Именно поэтому отец Сабриэль и выбрал Уиверли, когда явился из Древнего королевства вместе с пятилетней девочкой подыскать для нее школу-пансион. Он заплатил вперед за весь первый год – заплатил серебряными денье Древнего королевства, которые отлично выдержали тайную проверку холодным железом. После того он навещал дочь дважды в год, на летнее и зимнее солнцестояние, каждый раз задерживался на несколько дней и всегда привозил еще серебра.
Понятное дело, директриса в Сабриэль души не чаяла. Тем более что девочка, в отличие от большинства других учениц, похоже, ничуть не расстраивалась из-за того, что отец навещает ее так редко. Как-то раз миссис Амбрейд спросила Сабриэль, не скучает ли та, и всерьез обеспокоилась: девочка заверила ее, что видится с отцом куда чаще, чем тот приезжает в школу. Миссис Амбрейд магию не преподавала и ничего не желала о ней знать сверх того приятного факта, что некоторые родители платят хорошие деньги за то, чтобы их дочерей обучали основам колдовства и чародейства.
Миссис Амбрейд ничуть не стремилась выяснять, как именно Сабриэль видится с отцом. А Сабриэль всегда с радостью ждала его неофициальных визитов и наблюдала за луной, сверяясь с переплетенным в кожу альманахом, где перечислялись фазы луны в обоих королевствах и приводились ценные сведения о смене сезонов, о приливах и прочих преходящих явлениях, что никогда не совпадают по времени по разные стороны Стены. Фантом Абхорсена всегда являлся на новолуние.
В такие ночи Сабриэль запиралась в своем кабинете для занятий (привилегия шестого класса: прежде ей приходилось тайком прокрадываться в библиотеку), ставила на огонь чайник, пила чай и почитывала книжку, пока не поднимался такой особый ветер – он задувал огонь, отключал электрический свет и громыхал ставнями, – по-видимому, все эти приготовления были необходимы для того, чтобы в свободном кресле появился мерцающий фантом ее отца.
В этом ноябре Сабриэль поджидала отца с особым нетерпением. Визит обещал стать последним, ведь школу она вот-вот покинет – и ей хотелось обсудить свое будущее. Миссис Амбрейд настаивала, чтобы Сабриэль поступала в университет, но это означало удалиться от Древнего королевства. Ее магия иссякнет, а отцовские визиты сведутся к приездам во плоти, да и те, скорее всего, станут еще более редкими. С другой стороны, в университете она будет рядом со своими подругами, с которыми прожила едва ли не всю жизнь: с теми самыми девочками, что поступили в школу одновременно с ней в возрасте пяти лет. Кроме того, круг ее общения значительно расширится – в особенности по части молодых людей, ведь в Уиверли-колледже этого ценного ресурса остро не хватало.
А что до утраты магии, то ведь и связь Сабриэль со смертью и мертвыми тоже ослабнет, – возможно, оно того стоит…
Размышляя обо всем этом, Сабриэль ждала – с книгой в руке, отставив чашку с недопитым чаем на подлокотник кресла. До полуночи оставалось всего ничего, но Абхорсен так и не появился. Сабриэль дважды сверилась с альманахом и даже открыла ставни и всмотрелась в небо сквозь подзорную трубу. Да, сегодня точно новолуние, но отца нет. Впервые в ее жизни отец не пришел, и девушка внезапно забеспокоилась.
Сабриэль редко задумывалась о том, на что похожа жизнь в Древнем королевстве, но сейчас в памяти воскресли старинные легенды и смутные воспоминания о тех временах, когда она жила там со Странниками. Абхорсен – могущественный чародей, и все-таки…
– Сабриэль! Сабриэль!
Пронзительный голос вторгся в ее мысли; тут же послышался торопливый стук, громыхнула ручка двери. Сабриэль вздохнула, поднялась с кресла, подхватила чашку и отодвинула засов.
На пороге стояла перепуганная девочка: в лице – ни кровинки, в трясущихся руках она комкала ночной чепец.
– Олвин! – воскликнула Сабриэль. – Что случилось? Сассен опять прихворнула?
– Нет, – всхлипнула девочка. – Я услышала за дверями башни какой-то шум, подумала, это Ребекка и Ила устроили полуночную пирушку, а меня не позвали, я и заглянула внутрь…
– Что?! – разом встревожилась Сабриэль.
Ночью наружных дверей не открывали, – еще бы, так близко к Древнему королевству!
