– Маленькая красная шапочка, – рявкнул он. – Если ты еще раз посмеешь угрожать сталью Шагге, сыну Дольфа, я отрежу твое мужское естество и поджарю его на огне.
– Что? А как же козел? – спросил Тирион, откусывая сыр.
За Шаггой в комнату вошли другие горцы. Бронн сопутствовал им. Наемник пожал плечами, как бы извиняясь.
– Кто вы такие? – спросил лорд Тайвин голосом холодным как снег.
– Эти люди проводили меня домой, отец, – пояснил Тирион. – Можно мне их оставить? Едят они немного.
Никто не улыбнулся.
– По какому праву вы, дикари, врываетесь в зал нашего совета? – потребовал ответа сир Кеван.
– Дикари, говоришь? – Конн мог бы показаться симпатичным, если бы его отмыли. – Мы – люди свободные, а свободные люди имеют право сидеть на любом военном совете!
– Кто из вас львиный лорд? – спросила Челла.
– Они оба старики, – объявил Тиметт, сын Тиметта, которому еще предстояло встретить свой двадцатый год.
Рука сира Кевана опустилась на рукоять меча, но брат прикосновением пальцев остановил его. Лорд Тайвин казался спокойным.
– Тирион, ты забыл о вежливости? Будь добр, познакомь нас с… почетными гостями.
Тирион облизнул пальцы.
– С удовольствием, – объявил он. – Эта прекрасная дева – Челла, дочь Чейка, из Черноухих.
– Я не дева, – возразила Челла. – Мои сыновья уже срезали пятьдесят ушей.
– Да срежут они еще пятьдесят. – Тирион отошел от нее. – Это Конн, сын Коратта. А вот Шагга, сын Дольфа, тот, что похож на Утес Кастерли, обросший волосами. Они – Каменные Воро́ны. Это Ульф, сын Умара, из Лунных Братьев, вот Тиметт, сын Тиметта, красная рука Обгорелых. А это наемник Бронн, он сам по себе. За время нашего знакомства он успел дважды переменить стороны, вы с ним отлично поладите, отец. – Обратившись к Бронну и горцам, он произнес: – Позвольте мне представить моего лорда-отца, Тайвина, сына Титоса, из дома Ланнистеров, лорда Утеса Кастерли, Хранителя Запада, Щита Ланниспорта, бывшего и будущего десницу короля.
Лорд Тайвин поднялся, являя достоинство и корректность.
– Даже на западе слыхали про доблесть воинственных обитателей Лунных гор. Что доставило вас вниз из ваших твердынь, милорды?
– Кони, – ответил Шагга.
– Обещанные сталь и шелка, – добавил Тиметт, сын Тиметта.
Тирион уже собрался рассказать своему лорду-отцу о том, что обещал кланам превратить Долину Арренов в дымящуюся пустошь, но возможности не представилось. Дверь снова хлопнула и распахнулась. Вестник коротко и удивленно глянул на горцев Тириона, опускаясь на одно колено перед лордом Тайвином.
– Милорд, – проговорил он, – сир Аддам велел передать вам, что войско Старков движется по гати.
Лорд Тайвин Ланнистер не улыбнулся. Лорд Тайвин никогда не улыбался, но Тирион все-таки научился видеть его удовольствие, и сейчас оно было написано на его лице.
– Итак, волчонок решился оставить свое логово, чтобы поиграть со львами, – проговорил он голосом, полным спокойного удовлетворения. – Великолепно. Возвратитесь к сиру Аддаму и велите ему отступать. Он не должен вступать в сражение с северянами до нашего прибытия, но я хочу, чтобы он нападал на них с флангов и заманивал дальше на юг.
– Исполню все, как вы приказываете. – Всадник откланялся.
– Мы хорошо устроились здесь, – напомнил сир Кеван. – Близко к переправе, вокруг ямы и частоколы. Пусть приходят, мы их остановим.
– Мальчишка может отступить или струсить, увидев такое войско, – заметил лорд Тайвин. – Чем быстрее мы сломаем Старков, тем скорее я освобожусь, чтобы расправиться со Станнисом Баратеоном. Вели барабанщикам бить сбор и пошли слово Джейме, что я выхожу против Робба Старка.
– Как хочешь, – проговорил сир Кеван.
Тирион с мрачным восхищением поглядел на отца, повернувшегося к полудиким горцам.
– Говорят, что люди горных кланов не знают страха.
– Воистину так, – ответил Конн от Каменных Ворон.
