А потом был лишь туман.
«Она солгала мне, – подумала Трисс. – Я больше не увижу ее. Никогда. Не увижу, потому что Vaesse deireadh aep eigean. Что-то кончается…»
– Что-то кончилось, – проговорил изменившимся голосом Лютик.
– Что-то начинается, – подхватил Ярпен Зигрин.
Откуда-то со стороны города послышалось громкое пение петуха.
Туман начал быстро подниматься.
Геральт открыл глаза. Его дразнила сквозь веки игра света и тени. Увидел над собой листья, калейдоскоп мерцающих на солнце листьев. Увидел тяжелые от яблок ветви.
На висках и щеках чувствовал мягкое прикосновение пальцев. Пальцев, которые знал. Которые любил до боли.
Болел живот, грудь, болели ребра, а тесный корсет бандажа убедительно говорил о том, что город Ривия и трезубые вилы не были ночным кошмаром.
– Лежи спокойно, любимый, – мягко сказала Йеннифэр. – Лежи спокойно. Не шевелись.
– Где мы, Йен?
– Разве это важно? Мы вместе. Ты и я.
Пели птицы – зеленушки или скворцы. Пахло травами, цветами, яблоками.
– Где Цири?
– Ушла.
Она переменила положение, мягко высвободила руку из-под его головы, прилегла рядом на траву, чтобы видеть его глаза. Она глядела на него жадно, так, словно хотела насытиться, словно хотела насмотреться про запас, на всю вечность. Он тоже смотрел, а грусть стискивала ему горло.
– Мы были с Цири в лодке, – вспомнил он. – На озере. Потом на реке. На реке с быстрым течением. В тумане…
Ее пальцы нащупали его руку, крепко сжали.
– Лежи спокойно, любимый. Лежи спокойно. Я рядом. Не важно, что случилось, не важно, где мы были. Сейчас я рядом с тобой. И уже никогда тебя не покину. Никогда.
– Я люблю тебя, Йен.
– Знаю.
– И тем не менее, – вздохнул он, – хотелось бы знать, где мы?
– Мне тоже, – сказала Йеннифэр, тихо и не сразу.
– И это, – спросил немного погодя Галахад, – конец истории?
– Ну да! – возразила Цири, потирая ступню о ступню и стирая высохший песок, прилипший к пальцам и подошвам. – Ты хочешь, чтобы повествование окончилось так? Аккурат! Я бы не хотела!
– Так что ж было дальше?
– Все было нормально, – фыркнула она. – Они поженились.
– Расскажи.
– А что тут рассказывать? Была громкая свадьба. Съехались все: Лютик, матушка Нэннеке, Иоля и Эурнэйд, Ярпен Зигрин, Весемир, Эскель… Койон, Мильва, Ангулема… И моя Мистле… И я там была. А они, то есть Геральт и Йеннифэр, завели потом собственный дом и были счастливы. Очень, очень счастливы. Все равно как в сказке. Понимаешь?
– Почему ты плачешь, о Владычица Озера?
– И вовсе я не плачу. Просто глаза слезятся от ветра. Вот и все!
Они долго молчали, глядя, как раскаленный до красноты солнечный шар касается горных вершин.
– Действительно, – нарушил наконец тишину Галахад. – Преудивительная это была история, ох удивительная. Воистину, госпожа Цири, необычен мир, из которого ты прибыла.
Цири громко засопела.
– Да, – продолжал, несколько раз откашлявшись, Галахад, слегка обескураженный ее молчанием. – Но и здесь, у нас, тоже случаются преудивительнейшие истории. Например, та, что приключилась с сэром Гавейном и Зеленым Рыцарем… Или с моим дядей, сэром Борсом и сэром Тристаном… Понимаешь, госпожа Цири, сэр Борс и сэр Тристан однажды отправились на запад, в Тинтагель… Дорога их шла через леса дикие и опасные. Едут они, значит, едут, глядят – стоит лань белая, а рядом – дама, в черное одетая, ну прямо черней черного и во сне не увидишь. А уж такая прекрасная та дама, что прекраснее на целом свете не сыщешь, ну разве что королева Гвиневра… Узрела та дама, что возле лани стояла, рыцарей, рукой махнула и такими словами обратилась к ним…
– Галахад…
– Что?
– Замолчи.
Он закашлял, захрипел, умолк. Оба молчали, глядя на солнце. Молчали очень долго.
