Ознакомительная версия.
– Не стоит так нервничать, – заметил Тхотх. – Заговор не может увенчаться провалом.
– Аскаланте способен ошибаться, как любой из нас, – парировал Дион, мгновенно покрывшись потом при одной только мысли о неудаче.
– Только не он, – безжалостно ухмыльнулся стигиец, – иначе я был бы его хозяином, а не рабом.
– К чему эти разговоры? – сварливо заметил Дион, лишь для видимости поддерживая беседу.
Тхотх-амон прищурился. Несмотря на свое железное самообладание, он уже готов был взорваться и дать волю давно сдерживаемому стыду, ненависти и злобе, воспользовавшись даже тенью шанса. Но он не учел, что Дион видел в нем не живого человека из плоти и крови, а бессловесного раба, недостойного внимания.
– Послушайте меня, – сказал Тхотх. – Вы будете королем. Но ведь вы совсем не знаете Аскаланте. После смерти Конана вам уже не следует доверять ему. А вот я могу вам помочь. Если вы сумеете защитить меня, когда взойдете на трон, я помогу вам. Слушайте же, милорд. Я был великим волшебником на юге. Люди отзывались о Тхотх-амоне со страхом, словно я был самим Раммоном. Король Стефон Стигийский оказал мне большую честь, возвысив меня и сделав главным среди волшебников, прежде занимавших высокие посты. Они ненавидели меня, но боялись, потому что мне подчинялись создания из потустороннего мира, которые приходили ко мне и выполняли мои приказания. Клянусь Сетом, никто из моих врагов не мог быть уверенным в том, что не проснется однажды в полночь, ощутив на своей шее жуткие когти безымянного ужаса бездны! Я занимался черной и ужасной магией, и в этом мне помогало Змеиное Кольцо Сета, которое я нашел в одной мрачной гробнице на глубине лиги под землей, забытой еще до того, как первый человек выполз на сушу из болотистого моря. Но вор похитил Кольцо, и моя власть пошатнулась. Волшебники тут же взбунтовались, намереваясь убить меня, и мне пришлось бежать. Под видом погонщика верблюдов я отправился на земли Котха, когда на нас напали разбойники Аскаланте. Погибли все, кто путешествовал с караваном, кроме меня; я уцелел, потому что рассказал Аскаланте о том, кто я такой на самом деле, и поклялся верно служить ему. Но сколь же горькой оказалась эта клятва! Чтобы повязать меня по рукам и ногам, он написал обо мне в манускрипте, который запечатал и вручил на хранение одному отшельнику, обитающему на южных границах Котха. И с тех пор я не осмеливаюсь ни воткнуть ему нож в спину, пока он спит, ни выдать его врагам, потому что тогда отшельник сломает печать и прочтет манускрипт – такие распоряжения оставил ему Аскаланте. Кроме того, он сообщит о случившемся в Стигию…
Тхотх-амон вновь содрогнулся, и кожа на его лице обрела пепельный оттенок.
– Здесь, в Аквилонии, меня никто не знает, – продолжал он. – Но если мои враги в Стигии пронюхают о том, что я здесь, разделяющие нас полмира не спасут меня от страшной участи, от которой заплачет горючими слезами даже бронзовая статуя. Только король со своими замками и вооруженными дружинами может защитить меня. Вот почему я рассказал вам свою тайну и прошу вас заключить со мной договор. Я помогу вам своими знаниями, а вы сможете защитить меня. А когда я найду Кольцо…
– Кольцо? Какое кольцо?
Тхотх-амон недооценил эгоизм своего собеседника. Дион настолько погрузился в свои мысли, что даже не прислушивался к словам раба, и только последняя фраза Тхотха всколыхнула гладкую поверхность его самопоглощенности.
– Кольцо? – повторил Дион. – Вот, кстати, чуть не забыл – у меня же есть кольцо счастья. Я купил его у шемитского вора, который клялся, что украл его у одного чародея далеко на юге и что оно принесет мне удачу. Митра свидетель, я заплатил ему более чем достаточно. Клянусь богами, мне не помешает толика удачи, учитывая, в какой проклятый заговор меня втянули Вольмана и Аскаланте, – сейчас я поищу его.
Тхотх-амон вскочил на ноги. Темная, дурная кровь прилила к его лицу, а в глазах вспыхнула бешеная радость пополам с яростью, когда он осознал всю глубину тупости сидевшей перед ним свиньи в образе человека. А Дион не обращал на него ни малейшего внимания. Приподняв потайную крышку в мраморной скамье, он принялся рыться в куче всякой ерунды. В углублении лежали дикарские амулеты, изделия из кости, аляповатые и безвкусные украшения – сувениры, приносящие удачу, собирать которые его подвигла суеверная натура.
– Ага, вот оно!
