– Вдруг мы сумеем что-то изменить, – сказал Гаррет. Лицо у него было застывшее. Ведь его дочь тоже мертва на картине.
– Как можно изменить будущее? – визгливо спросила Лоран. – Ведь это будущее!
– Будущее нельзя предотвратить, – сказал Туве. – Но изменить – можно! Правда? – Он взглянул на меня.
– Да, – кивнула я. – Элора всегда мне говорила об этом. Будущее изменчиво, и если она что-то нарисовала, это не обязательно случится именно так.
– Но ведь случится! – сказала Аврора. – Тот ход событий, который мы сейчас наблюдаем, ведет нас именно к такому будущему. Король витра захватит Фьонинг и разрушит дворец…
– Почему он обязательно захватит Фьонинг? – возразила Вилла. – На картине мы видим лишь дворец.
– О да, марксина, это такое утешение! – съязвила Лоран.
– Сэр Гаррет прав, – вмешалась я. – Нам нужно изменить ход событий.
– А как узнать, что мы меняем его в нужную сторону? – спросила Лоран. – Может, любое наше действие ради предотвращения этой сцены только приблизит ее?
– Нельзя же вообще ничего не делать.
Я отошла от картины, не в силах более смотреть на бездыханные тела тех, кого люблю. Необходимо что-то придумать, чтобы это предотвратить. Изменить. Что угодно, только не дать этому случиться.
– Нужно убрать какой-то элемент, – подумала я вслух. – Что-то принципиально поменять в этой сцене. Какую-то деталь. И тогда можно твердо рассчитывать, что будущее изменится.
– Например? – спросила Вилла. – Убрать лестницу?
– Хотите, уберу ее прямо сейчас? – предложил Туве.
– Нет, как же без лестницы, – возразила Аврора. – Это же единственный путь на второй этаж!
– Уберем принцессу, она нам точно ни к чему, – пробормотала Лоран.
– Марксина, я вас предупреждал. Если вы… – начал Туве.
– Подождите! – вскрикнула я. – Она права.
– Как это? – испуганно спросила Вилла.
– Если убрать принцессу, то вся сцена действительно изменится, – вдруг догадалась Аврора. – Ведь король все это время охотился за ней и на картине наконец ее настигает. Если отдать принцессу королю, вся эта бойня будет не нужна.
Никто ничего не сказал, но по смущенным лицам Виллы и Туве я поняла, что даже они рассматривают этот вариант. Их можно понять. Если бы мертвым на картине был кто-то один, они боролись бы за меня, но картина предсказывала смерть всем нам. Чем моя жизнь дороже всех других?
– Нет! Вы не отдадите ему мою дочь, – твердо сказала Элора, поднимаясь. – Никогда!
– Если я все равно умру, то хотя бы можно попытаться спасти остальных, – возразила я.
– Ты найдешь другой способ. Я не допущу, чтобы тебя принесли в жертву.
– Я это сделаю добровольно.
– Нет, – отрезала Элора. – Это приказ. Ты к нему не поедешь.
– Элора, я понимаю, что сама мысль о потере ребенка невыносима, – пропела Аврора умильным тоном. – Но ведь мы должны выбирать то, что лучше для всего королевства…
– Мы просто свергнем вас, если вы не согласитесь, – зашипела Лоран. – Любой в королевстве за мной пойдет, если вы собираетесь обречь нас на верную смерть.
– Это не верная смерть! – Голос Элоры набрал силу. – Свергайте сколько хотите. Но до этого момента я ваша королева, и принцесса никуда не поедет.
– Элора, дорогая, давай сядем, – ласково сказал Гаррет.
– Никуда я не сяду! – Она оттолкнула его руки. – Я не дряхлая старуха! Я королева, я ее мать, и мое слово здесь что-то значит. Здесь оно значит все!
– Элора, – сказала я, – вы же всегда говорили мне, что благо королевства превыше всего.
– Быть может, я ошиблась. – Взгляд ее глаз, когда-то темных, а теперь блекло-серых, лихорадочно метался по комнате. – Я всем пожертвовала ради королевства. Всем! И посмотри, что с ним сталось.
Элора сделала шаг, другой, неожиданно покачнулась, ноги ее подкосились, и она повалилась на пол. Гаррет рванулся вперед, но подхватить ее не успел. Она потеряла сознание.
Я бросилась к ней, Гаррет уже был рядом, пристроил ее голову себе на колени. Она лежала тихо, белые волосы разметались. Из носа показалась струйка крови. Вряд ли это от падения. Обычно носовые кровотечения у трилле – признак перегрузки.
– Что с ней? – испуганно спросила я. Коснуться Элоры я боялась. Она выглядела такой хрупкой…
– Она жива, если вы об этом. – Гаррет достал из кармана платок и вытер кровь. – Но состояние ее плохое. После этой картины она совсем ослабела.
– Аврора! – позвала я. – Исцелите ее.
– Не надо, принцесса, – Гаррет покачал головой, – это бесполезно.
