Он вытянул другую руку, коснулся пальцем замка и принялся извлекать из своего тела скорость. Тотчас же охватила апатия, будто каждое движение – даже дыхание – сделалось очень трудным. Сэйзед словно застрял в какой-то плотной субстанции, которая мешала шевелиться.
Так и должно было быть. Он научился впадать в транс, заполняя метапамять. Нередко заполнял сразу несколько, ощущая себя больным, слабым, медлительным и отупевшим. В такие моменты лучше всего было просто…
Плыть по течению.
Сэйзед не знал, как долго продлилась медитация. Иногда приходил страж, чтобы полить его водой. Услышав посторонние звуки, террисиец опускался на дно ямы и притворялся спящим. Но как только страж уходил, возвращался к прерванному занятию и продолжал заполнять метапамять.
Время шло. В очередной раз уловив чье-то приближение, Сэйзед съежился, ожидая, что сверху вот-вот польется вода.
– Когда я тебя отправил спасти мой народ, – прорычал кто-то, – я имел в виду совсем не это.
Вскинув голову, террисиец с изумлением увидел, что сквозь решетку на него смотрит собачья морда.
– Тен-Сун!
Кандра фыркнул и отступил. Сэйзед встрепенулся, когда появился другой кандра. У нее было изящное Истинное тело из дерева, гибкое, мало похожее на человеческое. И ключи.
– Быстрее, Ме-Лаан, – прорычал Тен-Сун.
Он снова сделался собакой, что было логично. В лошадином теле передвигаться по узким и крутым туннелям Обиталища сложно.
Девушка-кандра открыла решетку и оттащила ее в сторону. Сэйзед с готовностью выбрался из ямы. В комнате наверху он увидел еще нескольких кандра с причудливыми Истинными телами. В углу лежал стражник, связанный и с кляпом во рту.
– Меня видели у входа в Обиталище, террисиец, – сообщил Тен-Сун. – Времени у нас не много. Что тут произошло? Ме-Лаан рассказала, что ты попал в тюрьму: Кан-Паар объявил, будто Первое поколение приказало заточить тебя. Как ты умудрился настроить их против себя?
– Не их, – растирая сведенные судорогой ноги, возразил Сэйзед. – Это было Второе поколение. Они взяли Первых в плен и собираются править, прикрываясь их волей.
Девушка Ме-Лаан охнула:
– Они бы не посмели!
– Отнюдь. – Сэйзед поднялся. – И я опасаюсь за безопасность Первых. Кан-Паар, быть может, побоялся убить меня, потому что я человек. Но вот Первые…
– Но, – перебила Ме-Лаан, – Вторые ведь кандра. Они бы никогда такого не сделали! Мы на такое не способны.
Тен-Сун и Сэйзед переглянулись.
«Всегда есть люди, которые нарушают правила, дитя, – подумал Сэйзед. – Особенно если речь идет о власти».
– Надо найти Первых, – сказал Тен-Сун. – И захватить Сокровенность.
– Мы будем сражаться вместе с тобой, Тен-Сун, – заявил один кандра.
– Мы наконец-то свергнем их! – поддержал другой. – Долой Вторых и службу людям, которую они нам навязали!
Сэйзед нахмурился. При чем тут люди? Но потом заметил, что остальные смотрят на Тен-Суна.
«Собачье тело, – понял он. – Для них Тен-Сун стал воплощением революции – и все из-за того, что ему приказала сделать Вин».
Тен-Сун перевел глаза на Сэйзеда и уже открыл было рот, но вдруг замер.
– Они идут, – бросил он, навострив собачьи уши, и выругался.
Сэйзед озабоченно повернулся и увидел тени в коридоре, который вел из тюремного помещения с шестью или семью ямами в полу. Других выходов не было.
Несмотря на смелые речи, товарищи Тен-Суна тотчас же подались назад и сбились в кучу у стены. Они явно не привыкли к конфликтам, особенно с собственными сородичами. Тен-Суну такая робость была совсем не свойственна. Он бросился вперед, как только несколько Пятых вошли в помещение, врезался плечом в грудь одному, вцепился лапами в другого.
«Этот кандра столь же мало похож на своих соплеменников, как я на своих», – с улыбкой подумал Сэйзед.
Он шагнул назад и встал на решетчатую крышку тюремной ямы, ощущая металл босыми ногами.
Пятым было трудно сражаться с Тен-Суном – его тренировала Вин, и он чувствовал себя довольно уверенно в собачьем теле. Кандра не останавливался, сбивая противников с ног. Однако их было пять, а Тен-Сун всего один. Ему пришлось отступить.
«Раны в его теле закрываются по приказу, – заметил Сэйзед. – Наверное, поэтому стражники здесь вооружены молотами».
И ему вдруг стало понятно, как следует сражаться с кандра. Тен-Сун отпрыгнул к Сэйзеду.
– Извиняюсь, – прорычал он. – Не очень-то вышло у меня со спасением.