– И женщины тоже, – добавила Челла.
– Выступайте со мной против моего врага, и вы получите все, что обещал мой сын, и даже более того, – сказал лорд Тайвин.
– Хочешь заплатить нам нашей же монетой? – спросил Ульф, сын Умара. – Зачем нам нужны обещания отца, если у нас есть обещания сына?
– Я не сказал, что нужны, – возразил лорд Тайвин. – В словах моих звучала чистая любезность и ничего более. Вы не обязаны присоединяться к нам. Люди Зимних земель выкованы из льда и железа; даже отважнейшие среди моих рыцарей страшатся встретиться с ними лицом к лицу.
«Изящный ход», – отметил Тирион, криво улыбнувшись.
– Обгорелые люди ничего не страшатся. Тиметт, сын Тиметта, поедет со львами.
– Если Обгорелые куда приедут, там уже сидят Каменные Воро́ны, – с пылом объявил Конн. – Мы едем тоже.
– Шагга, сын Дольфа, отрубит им мужское естество и скормит его воро́нам.
– Мы поедем с тобой, львиный лорд, – согласилась Челла, дочь Чейка, – но только если твой сын-полумуж будет с нами. Он выкупил свое дыхание обещанием. Жизнь его принадлежит нам, пока мы не получим ту сталь, которую он обещал нам.
Лорд Тайвин обратил искрящиеся золотом глаза к своему сыну.
– Превосходно, – сказал Тирион с покорной улыбкой.
Санса
Стены тронного зала обнажились – гобелены со сценами охоты, которые так нравились королю Роберту, были сняты и лежали в углу неопрятной грудой.
Сир Мендон Мур отправился на свое место у подножия трона, возле двух других братьев из Королевской гвардии.
Санса осталась у дверей – наконец без охраны. В качестве награды за хорошее поведение королева позволила ей передвигаться по замку, но при этом ее все равно повсюду сопровождали.
– Почетный караул для моей будущей дочери, – объяснила королева, но Санса не почувствовала себя польщенной.
Разрешение означало, что Санса могла ходить по Красному замку куда угодно, пока обещала не выходить за ворота. Обещание это Санса дала более чем охотно: она все равно не могла выйти за стены. За воротами день и ночь следили золотые плащи Джаноса Слинта, и гвардия Ланнистеров всегда была неподалеку. К тому же куда ей идти, если она покинет замок? Так что она была рада, что может гулять во дворе, собирать цветы в садике Мирцеллы и посещать септу, чтобы молиться за своего отца. Иногда Санса молилась в богороще; ведь Старки хранят верность старым богам.
Джоффри впервые созвал свой двор, и Санса нервно огляделась. Цепочка гвардейцев Ланнистеров стояла под западными окнами, городские стражники в золотых плащах выстроились в линию под восточными. Людей простых и незнатных заметно не было, но под галереей беспокойно переминалось скопление лордов – великих и малых… не более двадцати человек. В былые времена целая сотня собиралась, ожидая выхода короля Роберта.
Санса скользнула между ними и, бормоча приветствия, принялась продвигаться вперед. Она узнала чернокожего Джалабхара Ксо, мрачного сира Арона Сантагара, близнецов Редвинов, Хорька и Бобра… однако никто из них не замечал ее… ну а если и замечал, то отодвигался, как от больной серой хворью. Вечно простуженный лорд Джайлс, увидев ее, прикрыл лицо платком и зашелся в притворном припадке кашля, а когда забавный пьяница сир Донтос уже собрался поприветствовать ее, сир Бейлон Сванн что-то шепнул ему на ухо, и тот отвернулся.
Не хватало очень многих. «Куда же подевались все они?» – подумала Санса. Она тщетно искала приязни на лицах, но никто даже не хотел поглядеть ей в глаза. Она словно превратилась в призрака, умерев раньше срока.
Великий мэйстер Пицель в одиночестве сидел за столом совета; он как будто бы дремал, сложив руки поверх бороды. Санса заметила торопящегося лорда Вариса, поспешно вступившего в зал, не производя ни звука. Мгновение спустя в высокой задней двери появился улыбающийся лорд Бэйлиш. Обменявшись дружескими репликами с сирами Бейлоном и Донтосом, он направился вперед. Желудок Сансы сжался в комок. «Не надо бояться, – сказала она себе. – Мне нечего бояться. Все будет хорошо, Джофф любит меня, королева тоже, она сама так говорила».
