Увы, не повезло. Четыре повозки, груженные продуктами, уже проехали из Паркуля в Ла Рош-Шале, и на развилке был сплошной лабиринт следов колес и копыт. Но Джейми пришла в голову идея послать Иэна по дороге, ведущей в Паркуль, а сам он отправится по той, что шла в Ла Рош-Шале. Они будут останавливать встречные фургоны и опрашивать возниц. Через час Иэн прилетел назад с новостями: женщин видели, они медленно ехали верхом, браня друг друга на чем свет стоит, по направлению к Паркулю.
– И это, – сказал он, задыхаясь, – еще не всё.
– Серьезно? Ну что ж, расскажешь мне по дороге.
Что Иэн и сделал. Когда он спешил назад, чтобы найти Джейми, то совсем недалеко от развилки встретил Жозефа-из-Эльзаса, который искал их двоих.
– На д’Эглиза напали возле Пуатье! – прокричал Иэн. – Та же банда, что атаковала нас у Мармана, – Александр и Рауль оба узнали их. Еврейские грабители.
Джейми был шокирован услышанным и придержал коня, давая Иэну возможность поравняться с ним.
– Они забрали деньги из приданого?
– Нет, но бой был тяжелым. Трое наших ранены, им нужен врач, а Поль Мартан потерял два пальца на левой руке. Д’Эглиз повел их в Пуатье и послал Жозефа узнать, все ли в порядке с нами.
Сердце Джейми подскочило к горлу.
– О Боже! Ты сказал ему, что случилось?
– Нет! – резко ответил Иэн. – Я обрисовал ему ситуацию с экипажем и сказал, что ты поехал вперед с женщинами. А я возвращался забрать кое-что, оставленное позади.
– Что ж, хорошо. – Сердце Джейми вернулось на место. Меньше всего на свете он хочет докладывать капитану, что девушка и свиток Торы потеряны. И черта с два он об этом доложит.
Ехали они быстро, останавливаясь только для того, чтобы задать вопросы там и сям, и к тому времени, как добрались до деревни Обетер-сюр-Дрон, уже были уверены, что их беглянки не далее часа езды от них – если женщины проезжали через деревню.
– А, эти две? – сказала женщина, оторвавшись от мытья ступенек. Она выпрямилась медленно, потирая спину. – Да, я видела их. Проскакали рядом со мной и поехали вниз по тропинке. – Она указала рукой.
– Благодарю вас, мадам, – сказал Джейми на своем лучшем парижском французском. – А куда ведет эта тропинка, не подскажете?
Она, казалось, была удивлена тем, что они этого не знают, и нахмурилась от их невежественности.
– Как куда? К замку виконта Бомона, куда же еще!
– Что за чертовщина… – пробормотал Иэн.
Джейми, ехавший рядом с ним, приостановился, чтобы Иэн мог посмотреть на замок. Это была небольшая усадьба, порядком потрепанная, но довольно симпатичных форм. И это было последнее место, где кто-то искал бы сбежавшую еврейку, подумал он.
– Что будем делать, как думаешь? – спросил он, и Джейми пожал плечами и пришпорил коня.
– Подъедем и постучим в дверь, полагаю.
Иэн последовал за другом к дверям, ощущая неловкость за измятую одежду, небритое лицо и общую неухоженность. Но его озабоченность внешним видом мгновенно исчезла, когда в ответ на сильный стук Джейми дверь отворилась.
– Приветствую, джентльмены, – сказал негодяй с соломенного цвета волосами, которого он последний раз видел в схватке с Джейми на дороге день назад. Мужчина широко и радостно улыбался, несмотря на приличных размеров синяк и рассеченную губу. Одет он был по последней моде, в фиолетовый бархатный костюм, волосы были завиты и припудрены, а желтая борода аккуратно подстрижена. – Надеялся увидеть вас снова. Добро пожаловать в мой дом! – сказал он, отступив на шаг и сделав приглашающий жест.
– Благодарю вас, мсье… – медленно произнес Джейми, искоса поглядывая на Иэна. Тот приподнял плечо, словно говоря: а какой у нас выбор?
Желтоволосый негодяй поклонился.
– Пьер Робер Эриво д’Антон, виконт Бомон милостью Божьей на еще один день. А вы, господа?
– Джеймс Александр Малькольм Маккензи Фрейзер, – сказал Джейми, пытаясь не уступить хозяину усадьбы в манерах. – Только Иэн заметил бы легкое колебание и дрожь в голосе, когда Джейми добавил: – Лэрд[81] Брох Туараха.
– Иэн Элистер Роберт Маклауд Мюррей, – сказал Иэн с коротким кивком и выпрямил плечи. – Его… лэрда… арендатор.
– Прошу входить, господа. – Глаза желтоволосого слегка моргнули, и Иэн услышал хруст гравия позади за мгновение до того, как ощутил спиной легкий укол стилета. Да, выбора у них не было.