– Прости, – плакала Олвин. – Я не хотела. Сама не знаю, как так вышло. И никакие это не Ребекка с Илой… там была черная тень, она попыталась войти. Я захлопнула дверь…
Сабриэль отшвырнула чашку и метнулась к выходу, оттолкнув Олвин. Уже из коридора она услышала, как позади нее вдребезги разбился фарфор, а Олвин в ужасе охнула при виде столь небрежного обращения с ценным сервизом. Не обращая ни на что внимания, Сабриэль бегом бросилась к открытой двери западного дортуара, хлопая по дороге по выключателям. Оттуда доносились пронзительные крики – с каждой секундой они звучали все громче, сливаясь в истерический хор. В дортуаре спали сорок девочек – по большей части первоклассницы, все – младше одиннадцати лет. Сабриэль вдохнула поглубже и переступила порог, сложив пальцы особым образом для наведения чар. Еще не оглядевшись толком, она ощутила присутствие смерти.
Дортуар был длинным и узким, с низким потолком и крохотными оконцами. Вдоль стен с обеих сторон рядами выстроились кровати и прикроватные тумбочки. Дверь в дальнем его конце выводила на лестницу Западной башни. Предполагалось, что она заперта изнутри и снаружи, но какой замок выстоит против сил Древнего королевства?
Дверь была открыта. В проеме маячила густо-черная тень, как если бы кто-нибудь вырезал похожую на человека фигуру из ночи, тщательно выбрав фрагмент без единой звезды. Безликая фигура ворочала головой туда-сюда: уж какими бы органами чувств она ни обладала, действовали они в очень ограниченных пределах. Что любопытно, в одной четырехпалой лапище незваный гость сжимал совершенно обыденного вида мешок: грубая дерюга резко контрастировала с нездешней плотью.
Руки Сабриэль задвигались в сложной последовательности жестов, рисуя символы Хартии, обозначающие сон, тишину и покой. Широким эффектным взмахом девушка указала на оба конца дортуара и начертила в воздухе один из главных знаков, все связующих воедино. В следующее мгновение все обитательницы комнаты разом умолкли и медленно опустились на постели.
Существо перестало мотать головой из стороны в сторону, сосредоточив внимание на Сабриэль. И медленно двинулось к ней – грузно поднимая одну ногу, выбрасывая ее вперед, на мгновение замирая и перебрасывая вторую чуть дальше первой. Это неуклюжее, шаткое передвижение по тонкому ковру сопровождалось жутковатым шарканьем. Чудовище проходило мимо кроватей, и над каждой электрический свет на миг вспыхивал и гас.
Сабриэль уронила руки и теперь буравила взглядом его туловище, пытаясь распознать, из чего незваный гость состоит. При ней не было никаких инструментов или орудий, но девушка поколебалась лишь краткий миг, прежде чем соскользнуть через границу в Смерть, по-прежнему не отрывая глаз от чужака.
Река заплескалась у ее ног, холодная, как всегда. Серые, лишенные тепла сумерки, по-прежнему тянулись до идеально ровного горизонта. Вдалеке слышался рокот Первых Врат. Теперь Сабриэль отчетливо видела истинный облик существа, не облеченный в ауру смерти, привнесенную им в мир живых. Оказалось, это обитатель Древнего королевства, отчасти антропоморфный, скорее обезьяна, чем человек, и явно разумный лишь отчасти. Но что-то тут было не так… Сабриэль ощутила страх, заметив черную нить, что выходила из спины существа и терялась в реке. Где-то за пределами Первых Врат или даже дальше этот «трос» находился в руках адепта. Пока нить цела, существо полностью под контролем хозяина, который может использовать его дух и чувства, как считает нужным.
Кто-то тормошил физическое тело Сабриэль; девушка неохотно переместилась обратно в мир живых. Накатила легкая тошнота: это теплая волна заструилась по вымороженной смертью плоти.
– Что это? – прозвучал спокойный голос у самого уха Сабриэль. Немолодой голос, подцвеченный могуществом Хартии. Принадлежал он мисс Гринвуд, школьной магистре.
– Это мертвый прислужник в обличье духа, – отозвалась Сабриэль, вновь сосредоточив все свое внимание на существе. Оно уже доковыляло до середины дортуара, по-прежнему упорно переставляя одну ногу за другой. – Лишенный свободы воли. Кто-то послал его обратно в мир живых. Им управляют из-за Первых Врат.
– Зачем оно здесь? – осведомилась магистра. Голос ее звучал ровно, но Сабриэль чувствовала, как в нем скапливаются символы Хартии и облекаются в форму на языке – символы, что способны вызвать молнию и пламя, разрушительные силы земли.
– Оно не обязательно враждебно и причинить вред пока не пыталось, – медленно проговорила Сабриэль, перебирая в уме разные вероятности.
Объяснять мисс Гринвуд чисто некромантические аспекты магии ей было не привыкать. Магистра преподавала магию Хартии, но некромантии в учебной программе не значилось вовсе. О некромантии Сабриэль узнала гораздо больше, чем ей хотелось, от отца… и от самой Смерти.
