Рэмси Кэмпбелл - Страшные сказки. Истории, полные ужаса и жути (сборник)

– Довольно тебе этого на весь день, – а про себя думает: «Помрешь ты в лесу от холода и голода и никогда не вернешься назад».

Девушка была послушной, надела она бумажное платье и, взяв корзинку, вышла из дому. Во всей округе ничего было не видать, кроме снега, ни единой зеленой травинки.

Вот пришла девушка в лес, глядит– стоит перед ней избушка, а из окошка выглядывают три человечка. Постучалась девушка в дверь и робко с ними поздоровалась. «Входи!» – закричали они, и она вошла в комнату и присела на скамеечку у печки, – тут она понемногу отогрелась и решила съесть свой ломоть хлеба. А человечки и говорят:

– Дай и нам хоть немножко.

– С радостью, – ответила девушка, поделила ломоть хлеба пополам и половину дала человечкам. Они и спрашивают:

– Что ты делаешь зимой в лесу, да еще в таком тонком платьишке?

– Ах, – отвечала она, – нужно мне набрать полную корзинку земляники, а без этого лучше домой не возвращаться.

Доела она свой хлеб, а человечки дают ей метлу и говорят:

– Подмети-ка снег у задней двери нашего домика.

Когда же она вышла, стали человечки говорить друг другу:

– Что бы подарить этой девице, раз она такая добрая и даже поделилась с нами своим хлебом.

Вот один и говорит:

– Мой подарок таков: с каждым днем будет она становиться все краше.

Второй говорит:

– А мой подарок таков: когда она заговорит, с каждым словом изо рта у ней будут падать золотые монеты.

Третий говорит:

– А мой подарок таков: приедет в эти края король и возьмет ее в жены.

Тем временем девица выполнила то, что велели ей человечки, подмела снег у избушки. И что же, по-вашему, она нашла? Самую настоящую спелую землянику! Темно-красные ягоды показывались прямо из-под белого снежка. Обрадовалась девушка и набрала полную корзинку; поблагодарила она лесных человечков, попрощалась с каждым за руку и побежала домой, чтобы поскорее принести мачехе ягоды, которых ей так хотелось.

Только вошла она в дом и поздоровалась, как изо рта у нее выкатился золотой. Стала она рассказывать, что с ней приключилось в лесу. При каждом слове изо рта у ней падали золотые, пока золото не завалило всю комнату.

– Подумайте, какая гордячка! – крикнула ее сводная сестра. – Так швыряется деньгами.

Но в сердце она ей позавидовала и захотела тоже сходить в лес по ягоды.

Мать говорит:

– Нет, милая моя доченька, слишком уж холодно, как бы тебе не замерзнуть до смерти.

Но дочка от своего не отступалась, так что мать, наконец, согласилась, сшила для нее роскошную меховую шубу, а с собой дала ей хлеба с маслом и пирожков.

Пошла девушка в лес да прямиком к той избушке. Три маленьких человечка, снова выглянули в окошко, но она с ними не поздоровалась. Не поглядела на них и не поговорила, а сразу ввалилась в комнату, расселась у печки и принялась за свой хлеб с маслом и пирожки.

– Дай и нам хоть немножко! – воскликнули человечки.

Но она ответила:

– Вот еще, мне самой мало, буду я еще с кем-то делиться!

Когда она поела, человечки говорят:

– Вот тебе метла, размети снег у задней двери.

– Сами подметете, – отвечает девица. – Я вам не служанка.

Увидев, что человечки ничего не собираются ей дарить, она ушла.

Тут лесные человечки стали говорить друг другу:

– Что же подарить ей за то, что она такая гадкая, а сердце у нее злое и завистливое, и никому она не делает добра?

Первый говорит:

– Мой подарок таков: с каждым днем будет она становиться все уродливей.

Второй говорит:

– А мой подарок таков: когда она заговорит, с каждым словом изо рта у ней будет выскакивать жаба.

А третий говорит:

– А мой подарок таков: ждет ее лютая погибель.

Поискала девушка в округе землянику, но ничего не нашла, ни одной ягодки и воротилась домой злая-презлая. Хотела было рассказать матери, что приключилось с ней в лесу, как при каждом слове стали выскакивать у нее изо рта жабы, так что все пришли в ужас.

Тут мачеха пуще прежнего возненавидела мужнину дочь и все ломала голову, как бы зло ей причинить. А девушка меж тем становилась с каждым днем все красивее.

Наконец мачеха взяла котел, поставила его на огонь и стала варить в нем пряжу. Когда пряжа как следует проварилась, она взвалила ее на плечи бедной девушке, дала ей топор и приказала идти на реку, прорубить во льду прорубь и промыть пряжу.

Девушка была послушной, пошла она к замерзшей реке и вырубила прорубь. Вот рубит она лед, а к реке тем временем подъезжает роскошная карета, а в ней сидит король. Карета остановилась, и король спросил:

– Дитя мое, кто ты и что делаешь?

– Я бедная девушка, полощу пряжу.

Пожалел ее король и, увидев, что она очень хороша собой, сказал:

– Хочешь, поедем вместе со мной?

– Ах, конечно, с великой радостью! – ответила она, довольная, что ей не придется возвращаться к мачехе и сестре.

