Встреча с Белыми повстанцами назначена на завтрашнее утро. Ван хочет, чтобы с ней пошли я и Несбит, но я не хочу идти без Габриэля, да и оставлять Анну-Лизу одну я тоже не хочу.
– Мы все в альянсе. Значит, все и пойдем, – говорю я.
Несбит, Габриэль и я в центре Базеля. Еще накануне вечером мы, вместе с Анной-Лизой и Ван, попали в его окрестности через проход. Несбит раздобыл машину и привез нас на городскую окраину. Теперь в ней едут Ван и Анна-Лиза. Мы разведчики, идем пешком, высматриваем Охотников.
Базель – молодежный город на границе Германии, Франции и Швейцарии, но кое-где слышна и английская речь. На улицах полно туристов, семей с детьми и просто людей, идущих, видимо, на работу. Несбит, Габриэль и я стараемся слиться с толпой, хотя мы мало похожи на туристов, еще меньше на семью, но можем, наверное, сойти за тех, кто идет на работу. Несбит знает дорогу к месту встречи, которое называется «Die Rote Kürbisflasche» – «Красная тыква» – и ведет нас туда обходным путем.
Несбит говорит, что «Красная тыква» – это бар в самой старой части города. Мы пересекаем широкую быструю реку и долго петляем по холму, на котором расположен старый центр. Охотников нигде не видно. Мы не торопимся, медленно поднимаясь по серпантину улиц, причем мостовая под нашими ногами становится уже и старее буквально с каждым шагом. Людей навстречу попадается все меньше, и так до самого проулка, где нет совсем никого: только кошка идет по тротуару да какая-то старуха моет окно. Но мы не сворачиваем в него, а уходим и возвращаемся через полчаса. Старуха исчезла, кошка тоже. Охотников не видно.
Посреди проулка деревянная дверь, а над ней, прямо над тротуаром, раскачивается не вывеска, а настоящая железная тыква, скорее рыжая от ржавчины, чем красная. Мы пришли.
Дубовая дверь почернела от старости. Несбит толкает ее и заходит внутрь. Габриэль следует за ним и поднимает руку, показывая, что надо идти медленно и ступать осторожно. Четыре широкие ступени уводят нас влево и вниз, к занавесу из тяжелой тускло-красной материи на черных металлических кольцах.
Мы проходим сквозь него и оказываемся в узкой комнате с низким потолком: вдоль одной стены тянется барная стойка, вдоль другой выстроились деревянные столы с красными свечами на них и стулья с красными мягкими сиденьями. За стойкой мужчина средних лет, загорелый, с ежиком белых волос и очень яркими синими глазами, в которых мелькают черные крапинки. Черный Колдун.
Несбит здоровается и представляет нас. Бармена зовут Гас. Он не пожимает мне руку, как Габриэлю, а говорит с сильным немецким акцентом:
– Половина на половину, значит?
Несбит смеется.
– Это ты правильно сказал: наполовину человек, наполовину зверь.
Габриэль говорит:
– И обе половины бешеные, – хотя понять не могу, с чего бы, особенно когда рядом Несбит.
– Кто-нибудь уже здесь? – спрашивает Несбит Гаса.
– Селия и полукровка пришли. Еще двое Белых будут с минуты на минуту.
Значит, Селию не поймали после того раза в Барселоне.
Я иду в конец комнаты проверить. Там есть небольшой отдельный кабинет, и он занят. Я жду, что увижу там Селию, но она отсутствует. Зато там сидит девушка. Увидев меня, она встает и улыбается.
– Рада тебя видеть, Иван, – говорит она. – Ты все такой же грязнуля.
Я подхожу и обнимаю ее.
– Никита. – Это правда она, моя подружка из Лондона. Я долго не выпускаю ее. Она такая маленькая и хрупкая, я гляжу ей в лицо и вижу все те же изумительные сине-зеленые глаза полукровки.
– Как я рад видеть тебя, Эллен, – говорю я.
Имя Никита подходит ей лучше. Так она назвалась, когда мы повстречались впервые, и я сказал, что меня зовут Иван. Но, как бы она себя ни называла, я доверяю ей безгранично. И обнимаю ее опять.
Она улыбается.
– Ты испортишь свою репутацию. Ты ведь должен быть злым и угрюмым.
Несбит выглядывает из-за моего плеча и говорит:
– Не волнуйся, дитя мое, он может измениться меньше чем за минуту.
Но я не меняюсь. У меня действительно отличное настроение, и я страшно рад видеть Эллен.
Я представляю ее Несбиту и Габриэлю, и, пока она объясняет им, кто она такая, я вглядываюсь в ее лицо, пытаясь угадать, есть ли у нее какие-нибудь вести, плохие новости из мира Белых Ведьм.
Она говорит мне:
– Знаю, ты тревожишься об Арране, но у него все хорошо. Он оставил Лондон и едет во Францию. Я поеду его встречать прямо отсюда, когда все кончится.
– Он тоже с повстанцами?
– Да. Сейчас все меняется очень быстро. Все как с ума посходили. Неделю назад Охотники напали на собрание Черных Ведьм под Парижем. Двадцать погибли в схватке, остальных взяли в плен; точнее, в плен взяли взрослых, детей казнили на месте. Джессика приказала их повесить. Сол сделал заявление, в котором сказал, что это важная победа и большой шаг вперед для всех Белых Ведьм. Сказал, что дети не вынесли бы Воздаяния и им не за что так страдать, поэтому он проявил милосердие. Но взрослым, которые у него в плену, Воздаяние тоже не грозит. Их используют как материал для изучения способностей ведьм.
– Что это значит? – спрашиваю я.
– В общем, то, что Уолленд будет проводить на них свои опыты.
– Что? – Я трясу головой, но почему-то мне кажется, что удивляться тут нечему. – Он больной, – вот все, что я могу сказать.
– Совет утверждает, что это важное исследование на благо всех Белых Ведьм. Понятно, никто толком не знает, в чем тут польза, но Совет уже объявил, что всякий, кто выскажется против, будет объявлен врагом Белых Ведьм и сторонником Черных. Все должны объявить, на чьей они стороне. И большинство Белых говорят, что поддерживают Сола и Уолленда.
– А Дебора? – спрашиваю я. – Она тоже во Франции, с Арраном?
– Это спроси у Селии. Такая инфа выше моей зарплаты.
– А какая у тебя зарплата? И вообще, ты не слишком молода, чтобы сражаться на стороне повстанцев, Эллен?
– Я и не сражаюсь, я разведчица. Ой, Натан, ты даже представить себе не можешь, до чего большинство Белых бестолковые. Честное слово, они как фейны; даже сражаться не учились. Все предоставили Охотникам. Правда, некоторые из них хорошо составляют снадобья, – вот лучшее, что можно о них сказать. Самые полезные люди в альянсе – это бывшие Охотники и полукровки. Только бывших Охотников у нас всего двое, а полукровок девять, и это вместе со мной и Селией.
– А как же Черные? – говорю я.
– Некоторые с нами, но мало кто из них умеет драться, как ты, Натан. Вот почему мы особенно благодарны тебе за то, что ты здесь, – говорит Селия. И появляется из-за моей спины.
– Мне плевать на твою благодарность. – Я покрываю ее матом, моя рука сама ложится на рукоятку ножа. – Отойди от меня, Селия. Я серьезно. И не подкрадывайся ко мне.
– Я и не подкрадывалась, Натан.
– И не спорь со мной, черт тебя побери!
Я оставляю их вдвоем, ко мне подходит Габриэль. Я говорю ему, что я в порядке.
– Ты дрожишь.
– Я в порядке!
– Что ты будешь делать? – спрашивает он.
– Поубиваю их всех. – Это шутка, но лишь отчасти. – Уолленд ставит опыты на других ведьмах, как в тот раз на мне. Он привязал меня ремнями и делал мне татуировки. Это было хуже, чем у Селии. Это было вообще хуже всего. Селия хотя бы считала меня за человека, почти. А для Уолленда я был чем-то вроде лабораторной крысы. Никто не должен выносить такое.
– Никто, – соглашается Габриэль. И мне кажется, что даже он начинает верить в то, что дело альянса справедливо.
Я говорю ему:
– Мы будем на стороне альянса до тех пор, пока Сол и Уолленд не умрут.
Он кивает.
Входят Ван и Анна-Лиза, я облегченно выдыхаю и иду им навстречу.
Нас десять. Трое Черных: Ван, Габриэль и Гас, который, похоже, не просто бармен, а ключевая фигура среди Черных, со связями по всей Европе. Со стороны Белых присутствуют Селия, еще одна ведьма из Англии по имени Грейс, другая из Италии по имени Анжела, плюс Анна-Лиза. Полукровок двое, Несбит и Эллен. Ну и я.
Селия начинает:
– Полагаю, здесь нам ничего не угрожает, но все же лучше не засиживаться. Во-первых, раз ты еще не ушел, Натан, значит, ты с нами?
– Пока не передумаю.
Она глядит мне в глаза; ее глаза бледно-голубые, с острыми серебристыми осколками. И тут она делает то, чего я не ожидал. Протягивает мне руку.
– Значит, мы на одной стороне, – говорит она. – Добро пожаловать в АСВ.
– Куда?
– Альянс Свободных Ведьм.
– Ха! Можно подумать, что это благодаря тебе я среди них.
– Но мы очень рады, что ты свободен и хочешь помочь остаться свободными другим.
Она все еще протягивает мне руку, но я игнорирую ее и говорю:
– Я хочу только одного – увидеть Сола и Уолленда мертвыми. А вместе с ними и еще кое-кого из Белых. Вот почему я здесь.