Он торжественно достал из углубления кольцо необычного вида и формы. Оно было сделано из металла, похожего на медь, и отлито в виде чешуйчатого змея, свернувшегося тремя кольцами и кусающего себя за хвост. Вместо глаз у него были вставлены зловеще поблескивавшие желтые драгоценные камешки. Тхотх-амон закричал так, словно в него попала молния, а Дион резко обернулся к нему и застыл, раскрыв от удивления рот. Глаза раба сверкали, на губах выступила пена, а руки со скрюченными пальцами были вытянуты вперед, как хищные лапы какого-нибудь зверя.
– Кольцо! Клянусь Сетом! Кольцо! – пронзительно выкрикнул он. – Мое Кольцо, которое у меня украли…
В руке у стигийца блеснула сталь, и, вложив в удар всю свою силу, он всадил кинжал в жирное тело барона. Пронзительный и затравленный вопль Диона оборвался и перешел в зловещее бульканье, после чего его тучное тело обрушилось на землю, как груда тающего масла. Оставаясь набитым дураком до самой последней минуты, он умер в ужасе, так и не узнав, почему его настигла смерть. Отпихнув труп ногой и уже забыв о нем, Тхотх обеими руками схватил кольцо. В глазах его блестела пугающая алчность.
– Мое Кольцо! – горячечно, словно в бреду, шептал он. – Моя сила!
Сколько он простоял вот так, согнувшись над зловещим амулетом, впитывая его злобную ауру всеми фибрами своей темной души, не смог бы сказать и сам стигиец. Наконец, стряхнув с себя оцепенение, он с трудом вынырнул из бездонной пропасти, в которую погрузился. На небе взошла луна, и спинка мраморной скамьи уже отбрасывала длинную черную тень, у ножки которой простерлась темная масса, которая некогда была бароном Атталусом.
– Все, Аскаланте, мои мучения кончились! – прошептал стигиец, и глаза его в темноте загорелись алым пламенем, как у вампира.
Наклонившись, он зачерпнул ладонью запекшуюся кровь из лужи, в которой лежала его жертва, и принялся втирать ее в глаза змеи, пока желтые зрачки твари не покрыла малиновая пленка.
– Пусть ослепнут твои глаза, таинственный змей, – бормотал он зловещим шепотом. – Пусть ослепнут они для лунного света, и открой их для темных глубин! И что же ты видишь, о змей Сета? Кого ты призываешь из глубин Ночи? Чья тень падает на тускнеющий Свет? Отправь его ко мне, о змей Сета!
Поглаживая чешуйки особым образом, чтобы пальцы всегда возвращались к тому месту, с которого начинали движение, Тхотх-амон еще больше понизил голос, шепотом произнося тайные имена и жуткие заклинания, уже давно забытые в этом мире и сохранившиеся лишь в самых дальних уголках мрачной и угрюмой Стигии, где в чернильной темноте гробниц бродят чудовищные монстры.
Воздух вокруг него зашевелился. Такой водоворот возникает обычно в океане, когда на его поверхность поднимается из глубин огромное животное. На колдуна дохнуло порывом безымянного ледяного ветра, словно сквозняком из приоткрытой двери в Потусторонний Мир. Тхотх ощутил чужое присутствие у себя за спиной, но не оглянулся. Он не отрывал взгляда от залитого лунным светом мрамора, на котором вытягивалась подрагивающая тень. Он шептал все новые заклинания, и тень эта увеличивалась в размерах и становилась все более четкой, пока не предстала во всем своем жутком великолепии. Очертаниями она напоминала гигантского бабуина, вот только такие чудовищные обезьяны никогда не водились на земле, даже в Стигии. Но Тхотх по-прежнему не оборачивался. Вместо этого он вынул из мешочка на поясе сандалию своего хозяина – он всегда носил ее с собой в тайной надежде использовать именно таким образом – и швырнул ее назад, через плечо.
– Хорошенько запомни ее, раб Кольца! – вскричал он. – Найди того, кто носил ее, и уничтожь! Посмотри ему в глаза и отрави его душу, прежде чем разорвать ему горло! Убей его! Да, – продолжал он, охваченный безумной жаждой мщения, – и всех, кто будет рядом с ним!
Глядя на тень, словно вырезанную на мраморной поверхности, Тхотх увидел, как ужас опустил свою бесформенную голову и стал принюхиваться, словно жуткая дьявольская гончая, берущая след. Затем вызывающая суеверный страх морда вскинулась кверху, и в дуновении ледяного ветра, коротко свистнувшего меж деревьев, тварь резко развернулась и исчезла. В порыве сумасшедшей радости стигиец вскинул вверх обе руки, и зубы его сверкнули в лунном свете, оскаленные в зловещей ухмылке.
Солдат, стоявший на страже у ворот, вскрикнул от ужаса, когда гигантская тень с пылающими глазами одним прыжком перемахнула стену и промчалась мимо, обдав его дуновением холодного ветра. Но все случилось так быстро, что ошеломленный воин лишь спросил себя, что это было – кошмарный сон наяву или бредовая галлюцинация?
Ознакомительная версия.
