– Извини, – пробормотала я, не зная, что еще сказать.
– За что тебе извиняться? Ведь это он хотел ударить тебя.
– Он не хотел. То есть хотел, но это не он. Туве никогда бы не стал бить кого-то. Он…
У меня сорвался голос, слезы брызнули из глаз. Лицо горело от удара, но я плакала совсем по другой причине. Туве болен, и его не излечить. Конечно, завтра ему станет лучше, но с годами его дар постепенно разрушит мозг. И Туве исчезнет.
– Венди, – Локи тронул меня за руку, – Венди, пойдем. Тебе нельзя с ним оставаться.
Я попросила Аврору провести с Туве эту ночь. Совесть грызла за то, что я его оставляю, но Аврора справится лучше меня, если приступ повторится. Аврора тотчас поспешила к сыну, а я устроилась в ее комнате. Там стояла большая кровать с балдахином на четырех столбах, задрапированная красными занавесями. Одна из стен так сильно накренилась, что почти лежала поверх балдахина, и от этого комната казалась тесной пещерой.
– Ну, как ты? Успокоилась немного? Сможешь теперь заснуть? – спросил Локи.
Он проводил меня до комнаты Авроры и теперь стоял в дверях, собираясь уходить.
– Все хорошо, просто замечательно, – съязвила я. – Королевство разваливается. Народ умирает. Я должна убить собственного отца. А мой муж только что съехал с катушек.
– Тут нет твоей вины, принцесса.
– А по-моему, все из-за меня! Я только порчу все…
– Принцесса, это неправда. – Локи подошел ко мне и присел рядом. – Не надо, не плачь.
– Я не плачу, – соврала я, вытирая глаза. – Почему ты так хорошо ко мне относишься?
– А почему я должен относиться к тебе по-другому? – смущенно спросил он.
– Из-за этого, – я показала на его спину с еще не зажившими шрамами. – Ведь это тоже из-за меня.
– Нет, не из-за тебя. Все из-за того, что Орен – воплощенное зло.
– Но если бы я с самого начала поехала с ним, ничего бы не случилось. Все убитые в Услинне были бы живы и здоровы. И с Туве все было бы в порядке…
– Вот только тебя не было бы в живых. Король Орен продолжал бы враждовать с трилле и рано или поздно пошел бы войной.
– Может, и так, а может, и нет.
– Хватит. – Локи обнял меня за плечи. – В происходящем нет твоей вины, нельзя исправить все на свете. Ты можешь сделать только то, что в твоих силах.
– И это так мало… этого всегда так мало.
– Поверь мне, принцесса, ты делаешь больше, чем кто угодно на твоем месте.
Локи улыбнулся и отвел волосы с моего лица. Наши взгляды встретились, и внутри опять проснулась знакомая уже жажда, которая с каждой нашей встречей только росла.
– Локи, зачем ты просил меня запомнить… ну, тогда…
– Что запомнить?
– Когда мы сидели в твоей комнате, ты просил меня запомнить, что я хотела поцеловаться с тобой.
– Ага! Значит, действительно хотела? – ухмыльнулся он.
– Локи!
– Мы тогда должны были ехать к королю, и я не знал, что нас ждет. Я боялся, что Орен расскажет тебе правду – как он велел мне тебя соблазнить, – и тогда ты меня возненавидишь. А если ты запомнишь, как хотела поцеловаться со мной, тогда, может быть, твоя ненависть будет не такой уж долгой.
– То есть ты знал, что король тебя разоблачит, и все равно поехал со мной?
– Я не мог отпустить тебя одну.
– А почему ты просто не поцеловал меня? Разве это не лучшее воспоминание?
– Тогда было не время.
– Почему?
– Тебя ждала дорога, важная миссия. Поцелуй был бы всего на секунду, ты же очень спешила. Секунда – это слишком мало для поцелуя.
– А сколько, по-твоему, нужно?
– Не знаю, – прошептал Локи.
Он провел ладонью по моей щеке, смахнул слезу, его глаза внимательно смотрели в мои. И его губы слегка коснулись моих. Сперва совсем чуть-чуть, будто проверяя, не сон ли это. Локи целовал меня очень нежно, совсем не так, как Финн.
Мысль о Финне ушла почти в то же мгновение. Не хотелось думать ни о ком, ни о чем. Не хотелось чувствовать ничего, кроме Локи. Чудовищную усталость вытеснило пронзившее все тело желание.
Локи поцеловал меня крепче и мягко уложил на кровать. Я обняла его, пробуя пальцами шрамы, словно то была надпись, сделанная шрифтом для слепых. Шрамы, полученные ради меня. Чтобы меня защитить.
– Венди… – пробормотал Локи, проводя губами по шее.
Он целовал каждый миллиметр моей кожи, заставляя ее дрожать от нетерпения. И вдруг замер. Посмотрел мне в глаза. Светлые волосы наполовину закрывали его лицо, и что-то в этом взгляде, в глазах цвета жженого меда под соломенными ресницами залило мое сердце нежностью и восхищением.