– Бесполезно?! Она же больна!
– Для Элоры уже ничего нельзя сделать. – Гаррет смотрел на мою мать, и в темных глазах его светились любовь и печаль. – Венди, она не больна, она умирает. И ее уже не излечить. Жизнь утекает из нее, и Аврора ей не поможет.
– Но хоть что-то же можно сделать! Хоть как-то помочь!
– Нет. – Гаррет подхватил Элору на руки, встал. – Я отнесу ее в спальню, уложу в постель. Это все, чем мы можем сейчас ей помочь.
– Я иду с вами, – сказала я и обернулась к собравшимся: – Завтра мы продолжим наш разговор.
– Но ведь мы, кажется, все уже решили? – с кривой улыбкой осведомилась Лоран.
– Мы продолжим этот разговор завтра, – отчеканил Туве, набрасывая на рисунок ткань.
Я последовала за Гарретом в спальню матери. Мне было уже не до картины и ее зловещего предсказания. Я хотела просто побыть с Элорой, пока еще есть такая возможность. Если ей осталось совсем немного, последние часы я проведу рядом с ней. Итак, скоро я стану королевой. Однако и об этом я думать не могла. Сколько бы времени у нас ни осталось, я хотела просто быть вместе с матерью. Не думая о том, что станет с королевством, с моими друзьями и даже с моим браком.
Я села у кровати Элоры и стала ждать, когда она очнется. Ждать пришлось дольше, чем я ожидала, и в конце концов я заснула прямо в кресле. Гаррет разбудил меня, когда Элора пришла в себя.
– Принцесса? – Она слабо улыбнулась.
– Она все это время сидела рядом с тобой, – сказал Гаррет.
– Я бы хотела поговорить с моей дочерью один на один, если можно.
– Конечно. Если понадоблюсь – я за дверью.
– Спасибо. – Еще одна едва заметная улыбка Элоры – и Гаррет вышел.
– Как ты? – Я встала на колени подле кровати, взяла Элору за руку.
– Неважно.
– Ох.
– Помни, Венди, что я тебе сказала… Ты не должна отдавать себя витра. Ни за какие блага.
– Не погибать же всем из-за меня, – возразила я как можно мягче. Мне не хотелось спорить с Элорой, но врать ей, лежащей на смертном одре, было бы кощунством.
– Надо найти иной выход. Я всегда была верна королевскому долгу. Всегда думала лишь о благе королевства. Но сейчас меня интересуешь только ты. Ты и твоя безопасность.
– Но прежде ты никогда так не беспокоилась о моей безопасности.
– Конечно же, беспокоилась, глупенькая. Ведь ты моя дочь. Я всегда беспокоилась о тебе.
Она помолчала, вздохнула.
– Я так жалею сейчас, что заставила тебя выйти за Туве.
– Ты не заставляла. Он сделал предложение. Я согласилась.
– Значит, не надо было разрешать тебе. Я же знала, что ты его не любишь. Мне казалось, если сделать все как следует, то это тебя защитит. И в конечном счете ты будешь счастлива… Но сейчас я понимаю, что не сделала ничего, чтобы ты обрела счастье.
– Но я счастлива, – возразила я, – во всяком случае, в моей жизни хватало счастливых минут.
– Не повторяй моих ошибок, Венди. Я вышла замуж за нелюбимого, потому что это было нужно королевству. Любимого я отвергла – и тоже во благо королевства. И единственного своего ребенка я отдала чужим людям, потому что этого требовал королевский долг.
– Ты не отдавала меня чужим! Ты спрятала меня от Орена.
– Мне следовало тогда остаться с тобой. Спрятаться вместе с тобой. Я могла защитить тебя от всего, что с тобой произошло в детстве. Больше всего я жалею именно об этом. О том, что не осталась с тобой.
– Почему ты мне раньше не сказала? Почему только сейчас?
– Не хотела, чтобы ты ко мне привязалась. Я же знала, мы не долго будем вместе. Я не хотела, чтобы ты оплакивала меня. Думала, будет лучше, если ты останешься равнодушна ко мне.
– И ты… почему ты передумала?
– Я не могу умереть, не сказав, как я тебя люблю. – Она сжала мою ладонь. – Венди, я сделала так много ошибок. Я хотела, чтобы ты закалилась, чтобы научилась защищаться. Прости меня. Прости.
– Мне нечего тебе прощать. – Я старалась улыбаться. – Элора, ты сделала все, что могла.
– Я знаю, ты будешь хорошей королевой, сильной и справедливой правительницей. И это куда больше, чем заслуживает наш народ. Только не отдавай им всю себя без остатка. Оставь что-нибудь для себя. И слушай свое сердце.
– Неужели это ты советуешь мне слушать свое сердце? Никогда бы не подумала, что услышу от тебя такие слова.
– Не обязательно делать все, что оно тебе говорит, – улыбнулась Элора. – Но всегда прислушивайся к нему. Иногда только сердце скажет тебе правду.
