– А плохая новость? – спросил я.
– Плохая новость состоит в том, что слухи о смерти короля и королевы также распространяются. Решение о том, кто займет престол, может быть принято только в конце этой недели, но Вельдерграт воспользуется страхом, овладевающим людьми из-за этих слухов, чтобы завоевать их поддержку. В письме он спрашивает, есть ли у меня достоверная информация о местонахождении принца Джерона. Я ответил ему весьма туманно, чтобы испытать его терпение и выгадать себе еще один день.
– День для чего? – спросил Тобиас.
Коннер глубоко вздохнул, затем сказал:
– Я выберу принца через два дня, и мы сразу отправимся в Дриллейд.
Мы с Тобиасом и Роденом переглянулись. Никто из нас не проявил энтузиазма, и Коннер это заметил.
– Я ожидал от вас некоторого воодушевления, – заметил он.
– Что случится с теми мальчиками, кого вы не выберете? – спросил я.
Коннер выдержал паузу, потом сказал:
– Я еще не решил.
Но все присутствующие поняли, что он лжет.
34Ночь прошла спокойно. Если Тобиас и Роден знали, что я ночью выходил, никто из них утром не заикнулся об этом. После завтрака пришел Мотт и сказал, что у Коннера для нас на сегодня новый план.
Он принес с собой какой-то сверток, развернул и поставил на мольберт картину. Это был портрет мальчика, стоящего у живой изгороди в весеннем саду. У него были русые волосы, более темные снизу, озорная улыбка и беспокойная искра в ярких зеленых глазах. Ни у кого из нас не было его наивности и чистоты.
– Это Джерон? – спросил Роден.
– Его последний портрет, – сказал Мотт. – Написан более пяти лет назад, когда принцу было девять.
Я смотрел как завороженный, сравнивая себя с мальчиком на портрете. Роден и Тобиас тоже внимательно изучали его и, несомненно, делали то же самое. У каждого из нас явно были общие с принцем черты. Наконец Роден недовольно произнес:
– Сейдж больше на него похож, чем мы с Тобиасом. А ведь Коннер убеждал меня в обратном.
– Ты сам-то видишь сходство? – спросил меня Мотт.
Я пожал плечами.
– У меня лицо длиннее, волосы не того цвета. Если сравнивать меня с этим портретом, регенты не поверят, что я – это он.
Мои слова вызвали новые сетования Родена и несколько замечаний Тобиаса. Смысл сказанного заключался в том, что ни один из нас не обладает достаточным сходством с принцем.
Мотт велел нам всем замолчать и продолжил:
– По плану Коннера, сегодня с вами сделают все для того, чтобы вы как можно больше походили на принца. Вас подстригут так же, – Сейдж, для твоих волос у нас есть краска. С вас также снимут мерки, но одежда будет подобрана лишь для того, кого выберет Коннер. Выбор будет сделан завтра утром, к этому времени один из вас будет выглядеть как принц.
Пока Родена и Тобиаса стригли, Эррол отвел меня красить волосы.
– Будет заметно, что волосы у меня покрашены, – сказал я. – И потом, однажды они отрастут и снова станут прежнего цвета.
– Мастер Коннер считает, что с каждым разом вы сможете использовать все меньше краски, – объяснил Эррол. – Через год это будет выглядеть так, будто ваши волосы сами поменяли цвет.
– Он все продумал, – ответил я без тени восторга.
У меня не было зеркала, и я не мог посмотреть на себя, когда Эррол смыл краску, но он улыбался и выглядел вполне довольным.
– Поразительно, как такая мелочь сделала вас столь похожим на принца. Уверен, Коннер выберет вас. Большинство слуг тоже так думают.
Это немного утешило меня, когда мы вошли в кабинет Коннера. Роден преклонил колени перед Коннером, сидевшим за столом. Волосы его были подстрижены точь-в-точь как у Джерона, и выглядел он прекрасно. Если и были отличия между ним и Джероном на картине, их можно было легко объяснить тем, что в нашем возрасте черты начинают искажаться, чтобы принять затем тот вид, который будет свойствен уже взрослому человеку.
– Я поражен! – сказал ему Коннер. – Ты удивил меня, Роден, удивил и порадовал. Тобиас, твое сходство с принцем совершенно пропало, и твои шансы быть избранным завтра совсем невелики.
– Да, сэр, – сказал Тобиас. Я даже не заметил его присутствия в комнате. Он стоял где-то вне нашего поля зрения.
– Сейдж, – сказал Коннер, указывая нам на дверь. – Ты, похоже, опять позади всех. Я все еще вижу перед собой уличного оборванца, хотя волосы у него того же цвета, что у принца.
– Я ваш принц, – сказал я Коннеру, выходя из кабинета.
Эррол догнал меня и прошептал:
– Может, я и ошибся насчет того, что Коннер выберет вас. Возможно, уже слишком поздно.