Я смотрела на Локи, как в первый раз. Вся его шутовская поза ушла, вечная ухмылка и развязность исчезли. Это был совсем другой, настоящий Локи, которого я никогда еще не видела. Локи – открытый для ласки и для удара, нежный и добрый. И немного испуганный. Больше того, он был одинок, и я была очень важна для него. Настолько важна, что его самого это пугало. Меня это тоже вроде бы должно было пугать, но страха я не испытывала.
Я могла думать и чувствовать только одно: ничего столь прекрасного я еще не переживала. Может быть, странно слышать такое о парне, но это правда. Когда Локи вот так смотрел на меня, ожидая согласия или отказа, он был прекрасен. Я тихонько дотронулась до его лица, почти поражаясь, что оно настоящее. Локи закрыл глаза и поцеловал мою ладонь. Рука, державшая меня, сжалась, и по телу пробежала горячая дрожь.
– Черт, ненавижу спрашивать, но… ты точно хочешь это сделать?
– Да, хочу, – сказала я, гоня все мысли прочь. Это было не только желание, но острая потребность всего моего существа – хотя бы одну ночь делать то, что хочется, и не думать о последствиях. Только быть вместе.
Локи блаженно улыбнулся, чуть ли не светясь в темноте. И снова поцеловал меня, теперь горячо, жадно. Руки скользнули под мою ночную рубашку, сильные, уверенные руки. Как мне нравилась его сила, которая чувствовалась в каждом прикосновении! Локи старался сдерживаться, чтобы не сделать мне больно, но, стягивая трусики, разорвал их. Я сняла через голову ночную рубашку, испугавшись, что ее постигнет та же участь. Локи старался быть нежным, и я тоже хотела нежности и романтики, потому что ведь это мой первый раз… но мы были слишком нетерпеливы. Сперва он медленно и осторожно двигался внутри моего тела, но я застонала прямо ему в ухо, прижала к себе, и всякая сдержанность испарилась. Было больно, и я уткнулась ему в плечо, чтобы не закричать. Но Локи не остановился, и вскоре внутри разлилось горячее, радостное ощущение. Как хорошо, что он не стал останавливаться. Даже боль была наслаждением.
Потом Локи рухнул на кровать рядом со мной, и мы оба хватали ртом воздух, точно выброшенные на берег рыбы. Белье сбилось в один большой ком, и мне смутно помнилось, будто я слышала какой-то треск. Наверное, сломали кровать. Красные занавеси вокруг кровати, раньше аккуратно подвязанные, растрепались и почти закрыли нас. Комнату освещали несколько свечей, и сквозь занавеси проникал мягкий красноватый свет. Мы лежали будто в пещере, в теплом уютном коконе, и я еще никогда не чувствовала себя такой защищенной.
Локи обнял меня, одна рука скользнула мне под голову, вторая на живот. Я крепко обняла его, прижалась всем телом. Шрам на его груди оказался прямо у меня перед глазами. Грубый, с зазубринами. Косой чертой, начинаясь прямо над сердцем и заканчиваясь у другого соска, он пересекал всю грудь.
– Локи, ты на меня злишься? – тихо спросила я.
– С какой стати мне злиться? – рассмеялся он.
– Вот с какой, – я тронула шрам, – с такой, что тебя чуть не убили из-за меня.
– Нет, я не злюсь. – Локи поцеловал меня в висок. – Разве можно на тебя злиться! Не надо себя винить за зверства короля.
– Как ты получил этот шрам?
– Он сперва хотел казнить меня, – сказал Локи почти устало. – Обнажил меч, а потом решил, что пытка прикольнее.
– А если бы… действительно казнил? – Сама мысль об этом вызывала слезы.
– Ведь не казнил же. – Локи отвел волосы с моего лица, принялся ласково разбирать спутавшиеся пряди. – Король просто не мог меня казнить. Я бы ему не позволил. Сердце мое не позволило бы. Оно ведь знало – ему есть за что бороться.
– Локи, не говори так. Эта ночь… изумительная, необыкновенная, но это только одна ночь.
– Венди! – Локи застонал и повалился на спину. – Ну зачем сейчас говорить такие вещи?
– Затем. – Я села, подтянув колени к груди. Ноги я накрыла, но спина, повернутая к нему, осталась обнаженной. – Я не хочу, чтоб ты… не хочу ранить тебя еще сильнее, чем прежде.
– Похоже, это я тебя ранил. – Локи тронул меня за руку. – У тебя синяк.
– Да? (На руке действительно было сине-красное пятно.) Не помню, чтобы ты… (На бедрах у меня могли быть синяки, но руки…) А! Это не ты. Это Туве.
– Туве… – вздохнул Локи. Минуту он молчал, потом все-таки спросил: – Завтра ты возвращаешься к нему, да?
– Он мой муж.
– Он же ударил тебя. – Но в голосе не было осуждения. Даже Локи понимал, что Туве никогда не поступил бы так в здравом уме.
