Роден был безжалостен со мной и жесток с Тобиасом. Я с Тобиасом справлялся легко, а когда встал против Родена, Мотт сказал, что разочарован.
– Вы должны не просто научиться владеть мечом, – сказал Мотт. – Вы должны владеть им как принц Джерон. Он вызвал короля на дуэль, когда ему было десять. Как, по вашему мнению, это характеризует его способности?
– Он был глуп, – прямо сказал я. – Если то, что говорят о нем, правда, он дуэль проиграл.
– Это говорит о его храбрости, – возразил Роден, всегда готовый угодить. – И о хорошей подготовке. Он, должно быть, собирался победить.
Я рассмеялся.
– Если это так, можно добавить к списку его отрицательных качеств еще и самонадеянность. Жаль, что принц, на которого нам надо стать похожими, не его старший брат Деймон…
– Дариус, – поправил Тобиас.
– Все равно. Тот, похоже, обладал характером, которому стоило подражать. А Джерон – нет.
Мотт подошел ко мне.
– Интересно, что это говоришь именно ты, Сейдж, учитывая, что ты обладаешь несколькими общими с Джероном чертами характера.
Я промолчал, непонятные чувства наполняли меня. Что это было? Стыд от осознания того, что Мотт прав? Так ли я безрассудно храбр, как принц Джерон? Или что-то во мне предостерегало от борьбы за корону? Может, из Родена или Тобиаса, у которых меньше общего с характером Джерона, получился бы лучший король?
Мотт, казалось, ждал моего ответа, а я, не зная, прав я или нет, пожал плечами и сказал:
– Джерон был ребенком, когда вызвал короля на дуэль. Может, он усвоил тот урок и сегодня принял бы более мудрое решение.
Мотт нахмурился:
– Я никогда не думал, что вызов Джерона был проявлением слабости. Мне жаль, что ты так думаешь. Ну что ж, продолжим.
Мотт поставил меня в пару с Роденом, пока сам отрабатывал приемы с Тобиасом. Я не сдавал позиций, пока Роден не загнал меня в угол. Я опустил меч, чтобы окончить поединок, но Роден воспользовался моментом и ударил меня в грудь.
Я пошатнулся, а потом отшвырнул меч и бросился на него. Хороший пинок научил бы его, как следует вести себя во время состязания. Мотт оттащил меня и крикнул:
– Дурной тон, Роден! Это тренировка, а не турнир. Ты должен был остановиться, когда Сейдж опустил меч.
– Простите, – пробормотал Роден. – Я не хотел этого. Просто избыток энергии.
Мотт повернулся ко мне.
– И, Сейдж…
– Я не буду извиняться, – заявил я, скрестив руки.
Мотт обдумал это и сказал:
– Я бы тоже не стал. Пожмите друг другу руки, мальчики, и закончим урок.
Роден протянул мне руку, я неохотно пожал ее, но после простого рукопожатия вся злость пропала. Пока Роден убирал наши мечи, я видел, как Мотт ощупывает пустое место на стене, где прежде висел меч Джерона. Мотту явно был дорог тот меч. Я не мог понять почему.
Обратно в Фартенвуд я шел рядом с Роденом.
– Надеюсь, без обид из-за нашего поединка.
– Еще раз так сделаешь – я убью тебя, – сказал я.
Он усмехнулся, не зная, шучу я или нет. Я и сам этого не знал.
– Можешь сказать мне, если это ты украл меч, это останется между нами, – сказал он.
Неплохой способ сменить тему, и я им воспользовался.
– Останется между мной, тобой и мастером Коннером, – уточнил я, бросив на него взгляд искоса.
– Я тебя не обвиняю, – добавил Роден, понизив голос. – Скорее всего, это сделал Тобиас.
– Почему?
Роден покачал головой:
– Ты что, не понимаешь? Ты же всегда все вычисляешь раньше всех.
Я не понимал и сказал ему об этом.
– Ты ведь знаешь, как плохо он владеет мечом. Я был там лучшим, а ты не так хорош, но все же лучше него.
Я улыбнулся:
– Если бы это было так, на мне было бы поменьше синяков.
Роден продолжал:
– Меч нужен Тобиасу, чтобы войти в роль принца.
– Тобиас будет выглядеть глупо с мечом, который он даже не может применить. Так что ты предлагаешь?
– Я надеюсь, что Коннер выберет меня, – сказал Роден, – но если нет, надеюсь, он выберет тебя. Только не Тобиаса. Ради Картии я не хотел бы, чтобы он стал принцем, независимо от того, будет Коннер рядом или нет. Если мы с тобой объединимся, мы могли бы подставить его.
– А что случится, когда мы останемся с тобой вдвоем? Ты так же подставишь меня?
Роден посмотрел на свои ботинки.
– Я мог бы. И знаю, что ты тоже мог бы меня подставить.
– Как мы сюда попали? – спросил я, прекрасно понимая, что ответа на этот вопрос не существует. – Неважно, что мы делаем, мы явно попали в лапы дьяволу.