– Ох, да ладно, – снова улыбнулся Сэйзед. Пятые окружали. – Не стоит так быстро сдаваться.
Пятые рванулись вперед, и Сэйзед зачерпнул босыми ногами силу из железной решетки. Тотчас же тело стало в несколько раз тяжелее обычного, и он схватил стражника-кандру за руки.
А потом повалил, придавив собой.
Сэйзед всегда говорил, что не считает себя воином, однако за последние несколько лет ему приходилось снова и снова участвовать в битвах, выжить в которых он не имел никаких оснований.
Так или иначе, террисиец знал несколько простейших приемов, и они, в сочетании с ферухимией и внезапностью, неплохо срабатывали. Отложенный про запас вес сделал тело и кости крепче, и поэтому он не причинил себе вреда, когда навалился на солдата. Сэйзед с удовлетворением услышал треск, когда они упали на решетку, – его увеличенный вес раздробил кости кандры. Они были каменными, но даже этого оказалось недостаточно.
Сэйзед отпустил метапамять и начал ее заполнять, сделав свое тело необыкновенно легким. Коснулся ногой стального замка, зачерпнул скорости и стал двигаться быстрее, чем полагалось бы человеку. Поднявшись, он обнаружил, что четверо других стражников-кандра глядят на него в изумлении.
Прекратив заполнять железную метапамять, террисиец вернул себе нормальный вес и схватил молот павшего солдата настолько быстро, что со стороны его движение выглядело размытым пятном. У него теперь не было добавочной силы, зато появилась скорость. Сэйзед ударил одного из кандра молотом в плечо и в тот же момент увеличил вес, чтобы удар стал тяжелее.
Кости кандры треснули. Террисиец снова поставил ногу на замок и зачерпнул всю оставшуюся скорость. Потом присел, развернулся и обрушил молот на колени двоих кандра, которые попытались достать его своими молотами.
Противники с криками повалились на пол. Скорость Сэйзеда закончилась.
Он выпрямился. Тен-Сун сидел сверху на последнем стражнике, пригвоздив того к полу.
– Я думал, ты ученый, – заметил пес.
Его жертва извивалась, пытаясь освободиться.
– Я и есть ученый. – Сэйзед отбросил молот. – Вин бы выбралась отсюда несколько дней назад. А теперь, думаю, надо разобраться с этими… – Террисиец махнул рукой на Пятых, которые не могли пошевелиться из-за сломанных костей.
Тен-Сун кивнул. Он жестом попросил друзей помочь. Те взялись за дело, робея, но их было много, и этого оказалось достаточно, чтобы пленник, которого держал Тен-Сун, не вырвался на свободу.
– Что ты тут делал, Фор-Куд?
Сэйзед наблюдал за остальными Пятыми, и ему пришлось пустить в дело молот, когда один из них вдруг попытался удрать.
Фор-Куд сплюнул.
– Грязная тройка, – презрительно пробормотал он.
– На этот раз предатель здесь ты, – с легкой улыбкой, которая смотрелась крайне странно на собачьей морде, возразил Тен-Сун. – Кан-Паар сначала награждает меня клеймом клятвопреступника, а потом восстает против Первого поколения! Если бы не конец света, я бы над этим посмеялся. А теперь говори.
Сэйзед тем временем огляделся. Остальные ямы в тюрьме не пустовали. Он наклонился, чтобы получше рассмотреть, и что-то в груде мышц, колыхавшейся внизу, показалось ему знакомым. Они были… бесцветные и словно… поросшие мхом.
– Тен-Сун! – крикнул он, поднимая голову. – Возможно, Первое поколение все еще живо. Подойди сюда.
Тен-Сун заглянул в яму и оскалил зубы:
– Ме-Лаан! Ключи!
Та бросилась к нему, отперла решетку. Сэйзед с легким оцепенением понял, что в яме колышется не одна груда мышц, а несколько – они чуть отличались по цвету.
– Нам нужны кости, – выпрямляясь, проговорил Тен-Сун.
Ме-Лаан кивнула и выбежала в коридор. Сэйзед и Тен-Сун переглянулись.
– Кандра, которые сидели в этих ямах, должно быть, убиты, – негромко проговорил Тен-Сун. – Это были предатели, осужденные на вечное заточение. Меня ждала такая же судьба. Очень умно: все знают, что в этих камерах сидят преступники. Не показалось бы ничего странного в том, что Пятые их кормят, и никто бы не заподозрил, что это не они, а Первое поколение, если бы ты не пригляделся к цвету мышц.
– Нам надо спешить, – встревожился Сэйзед. – Надо добраться до Кан-Паара.
Тен-Сун покачал головой:
– Мы не уйдем далеко, если не поговорим с Первыми, террисиец. Отложи про запас еще немного своей ферухимии. Она может нам понадобиться.
Сказав это, Тен-Сун вернулся к пленнику и уселся возле него на задние лапы:
