«Ты считаешь, что это может оказаться правдой?» – спрашивает он у нее.
«Может, если с Фэй это действительно произошло», – отвечает Старейшина Лянь. Кто-то из подмастерьев прислоняется к стеллажу со свитками у дальней стены, и они со стуком падают. Этого никто из присутствующих не видит, а вот я от неожиданного шума вздрагиваю.
Старейшина Чэнь оборачивается и, видя, что заставило меня содрогнуться, улыбается.
«Да уж, я бы сказал, что с ней это действительно произошло. А если и остальное правда, то многое может измениться».
Я начинаю терять терпение: мне безумно хочется узнать, что он имеет в виду. Я рада, что он нам верит, что остальные тоже готовы нас принять, но теперь, когда непосредственной опасности больше нет, я начинаю беспокоиться. Чжан Цзин здесь нет. Судя по тому, что сказал Ли Вэй, очень велика вероятность того, что ее захватили и присоединили к тем, кого принудят работать в шахте. Когда я представляю себе сестру, оказавшуюся в плену, испуганную, мне становится тошно. А еще я опасаюсь того, что может случиться, если станет известно, что у нее испортилось зрение. Если им нужно как можно быстрее выработать шахты, они захотят использовать только самых здоровых работников. Я не могу бросить ее и самой остаться в безопасности.
Однако мне трудно избавиться от давней привычки уважать своего Наставника. Вот и теперь, хотя я беспокойно переминаюсь с ноги на ногу, снедаемая желанием уйти и сразиться с солдатами, я заставляю себя терпеливо ждать, пока Старейшина Чэнь встает и идет в дальнюю часть помещения. Вместе со свитками там сложены бесконечные стопки – судя по их виду, это старые отчеты. Количество информации, которая здесь хранится, может соперничать с библиотекой, оставшейся наверху.
«А что это за место?» – спрашивает Ли Вэй.
«Это запасник на случай чрезвычайных ситуаций, чтобы сохранить нашу историю», – отвечает Старейшина Лянь, бросая быстрый взгляд на Старейшину Чэня. Тот что-то ищет среди документов. – «На тот случай, если что-то произойдет с училищем, мы спрятали здесь копии важных документов, а также по одному отчету за каждую неделю. Хотя, надо признать, что никто из устроителей не предвидел такой катастрофы, как эта».
Старейшина Чэнь возвращается к нам с каким-то свитком и вручает его одному из подмастерьев, тот встает на колени и разворачивает его на полу, чтобы мы смогли прочесть. Иллюстрации буквально рвутся с плоскости страницы. Их автор был явно талантливым художником. Это – книга о мифических животных, копия той, которую он однажды показывал мне в библиотеке. Там описаны драконы, фениксы и еще много кто, но он указывает на существо, изображенное наверху страницы.
«Бисю», – говорит он.
Когда он делает этот знак, я вдруг вижу, что он произошел из того, который использовала Нуань.
Я всматриваюсь в изображение. На первый взгляд это существо кажется каким-то видом льва – еще одного животного, которого я никогда в реальности не видела, даже с гривой. Однако при внимательном рассмотрении оказывается, что голова у него имеет некоторое сходство с драконьей, а широкая и крепкая спина этого создания напоминает конскую. Ну и, конечно, у него оперенные крылья, что разительно отличает его ото льва.
Стоящий рядом со мной Ли Вэй заметно разволновался.
«Это как в той истории, которую рассказывала мне моя мама, да? Что бисю легли спать и перед этим заставили наш слух исчезнуть, чтобы им можно было оставаться в тишине и покое».
«Но мы же знаем, что это не так, – говорю я, подумав, что это было бы жестоко по отношению к другому существу. – Это металлы лишают нас чувств».
«Да, я полагаю, что та часть, о том, как мы лишились слуха, это просто сказка. Но вот остальная часть этого свитка… – Старейшина Чэнь указывает на него. – В нем содержатся кое-какие детали, которые теперь становятся понятными. Там говорится, что раньше тут появлялись бисю: они поедали металл и защищали людей от „опасных последствий“. Тут не уточняется, что это были за последствия, но мне кажется, что присутствие бисю каким-то образом защищало нас от ядовитого металла. И только когда бисю исчезли, люди стали лишаться слуха. – Он смотрит прямо мне в глаза. – Фэй, расскажи мне обо всем, что случилось в ту ночь, когда ты обрела слух».
Я послушно пересказываю свой сон и то, как видела наш поселок в отчаянии. Когда все открыли рты и закричали, ко мне вернулся звук, а еще ощущение связи, которую я так и не смогла понять. Я заканчиваю свои объяснения, и Старейшина Чэнь кивает, а потом уходит искать еще один свиток. Когда он возвращается, я вижу, что этот свиток гораздо древнее первого – бумага стала хрупкой и начала крошиться. Старейшина не позволяет никому прикасаться к свитку: сам становится на свои старые больные колени и разворачивает его.