Роден шутливо толкнул меня плечом:
– Ты в лапах дьявола давным-давно, Сейдж.
Все это время Тобиас молча шел впереди.
Вдруг он обернулся и крикнул:
– Скорее, вы там! Я не собираюсь опаздывать к ужину из-за вашей медлительности.
Обед с Коннером был, мягко говоря, неприятным. Тобиас и Роден сидели справа и слева от него. В знак его недовольства мной я был посажен дальше всех.
Я взял свой прибор и перенес его на дальний конец стола, оказавшись прямо напротив Коннера.
– Почему ты это сделал? – спросил Коннер.
– Нам не будет видно друг друга, если я останусь там, – сказал я. – Так удобнее.
– Может, я и не хотел бы тебя видеть, – заметил Коннер.
– Если бы это было так, вы велели бы Мотту отвести меня в мою комнату.
– Так или иначе, это было очень грубо.
– Это был поступок принца, – сказал я. – Принц никогда бы не разрешил кому-то другому выбирать для него место.
После недолгого колебания Коннер улыбнулся и поднял свой стакан:
– В самом деле.
В во время обеда Коннер несколько раз обращал внимание остальных на ошибки, которые я делаю во время еды. Тобиас и Роден таких ошибок не допускали, очевидно, все это они усвоили вчера вечером, пока я лежал на берегу реки. Я сказал, что делал бы меньше ошибок, если бы мне не приходилось все делать правой рукой. Он возразил, что принц едва ли стал бы переучиваться в левшу ради меня, так что переучиться придется мне. Я исправил свои ошибки, и Коннер перешел к следующей теме.
Несмотря на мое замечание, что тема эта больше подходит для мастера Гробса, чем для застольной беседы, Коннер прочел нам лекцию о придворных обычаях и дворцовом расписании, по которому живет король.
– Если он король, почему живет по расписанию? – спросил я. – Почему не сказать всем подчиненным, что он будет делать то, что захочет, а они пускай ждут?
– Он мог бы, – сказал Коннер, – но он должен заботиться прежде всего о своей стране, а не о себе. Он управляет, принимает решения, возглавляет. А не играет в игры.
– Но если один из нас окажется на троне, большинство из этих обязянностей вы возьмете на себя, не так ли?
Коннер покачал головой.
– Я буду помогать вам выполнять свою роль. Я буду советником, помощником. Но править будете вы.
Коннер замолчал, когда Имоджен и еще двое слуг принесли следующее блюдо. Она прислуживала Родену, а не мне, и ни на кого не смотрела.
Когда она повернулась, я разглядел темный синяк на ее левой щеке. Она причесала волосы так, чтобы скрыть его, но когда повернулась, синяк стал виден.
– Откуда у тебя это? – спросил я ее. Она взглянула на меня и быстро опустила глаза. Я повернулся к Коннеру. – Откуда у нее синяк?
Он неопределенно махнул рукой.
– Все знают, как она неуклюжа. Должно быть, ударилась о дверцу буфета или о стену, не так ли, Имоджен?
Имоджен перевела взгляд с Коннера на меня, потом обратно на Коннера и кивнула. Невозможно было не заметить испуга в ее глазах.
– Кто-то ударил ее, – сказал я.
– Чепуха, – возразил Коннер. – Имоджен, если кто-нибудь тебя обидит, ты ведь скажешь мне, не так ли?
Он рассмеялся собственной шутке. Очевидно, что Имоджен не могла ничего сказать ему. И думаю, если бы могла, едва ли посмела бы.
– У нас важное дело, – сказал Коннер слугам. – Вы все можете идти.
Когда они вышли, Коннер сказал:
– Тебя, кажется, очень интересуют дела этой девушки, Сейдж.
– Кто-то ударил ее. Мы оба знаем, что это не случайность.
– Она служанка, вникать в ее дела ниже твоего достоинства. Пусть люди ее круга заботятся о ней.
– Люди ее круга, вероятно, бьют ее.
Коннер отмахнулся от моего утверждения, дав пустое обещание во всем разобраться, а потом сказал:
– Забудь о служанке и подумай о себе. Вы знали, что принц был помолвлен?
Роден встрепенулся:
– Правда? А на ком?
– Не на ком, а с кем, Роден. Амаринда, принцесса Балтейна, с самого рождения предназначалась в жены принцу Дариусу. Она племянница короля Баймара, и союз между ее родом и родом Экберта необходим для дальнейшего мира в Картии. Обручение было идеей Экберта. Его жена, королева Эрин, была родом из небольшого пограничного городка на юге Картии и не принадлежала к высшему кругу. Ожидалось, что он выберет себе в жены девушку из одного из самых знатных родов, и когда он женился, был большой скандал. Даже сейчас немногие знают о ее жизни до брака. При всей своей слабости в защите государственных границ жену свою король защищал превосходно.