Села она в карету и поехала вместе с королем. А когда они приехали во дворец, то сразу отпраздновали пышную свадьбу – таков был подарок маленьких лесных человечков.

Через год молодая королева родила сына. А мачеха, прослышав о таком великом счастье, явилась со своей дочерью во дворец и сделала вид, будто хочет ее навестить.

Но когда король куда-то отлучился, и остались они одни, злая женщина схватила королеву за голову, а дочка взяла ее за ноги, они подняли ее с постели и бросили через окошко в реку, что протекала у самого дворца. После этого мачеха уложила свою безобразную дочку в постель и с головой укрыла одеялом.

Когда король вернулся домой и захотел поговорить с женой, старуха закричала:

– Тише, тише, сейчас нельзя, у нее сильная горячка, и ей нужен покой.

Король не заподозрил ничего дурного и пришел лишь на следующее утро. Когда заговорил с женой, а она ему отвечала, то при каждом слове у нее изо рта выпрыгивала жаба, а прежде, бывало, падали золотые.

Тогда король спросил, что бы это значило, но старуха сказала, что это у нее от сильной горячки, но скоро пройдет.

А ночью поваренок увидел уточку, которая приплыла по водосточной канавке и заговорила человеческим голосом:

Ах, король мой, как ты поживаешь?

Уснул или глаз не смыкаешь?

Не дождавшись ответа, уточка снова заговорила:

А гости мои, что ж они?

Поваренок ответил:

Спят они крепко, как пни.

Тогда она снова спрашивает:

А милый мой сын, как же он?

Поваренок отвечает:

В люльке он спит сладким сном.

Тут уточка превратилась в королеву и вошла во дворец. Она покормила ребенка, покачала его колыбельку, укутала его бережно и, обернувшись снова уточкой, уплыла по канавке.

Так было две ночи, а на третью говорит она поваренку:

– Ступай, скажи королю, пусть возьмет он свой меч и трижды взмахнет им надо мной на пороге.

Поваренок побежал и обо всем рассказал королю, а тот пришел со своим мечом и трижды взмахнул им над уточкой. Не успел он взмахнуть в третий раз – а перед ним стоит его жена, живая и здоровая, какой была и прежде.

Обрадовался король великой радостью, но спрятал королеву в горенке до того воскресенья, когда должны были крестить младенца.

Когда его окрестили, король спросил:

– Чего заслуживает тот, кто вытаскивает человека из постели и бросает в воду?

– Такой злодей, – отвечала старуха, – заслуживает, чтобы посадить его в бочку, утыканную гвоздями, и скатить ту бочку с горы в реку.

– Что ж, – говорит король, – ты сама себе вынесла приговор.

И он приказал принести утыканную гвоздями бочку и посадить в нее старуху с дочерью. А потом бочку заколотили и пустили с горы, так что покатилась она прямо в реку.

Для начала я собираюсь немного приврать. Не волнуйся – под конец узнаешь, как все было на самом деле. Буду правдива, ничего не утаю. Обещаю.

Но сначала расскажу тебе о другом.

Ах да, кстати – я беременна.

Когда все это началось, я вернулась домой позже обычного. Деловой ужин, а другими словами, несколько часов в итальянском ресторане в Сохо и болтовня босса о проблемах, стоящих перед его компанией в эти трудные экономические времена. Разглагольствуя, он честно пытался не заглядывать то и дело мне в вырез блузки. Он парень неплохой, женат и, насколько я знаю, разводиться не собирается, так что я оставила его косые взгляды без внимания. Я уверена, что союз сестер – а точнее, прилизанные профессорши и гламурные мятежницы, которые заменяют его в наши дни – счел бы, что я не должна спускать ему подобные вольности, и потребовал бы публично призвать его к ответу, подкрепив слова звонкой пощечиной, но я фигней не страдаю. Мужики вечно рыщут глазами по женским телам (и наоборот тоже, будем честны – у нашего официанта, кстати, была такая задница, ну прямо орех, что так и просится на грех), с тех самых пор, когда люди ходили в шкурах, и не думаю, что этот интерес отомрет в обозримом будущем. Так что оставим эти заморочки союзу сестер. Они трудятся в чисто женских коллективах, где подобные вопросы, понятно, не возникают, либо чистят перышки в своих университетах, где рядом не мужики, а бородатые замухрышки, которые пикнуть лишний раз боятся. Но только попробуй завести эту шарманку в духе Камиллы Палья[6] в реальном мире, и мигом окажешься без работы, и уж разумеется, в полном одиночестве. Ужин оказался недолгим, и, хотя обратно я ехала на метро, все равно к половине десятого уже была дома. У меня собственный домик, совсем маленький, в районе на севере Лондона, который называется Кентиш Таун, недалеко от станции и автомагистрали. Вообще-то, Кентиш Таун сегодня – это узкая щелка между такими более красивыми и дорогими районами, как Хэмпстед, Хайгейт и Кэмден, но до того как разросшийся город сжал его со всех сторон, это было небольшое живописное местечко с видом на прелестную речку Флит – она брала начало от родников выше на Хемстедской Пустоши, но давным-давно была засорена и захламлена, так что в конце концов ее убрали под землю, взяв в трубы и направив в систему канализации.