Еще через час, когда меня постригли и уложили мне волосы, а Эррол поднес мне зеркало, даже я разинул от удивления рот. У самого Эррола, правда, вид был такой же глупый.
– Сходство такое очевидное, будто вы его близнец, – сказал он.
Я смотрел как завороженный. Неужели это я?! Я так привык прятать глаза под челкой и чувствовать себя потным и грязным. Неужели Коннер знал, каким я стану? Неужели видел меня за всем этим?
– Отведи меня к Коннеру, – велел я.
– Вы и ходите как-то иначе, – заметил Эррол когда мы шли по коридору. – Вы изменились, Сейдж.
– Будем надеяться, что Коннер это тоже заметит.
Дверь кабинета Коннера, обычно открытая, на этот раз была плотно затворена.
– Думаю, нам лучше уйти, – сказал Эррол.
Но я не собирался никуда уходить. Я закатил глаза и постучал.
– Войдите, – сказал Коннер.
Я открыл дверь. Мотт сидел напротив Коннера, который, как обычно, расположился у себя за столом. Мотт обернулся посмотреть, кто пришел. И когда я вошел, он встал, то же сделал Коннер.
Несколько секунд Коннер молчал. Он осматривал меня с головы до ног, не в силах скрыть своих чувств.
– Не может быть! – сказал он. – Даже сильнее, чем я предполагал.
– Я сказал ему, он будто близнец принца, – сказал Эррол.
Коннер метнул на него быстрый взгляд:
– Выйди!
Эррол кивнул и исчез за дверью. Он совершил ошибку, открыто заявив, что знает о плане. И не важно, что именно Коннер сам рассказал о нем слугам.
– Преклони колени, прошу, – сказал Коннер. – Я хочу лучше осмотреть тебя.
– Подойдите ближе, если хотите, – ответил я. – Рассмотрите меня так, я останусь на ногах.
– Не преклонишь колени?
– А принц стал бы?
Коннер повысил голос:
– Ты не принц, пока я не сделаю тебя им.
– Мне не нужно вашего позволения, сэр. Я стою здесь, и я принц Картии. – Я повернулся, чтобы уйти, но в этот момент в кабинет ворвался Креган.
– Мастер Коннер, – сказал он, еле переводя дыхание, – вы были правы. Вельдерграт едет сюда.
– Как далеко ты его видел? – спросил Мотт.
– В нескольких милях отсюда, и с ним довольно большой отряд.
– Солдаты?
– Они не в форме. Но вооружены.
Коннер кивнул. Я почти видел, как мысли проносятся в его сознании, словно тучи перед бурей.
– Он хочет лишь запугать нас, не драться. Нам следует принять его как можно радушнее. Велите приготовить достаточно еды, чтобы хватило на всех его людей. И напомните слугам не заикаться о моих планах, если они не планируют несколько ближайших дней болтаться на виселице. – Потом он повернулся к Мотту: – Найдите мальчиков. Спрячьте их в тайный ход.
– Я знаю о нем, сэр, – встрял в разговор я. – Я могу отвести их туда.
Коннер взглянул на меня с удивлением, потом кивнул и сказал:
– Сейдж, найди Родена и Тобиаса и спрячь, уведи в тайный ход. Мне нет нужды говорить тебе, что будет, если вас найдут. Мотт, отправляйся к ним в комнату. Уничтожь следы их присутствия.
Я собирался уйти, когда Коннер остановил меня:
– Подожди! – Он выдвинул нижний ящик стола и достал небольшую шкатулку, отделанную изумрудами. – Возьми это с собой. Не открывай ее и проследи, чтобы она не попала в руки Вельдерграта.
Креган, Мотт и я побежали в разные стороны. В библиотеке я нашел Тобиаса и Родена, которые встали, когда я вошел.
– Ты выглядишь… ты изменился, – сказал Тобиас. – Мне казалось, ты не похож на принца, но теперь…
– Вельдерграт скоро будет здесь, – сказал я, – вы должны пойти со мной.
– К чему такая спешка? – спросил Тобиас, откладывая книгу. – Коннер может объявить, что кто-то из вас с Роденом принц, и осуществить свой план сегодня.
Мы поднимались наверх, и только тогда я ответил ему:
– Вельдерграт – последний человек в королевстве, который обрадутеся возвращению принца Джерона. Если он найдет нас – нам конец.
35Я повел Тобиаса и Родена в потайной тоннель, который исследовал в прошлый раз. Он спускался под жилые помещения и в одном месте проходил под главным входом в Фартенвуд. Каменная кладка свидетельствовала о том, что этот ход существует не один десяток лет. Но мы не пошли вниз, мы поднялись на самый верх, чтобы иногда выходить в одну из комнат и осторожно наблюдать из окна, как развиваются события.