– Владычица Озера…
– Я же просила не называть меня так.
– Госпожа Цири…
– Слушаю.
– Поедем со мной в Камелот, а, госпожа Цири? Король Артур, вот увидишь, окажет тебе честь и уважение… Я же… Я буду тебя всегда любить и почитать…
– Немедленно поднимись с колен! Или нет. Раз уж ты там, разотри мне ступни. Страшно замерзли. Спасибо. Ты очень мил. Я же сказала – ступни! Ступни оканчиваются на щиколотках!
– Госпожа Цири…
– Я все время здесь.
– Солнце к закату клонится…
– Верно. – Цири защелкнула застежки ботинок, встала. – Седлаем лошадей, Галахад. Есть тут неподалеку какое-нибудь место, где можно было бы переночевать? О, по твоей мине вижу, что здешние места ты знаешь не лучше меня. Но не страшно, отправляемся, а уж если придется спать под открытым небом, так лучше где-нибудь подальше, в лесу. От озера холодом тянет… Ты что так смотришь? Ага, – догадалась она, видя, как он покраснел. – Тебе мнится ночлег под ореховым кустом, на ковре из мхов? В объятиях чародейки? Послушай, малыш, у меня нет ни малейшего желания…
Она осеклась, глядя на его румянец и горящие глаза. В принципе вполне нормальное лицо. Что-то стиснуло ей желудок и все, что было ниже. И это был не голод.
«Что со мной творится? – подумала она. – Что со мной деется?»
– Не волокить! – почти крикнула она. – Седлай мерина!
Когда они уже были в седлах, она глянула на него и громко рассмеялась. Он глянул на нее, и взгляд у него был изумленный и вопрошающий.
– Нет-нет, ничего… – легко сказала она. – Мне просто кое-что пришло в голову. Ну, в путь, Галахад.
«Ковер из мхов, – подумала она, сдерживая хохот. – Под ореховым кустом. И я – в роли чародейки. Ну-ну…»
– Госпожа Цири…
– Да?
– Поедешь со мной в Камелот?
Она протянула ему руку. Он протянул ей руку. Они соединили руки, едучи бок о бок.
«К черту, – подумала она. – А почему бы и нет? Побьюсь на что угодно – в этом мире тоже найдется занятие для ведьмачки. Ибо нет такого мира, в котором не нашлось бы для ведьмачки занятия».
– Госпожа Цири…
– Давай не будем об этом сейчас. Едем.
Они ехали прямо на закат. Позади оставалась темнеющая долина. Позади оставалось озеро, озеро заколдованное, озеро голубое и гладкое, как отшлифованный сапфир. Позади оставались камни на озерном берегу. Сосны на склонах.
Это было позади.
А впереди у них было все.
В средние века существовал закон «кудели и меча» – о наследовании трона по женской (кудель) и мужской (меч) линии. – Примеч. пер.
Перевод Эльвиры Частиковой.
Перевод Эльвиры Частиковой.
Перевод с английского Н. Эристави.
Что касается (лат.). – Здесь и далее примеч. пер.
Правосудие – основа государства… А ужасные преступления не должны оставаться безнаказанными (лат.).
камня на камне (лат.).
основой государства (лат.).
первое (лат.).
Второе (лат.).
препятствие (лат.).
память подводит (лат.).
похищение девочек (лат.).
и т. д., и т. д. (лат.).
Стае – мера длины, равная 1067 м.
Шаг – старинная мера длины, равная 0,81 м.
Нильфгаардская империя (лат.).
с высшей похвалой (лат.).
Перевод Н. Эристави.
Rubor – краснота; calor – повышенная температура; tumor – припухлость; dolor – боль, страдания (лат.).
дрожь.
от лат. datura – дурман.
Инфима (от лат. infimitas) – начальная школа, школа низшего уровня.
Экспериенция (от лат. experientia) – опыт, знание предмета.
Сгинь (лат.).
приблизительно десять с половиной тысяч гектаров.
2800 гектаров.
белая горячка (лат.).
всеми правдами и неправдами (лат.).
кому на пользу (лат.).
старинная серебряная монета.
по доверенности (лат.).
Шпонтон – оружие на древке, с одной стороны снабженное обоюдоострым секущим концом, с другой – крючьями либо иглами.
прямым галопом (фр.).
Компактат (от лат. Compactum) – договор, соглашение.
Апанаж – земельное владение, предоставлявшееся некоронованным членам королевской семьи.
