Аромат духов Мэйзи вновь окутал меня, и мои мысли устремились к сестре. Что-то оказалось у меня в левой руке. Опустив голову, я обнаружила, что на ладони обожженный земляной ком. Тягучая жидкость потекла по моим пальцам, сделав почву влажной. Воспоминания о Мэйзи поглощали меня, и пламя в моей правой руке обожгло меня, как жаркое солнце. В один миг земля стала горой, а жидкость трансформировалась в море. Любимый аромат цветком расцвел там, где суша и соленые воды встретились под теплыми лучами звезды. Вращение голубой сферы замедлилось, а яркие образы начали фокусироваться и спустя некоторое время сконцентрировались в ярко-красную дверь с черными панелями, к которой вела черная же лестница с перилами. Но тут что-то прикоснулось к моей ноге и пролезло между ногами, описывая восьмерку. Я изумленно уставилась вниз и увидела возле себя трехлапую кошку Хило.
– Шредингер, – произнесла она и растворилась во тьме.
Сначала однословное послание меня озадачило, но потом меня осенило. Подобно кошке в знаменитом мысленном эксперименте Шредингера[2]. Мэйзи застыла в таком месте, где вероятности были неограниченными. Грань заперла ее в состоянии неустойчивости, как спящую красавицу, дожидающуюся спасителя. Я ощутила присутствие сестры. Линия заключила ее в ощущение благоговения и изумления – она потерялась в собственном восторге, которое очень походило на то, которое почувствовала я, когда грань впервые заметила меня. Звон стих. Сфера померкла, а затем принялась раскрываться круг за кругом, черта за чертой. Я перенеслась в магический зал Хило, а Древо жизни опять стало рисунком, сделанным мелом на полу. Оливер отхлебнул виски прямо из бутылки.
– Ты смогла, Мерси! – воскликнул он, и его раскрасневшееся лицо просияло. – Ты открыла Хроники Акаши,[3] девочка! В них хранится вселенское знание любых событий, которые когда-либо происходили или произойдут во всем их извилистом и изменчивом великолепии. Ты заглянула в дневник Господа Бога. – Оливер сделал еще глоток. – Да… мне всегда говорили, что найдется ведьма, которая будет способна достучаться до Хроник Акаши.
– Погоди! – оборвала я дядю, пытаясь собраться с мыслями. – Ты никогда ничего подобного не делал?
– Конечно, нет, – ответил он с грустью. – Хроники не открываются каждому встречному. Я ни разу не встречал того, кто бы справился с Хрониками Акаши. Но я всегда знал, что именно тебе удастся это сделать! Если не ты, то кто, Конфетка?
Мы пустили на эксперимент все оставшиеся язычки пламени Мэйзи. А если бы он не удался? Мне хотелось придушить Оливера, и я почти не сомневалась, что Хило постарается меня опередить, однако когда я обернулась к ней, то была обескуражена.
Хило дрожала, а ее взгляд был устремлен куда-то вдаль. Я подошла к ней и взяла за руку. Вздрогнув, она опомнилась. На ее лице отразились страх и печаль.
– Теперь я поняла, – прошептала она еле слышно. – Я сделала плохо. Я творила в мире зло.
Ее слова были адресованы не мне. Она молила об отпущении.
– Вам надо идти. Ступайте, – приказала она, прогоняя нас, будто надоедливых детей.
Призрачная синева схлопнулась, как мыльный пузырь: Хило и ее мир молниеносно испарились, перенеся меня и Оливером в сад на заднем дворе нашего дома. Оливер продолжал сжимать в руках бутылку виски. Он сделал новый глоток – и вдруг пустая банка из-под огоньков выпала из ниоткуда и разбилась у его ног.
Айрис стояла на коленях у клумбы, разбитой возле солнечных часов, и демонстративно срывала цветочные лепестки, которые на самом деле даже не начали блекнуть. Вдобавок она яростно выпалывала немногочисленные сорняки, укоренившиеся то тут, то там, несмотря на всю ее бдительность. На голове у Айрис красовалась широкополая шляпа, а выпачканные в земле перчатки с узором довершали ее облик старательного садовода. Удивительно, но простой наряд лишь усиливал то сходство, которое, судя по старинным фотографиям, имелось между Айрис и Джинни.
Наше появление нисколько не удивило мою тетку.
– Как дела? – спросила она, как будто мы вернулись из похода по магазинам. – Не стесняйтесь, – добавила она, указывая на крупный кристалл, установленный на клумбе, вероятно, в качестве украшения.
Я такого гигантского розового кварца еще никогда не видела.
Пока она говорила, он слабо засветился.
– Что это? – спросила я, осторожно подходя ближе.
– Ах, моя дорогая! – воскликнул Оливер. – Перед тобой – скромный амулет, который для нас создала твоя тетя Эллен.