Внутри с них сняли оружие и затем проводили через широкий коридор в просторную гостиную. Обои в ней выцвели, а мебель была хорошей, но довольно потертой. По контрасту с обстановкой большой турецкий ковер на полу сиял, словно вытканный из драгоценных камней. Большая округлая штуковина посередине была зеленой, золотой и красной, а концентрические круги с волнистыми краями окружали ее волнами голубого, и красного, и алмазных блесток глубокого красного цвета – и все это было украшено орнаментом таких причудливых форм, что понадобился бы целый день, чтобы рассмотреть их все, но когда Большой Жорж догнал его и заорал, чтобы он сворачивал ковер, этим их любование и ограничилось.
– Откуда он у вас? – резко спросил Иэн, прервав разговор виконта с двумя одетыми в грубую одежду типами, которые забирали их оружие.
– Что? Ах, ковер! Ну разве не чудо? – Виконт просиял и знаком приказал слугам отойти к стене. – Это часть приданого моей жены.
– Вашей жены, – повторил Джейми. Он искоса бросил взгляд на Иэна, который сразу понял друга.
– Это, случайно, не мадемуазель Хаубергер, нет? – спросил он. Виконт покраснел – густо покраснел, – и Иэн понял, что мужчина был не старше его и Джейми.
– Что ж. Это… мы… мы были помолвлены уже долгое время, что по еврейским обычаям почти то же самое, что быть женатыми.
– Помолвлены, – снова эхом отозвался Джейми. – И с какого… конкретно времени?
Виконт закусил нижнюю губу и задумался. Но какие бы меры предосторожности он ни предпринял, они явно не смогли бы противостоять боевому духу двух шотландцев.
– Четыре года, – признался он. – И, уже не в силах сдерживаться, подозвал их кивком к столу у окна, где гордо предъявил причудливый документ, покрытый цветными завитками-буквами, написанный на каком-то очень древнем языке с многочисленными ударениями и подчеркиваниями.
– Это наша кетуба, – сказал он, отчетливо произнося это слово. – Наш брачный контракт.
Джейми наклонился, чтобы рассмотреть документ поближе.
– Да, очень хорошо, – сказал он вежливо. – Но я вижу, что он еще не подписан. Значит, брак еще не состоялся?
Иэн видел, как глаза Джейми скользят по поверхности стола, и понимал, что он прокручивает в голове различные возможности. Схватить нож для вскрытия конвертов и взять виконта в заложники? Потом найти маленькую хитрую сучку, закатать ее в небольшой ковер и отвезти в Париж? Эта работа как раз для Иэна, подумал он.
Легкое движение переступившего с ноги на ногу слуги не ускользнуло от внимания Иэна, и он подумал: не делай этого, идиот! – стараясь внушить свою мысль Джейми.
– Вы знаете, что девушка должна выйти замуж за кое-кого другого? – в открытую спросил он. – Я бы не делал этого за ее спиной, не сказав ей.
Виконт покраснел еще гуще.
– Конечно, я это знаю! – рявкнул он. – Но она была обещана мне первому ее отцом!
– И давно вы еврей? – осторожно поинтересовался Джейми, медленно обходя стол. – Не думаю, что вы родились им. Но… вы ведь еврей, так? Потому что я знал одного или двух в Париже, и они не заключают браков с не-евреями. Насколько я понимаю, они вдобавок не аристократы.
Лицо виконта стало пунцово‑красным. Отрывистым приказом он отослал двоих своих головорезов из комнаты, хотя те и пытались возражать. Пока шла эта короткая дискуссия, Иэн бочком приблизился к Джейми и быстро прошептал ему насчет ковра на гэльском языке.
– Господи, – пробормотал Джейми на гэльском. – Я не видел ни его, ни этих двоих у Мармана, а ты?
У Иэна не было времени ответить, и он просто покачал головой, когда два головореза неохотно подчинились властным приказам виконта Пьера и вышли из комнаты, не спуская подозрительно сузившихся глаз с Иэна и Джейми. У одного из них в руке был кинжал Джейми, и он медленно провел лезвием по шее, выходя, – красноречивый жест.
Эге, эти могут дать бой, – подумал он, отвечая им таким же жестким взглядом сузившихся глаз, – да, эти двое, но не мелкий бархатный дурачок. Капитан д’Эглиз не стал бы сражаться с виконтом или с бандой профессиональных разбойников, еврейских или любых других.
– Хорошо, – внезапно произнес виконт, положив кулаки на стол. – Я расскажу вам.
Что он и сделал. Мать Ребекки, дочь доктора Хасди, влюбилась в христианина и бежала с ним. Доктор объявил, что его дочь мертва, как обычно делается в таких ситуациях, и организовал для нее формальные поминки. Но она была его единственным ребенком, и он не смог забыть о ней. Он постарался раздобыть информацию о ее жизни и вскоре узнал о рождении Ребекки.
