный и широкий.
– Ну что, Максилан, – сказал Локк. – Я же вам предлагал отпустить нас по-хорошему, а вы заупрямились, старый осел.
– Коста… – пролепетал Страгос. – Все, что угодно… Я готов… Для вас я могу…
– Да ничего вы уже не можете, – отмахнулся Локк и, заметив, как Страгос покосился на кинжал Меррены, ногой отпихнул клинок подальше. – Знаете, у служителей Многохитрого Стража есть обычай, которому мы свято следуем, когда теряем близких и родных… Вот, например, как сейчас, когда из-за вашей безумной затеи погиб очень дорогой нам человек.
– Коста, я вам еще пригожусь…
– Обычай этот называют посмертным приношением, – невозмутимо продолжил Локк. – Мы должны добыть что-нибудь ценное, хоть сколько-нибудь сравнимое с утратой… Правда, в этот раз нам пришлось расстараться, потому что наша утрата невосполнима.
Жан подошел к другу, хрустнул костяшками пальцев и негромко произнес:
– Эзри Дельмастро, прими наше посмертное приношение – архонта Тал-Веррара.
Он мощным ударом сбил архонта с ног, запихнул его в рогожный куль, перевязал веревкой и взвалил на плечо, как мешок картошки.
– Лионис, удачного вам переворота, или что вы там задумали, – сказал Локк. – А мы пойдем, тут и без нас веселья хватает.
– А Страгос…
– Его вы больше не увидите, – заявил Локк.
– Меня это вполне устраивает. Вы из Тал-Веррара уходите?
– Бегом бежим.
13
Жан вытряхнул Страгоса из куля на палубу, к ногам Замиры. Вся команда «Ядовитой орхидеи» собралась на шкафуте.
Возвращение приятелей было долгим и утомительным – сначала надо было забрать заплечные мешки из лодки Кордо, потом отыскать шлюпку Замиры, вывести ее в открытое море… И все же оно того стоило… Локк решил, что готов еще раз пережить ночные приключения, лишь бы снова увидеть выражение лица Страгоса, когда тот сообразил, куда его привезли.
– Дракеша… – пролепетал он, выплевывая на палубу выбитый зуб; из уголка рта поползла струйка крови.
– Максилан Страгос, бывший архонт Тал-Веррара, – сказала она. – Последний архонт Тал-Веррара. Помнится, в прошлый раз мы встречались в иных обстоятельствах…
Вздохнув, Страгос спросил:
– И что теперь?
– Все ваши долги одной смертью не искупишь, – сказала Замира. – Мы тут подумали и решили вам жизнь сохранить. Надолго.
Она щелкнула пальцами. Джебриль вынес на палубу прочную, покрытую пятнами ржавчины цепь и кандалы, швырнул их рядом со Страгосом. Тот испуганно отшатнулся. Люди Дракеши схватили его, сковали по рукам и ногам, и старик разрыдался от отчаяния.
– Посидите в трюме, в темноте. Мы вам особую честь окажем, будем за собой по морям возить – и в жару и в холод, и в качку и в штиль. Вас и ваши кандалы. Они прочные, с ними ничего не случится – одежда ваша истлеет, а оковы останутся.
– Дракеша, умоляю…
– В трюм его, на самое дно, – велела Дракеша. – Приковать его к переборке, пусть там устраивается поудобнее.
– Дракеша! – завопил Страгос. – Дракеша! Не надо… Я с ума сойду!
– Знаю, – кивнула она. – И с ума сойдете, и вопить будете… Вопли из трюма хорошо слышно, но мы потерпим. В конце концов, в море без музыки скучно.
Матросы поволокли Страгоса в трюм, где ему предстояло провести остаток жизни.
– Подумать только, – сказала Дракеша, обернувшись к Жану и Локку. – Вы свое обещание сдержали. Раздобыли что хотели.
– Нет, капитан, – возразил Жан. – Мы только обещанное привезли, а чего хотели, того так и не раздобыли.
– Ох, Жером, – вздохнула она.
– И не называйте меня Жеромом, – попросил он. – Меня зовут Жан.
– Значит, Жан и Локк… – задумчиво сказала Дракеша. – Что ж, и куда вас теперь доставить?
– Если можно, в Вел-Вираццо, – сказал Локк. – Нам там одно дело надо завершить.
– А, вы же богачами станете!
– Ну да, поживем в свое удовольствие. Кстати, может, с вами поделиться?
– Нет, спасибо, – ответила она. – То, чем вы разжились в Тал-Верраре, – ваша законная добыча. Мы в Салон-Корбо много добра награбили, так что каждому порядочная доля достанется – людей-то немного. А потом вы что делать собираетесь?
– Была у нас задумка… – вздохнул Локк. – Помните, вы как-то сказали, что, если корабль хотят в воображаемых границах удержать, надо поднять все паруса, тогда ускользнуть легче легкого.
Дракеша кивнула.
– Вот и мы так попробуем, – заявил Локк.
– Что ж… Может быть, вам все-таки что-то еще нужно?
– Ну, есть одна просьба… Так, на всякий случай. Для нашей же безопасности. Сделайте нам маленький, но очень важный подарок – котомку с…
14
На следующий день, по приглашению Реквина, все собрались в разгромленном кабинете на девятом этаже «Венца порока». Сорванные двери болтались на петлях, обломки кресел все еще устилали пол, а на стенах висели пустые рамы. Посреди всего этого беспорядка Реквин велел расставить семь роскошных кресел и усадил в них приоров – отчего-то это доставило ему огромное удовольствие. За спинами гостей Селендри размеренно вышагивала по кабинету.
– Что ж, дамы и господа, надеюсь, ваше вчерашнее приключение успешно завершилось, – сказал Реквин.
– Бой в Сабельном заливе окончен, – объявила Иаканта Тига, самая младшая в Верховном совете Семи. – Флот перешел на нашу сторону.
– Мон-Магистерий захвачен, – добавил Лионис Кордо, выступавший от имени отца. – Все капитаны Страгоса арестованы, кроме двоих – тех, что сыскную службу возглавляли.
– Не хватало нам еще одного Равейля… – заворчал пожилой приор.
– Их мои люди ищут, – успокоил его Реквин. – В городе им нигде не скрыться.
– Посланники Талишема, Эспары и королевства Семи Сущностей во всеуслышание объявили, что власть Совета Семи законна и справедлива, – сказала Тига.
– Знаю, – улыбнулся Реквин. – Мы вчера с ними полюбовно договорились: я простил им долги, а они любезно согласились поддержать новую власть в городе. А что с Очами архонта?