– Ясно. А зачем он?
– Он не позволяет ведьмовским семействам нас подслушивать или наблюдать, чем мы занимаемся. Сейчас Эллен расставляет амулеты в нашем доме, не упустив из виду ни одной комнаты. Когда закончит, то присоединится к нам.
У нас не имелось прямых доказательств того, что мы находимся «под колпаком», но, когда семейства устроили собрание и принялись судачить обо мне и моем допуске к силе, выяснилось нечто любопытное. Они вели себя нахально и упоминали самые незначительные детали нашего быта, которые мы с ними вообще никогда не обсуждали. Это касалось и разговоров, о которых не был осведомлен Эммет (бывшего голема Оливер открыто подозревал в шпионаже).
– Прежде чем делиться с нами тем, что ты не желаешь доводить до сведения чужаков, убедись, что рядом находится светящийся кристалл.
– Но разве семейства не поймут, что мы их блокировали?
– Разумеется, поймут, Конфетка. Но они уже не смогут по этому поводу возмутиться, верно? Они не имеют права следить за нами – а в особенности за тобой. Ты у нас теперь якорь, так?
– Не тяни, Оливер, – поторопила его Айрис.
Я посмотрела на нее в упор. Айрис была способна на многое. Они с Эллен лгали мне насчет моего отца – настолько спокойно и непринужденно, – что мне было страшно. Когда ты ведешь себя подобным образом, желая уберечь кого-то, в этом есть нечто благородное: ты знаешь (или хотя бы надеешься), что освобождаешь близкого человека от тяжкого бремени. Мне самой это было понятно – ведь я сама задурила голову Питеру, когда выложила ему легенду про исчезновение Мэйзи. Кроме того, с каждой новой ложью, которую влек за собой первый обман, я чувствовала себя чуть менее благородно.
В общем, теперь это давалось мне нелегко, что искренне изумляло моих близких. Еще совсем недавно я зарабатывала на жизнь тем, что водила туристов по Саванне с экскурсионной программой «Шутовской тур» и травила им байки про знаменитых жителей нашего города и местные достопримечательности. Изюминка заключалась в том, что экскурсанты были в курсе того, что мои истории – чистое сочинительство. Однако настоящий обман – совершенно иное дело. Тут таланты моих теток значительно превосходили мои собственные умения. Они лгали и словом, и умолчанием в отношении того, кто был мой отец. Они утверждали, что, поступая так, оберегали Мэйзи и меня. И они обе – наверняка при содействии Джинни – придумали жестокую сказку о том, что моя мать умерла при родах, умоляя Эллен применить свои целительские способности, чтобы спасти меня, а не ее. Хотя мне, в принципе, хотелось верить, что в основе их отвратительной лжи лежали благие намерениями. Вспомнив о том, что моя мать обольстила мужей и Айрис, и Эллен, я ощутила боль. Я была бы рада, узнай, что моя бабка Джинни не оставила им выбора, но, возможно, тетки изгнали мою мать отнюдь не из чувства долга.
– У нее получилось! – выпалил Оливер.
Глаза его сверкали – дядя и впрямь гордился моим достижением.
Если честно, я понятия не имела, в чем я отличилась.
– Да я просто стояла, – призналась я.
– И при этом ты сделала нечто такое, о чем большинство владеющих магией даже не мечтают. Хроники Акаши свои секреты каждому встречному не открывают!
Айрис сняла перчатки и панаму.
– Где она? – прошептала моя тетка.
Улыбка сбежала с лица Оливера.
– Она нигде.
А я сообразила: похоже, он видел то же, что видела я, и ощущал тоже самое.
– Понятно, – откликнулась Айрис дрогнувшим голосом и осела на траву. – Не следовало надеяться на то, что бедняжка переживет энергетический взрыв, который ее унес.
– Нет, – возразила я, помогая Айрис подняться. – Она не умерла… по крайней мере пока. Она вроде как «заморожена».
Айрис непонимающе посмотрела на меня и повернулась к Оливеру за объяснением.
– Мэйзи застыла среди целого ряда возможных вариантов. У меня складывается ощущение, что грань спрятала ее в безопасное место, пока не решит, что с ней делать.
– Ей больно? – спросила Айрис.
– Я уверена, что нет, – успокоила я тетю.
Я сказала это не просто для того, чтобы ее утешить. Грань не пожелала наказать мою сестру – она пожелала ее защитить.
– Послушай, я понимаю, все звучит дико… – я помедлила, и они оба придвинулись ко мне, – …но, пока я была рядом с Мэйзи, появилась кошка Хило. Она со мной пообщалась… совсем чуть-чуть.
Айрис и Оливер быстро переглянулись. Их лица ничего не выражали.