«Здесь большинство документов – копии, – поясняет Старейшина Лянь, пока он ищет нужные сведения. – Но некоторые документы хранятся здесь просто потому, что они очень ценные и редкие».
Этот свиток представляет собой сплошной текст, без иллюстраций. Проходит несколько мучительных минут, а потом Старейшина Чэнь поднимает голову.
«Все, как мне помнилось. Этот документ составил тот, кто утверждает, будто в давние времена жил среди бисю. Тут сказано, что бисю способны устанавливать мысленные узы с людьми, которые к этому открыты. Это должны быть особые личности, которые в состоянии в полной мере видеть мир и его возможности. Думаю, ты относишься к таким людям, Фэй. И, думаю, какой-то бисю пытался что-то тебе сказать. Здесь говорится, что бисю приносят защиту и удачу праведным, что они реагируют на призыв тех, кто оказался в беде».
Когда он опускает руки, все взгляды устремляются на меня, и я в смятении отступаю.
«Наставник, я же не из таких людей! Во мне нет ничего необычного».
«Да неужели, Фэй? – осведомляется он с улыбкой. – Ты – единственная из нас способна слышать. Какой-то из бисю сумел до тебя дотянуться. Твой слух – это проявление его метки. И то, что он показал тебе, как твои соотечественники кричат, а текст говорит, что бисю откликаются именно на такой призыв, это тоже знак».
«Именно этого знака испугался король! – горячо заявляет Ли Вэй. – Возможно, мы сможем выстоять против королевских солдат, если сумеем призвать бисю».
«И что это должно означать? – спрашивает еще один Старейшина, наконец вступивший в разговор. Его зовут Старейшина Хо, и я с самого начала поняла, что он не разделает того доверия, с которым мою историю принял Старейшина Чэнь. – Мы даже не знаем, почему бисю исчезли, и не можем быть уверены в том, что они вообще существуют. Эти свитки могут оказаться просто мифом!»
«Они существуют», – говорю я, снова вспоминая ту тягу, которую испытываю. А еще я вспоминаю тот момент во сне, когда услышала крик всех людей. В тот момент я была настолько потрясена чуждостью впервые услышанного звука, что почти ничего другого не воспринимала. Но в то же время уголком сознания я ощутила то шевеление – ту «инакость», которую пробудили крики людей, даже просто во сне. А когда сегодня армия начала нападение и все жители стали беспорядочно вскрикивать, я снова почувствовала это шевеление.
«О чем ты думаешь, Генерал?» – спрашивает Ли Вэй, заметив, что я ушла в воспоминания.
Я слабо улыбаюсь этому старому прозвищу, а потом обращаюсь к остальным.
«Я не могу объяснить… Но только я это действительно чувствую… И кажется, Старейшина Чэнь прав. По-моему, бисю откликнутся на призыв наших людей. – Я снова вспоминаю свой сон, стараюсь восстановить его как можно полнее. – Надо, чтобы они все подняли крик одновременно. И он должен быть громкий. Сильный, – поясняю я, заметив, что никто из присутствующих не понимает, что я имею в виду под словом „громкий“. – Именно так было во сне. Вот что нужно бисю».
Старейшина Хо все равно смотрит скептически, а вот всех остальных эта мысль захватывает. Я пытаюсь понять, верят ли они мне или просто настолько потрясены ужасным поворотом событий, что готовы поддержать любой план, дающий надежду, даже самый неправдоподобный.
«Надо им сказать, – предлагает Ли Вэй. – Если они намерены осуществить свой план, то должны были уже собрать большую часть жителей, чтобы заставить работать в шахте. Я выйду наружу и дам им себя поймать. И тогда я смогу сказать остальным».
«Я пойду с тобой», – тут же говорю я.
«Нет, – возражает Старейшина Лянь, – это слишком опасно. Если им известно, что именно от тебя исходит угроза возвращения бисю, то тебе туда выходить не следует».
«И тем не менее именно поэтому она должна во всем этом участвовать, – невозмутимо парирует Старейшина Чэнь. – Она – связующее звено. Ей нельзя прятаться, если само ее присутствие повлияет на трансформацию того, чему должно быть».
«Там все еще будет неразбериха, – говорю я. Обращаясь ко всем присутствующим, я намеренно смотрю в глаза Ли Вэю. Что-то подсказывает мне, что именно его будет труднее всего уговорить на то, чтобы я подвергла себя опасности. – И хотя у солдат есть мое описание, большинство меня не видели. Они не отличат меня от остальных жителей поселка».
