Ознакомительная версия.
– Так кто держал наготове стрелу на тетиве, как, по-вашему, мистер Фини?
Но прежде чем тот успел открыть рот, Ваймс обернулся к вернувшемуся мистеру Стоуну, которого подвело пищеварение. Вилликинс, обладавший безошибочными инстинктами, по-прежнему за ним наблюдал. Ваймс произнес громко и радостно:
– Я вижу, мой добрый друг мистер Стонер снова с нами. Он законник, а я полисмен, и мы непременно найдем общий язык. Пройдите сюда, мистер Стонер.
Он схватил неохотно повиновавшегося законника за руку, мягко, но крепко, и отвел в сторонку от толпы, которая, как с удовольствием заметил Ваймс, уставилась на них с глубоким подозрением.
– Вы ведь правда законник, мистер Стонер? Случайно не специалист по уголовному праву?
– Нет, ваша светлость, я занимаюсь в основном вопросами земли и собственности.
– Да, это гораздо безопаснее, – заметил Ваймс. – И, наверное, вы член анк-морпоркской гильдии, заправляет которой мой старый знакомый господин Кривс?
Он произнес это добродушно, но знал, что имя старого зомби вселяет ужас в сердце любого законника – хотя вопрос, имелось ли сердце у самого господина Кривса, принадлежал к разряду риторических. Мистер Стонер наверняка принялся размышлять очень быстро. Если у него был здравый смысл и он читал «Юридический журнал» между строк, то знал, что, хотя господин Кривс и кланялся (довольно сдержанно) богатым и влиятельным личностям, он не любил ошибки – и не любил, когда закон обретал дурную славу из-за неопытных юристов и дилетантов, полагая это исключительной привилегией старших законников, таких как сам господин Кривс, портивший закону репутацию педантично, с блеском и за триста долларов в час. А еще мистер Стонер, скорее всего, подумал: поскольку здешние землевладельцы подогнали закон к своим нуждам, что было прерогативой юриспруденции, господин Кривс уж точно не обрадуется. Так как современные обычаи и практика требовали, чтобы он перестал расхаживать со стонами, вытянув руки перед собой и держа в одной из них отрубленную голову для пущего эффекта, господин Кривс, как известно, срывал раздражение на дерзких молодых юристах, которые заносились свыше меры. Он разговаривал с ними спокойно и тихо, и впоследствии они признавались, что отрубленная голова, по сравнению с этим, показалась бы им вегетарианским блюдом.
Ваймс некоторое время изучал лицо Стонера. Тот прикидывал свои немногочисленные варианты и наконец сообразил, что множественное число тут излишне.
– На самом деле, я хотел обсудить с магистратом сложившуюся ситуацию, – сказал Стонер тоном человека, репетирующего выступление в суде, – но с прискорбием вынужден признать, что, с их точки зрения, раз они владеют здешней землей, то воплощают и закон на ней. Должен добавить, что сами по себе они вполне порядочные люди.
Ваймс удивился собственному самообладанию. Он сказал:
– Ага, земля. Я люблю землю, на ней приятно стоять. Но земля, землевладелец и закон… можно и запутаться, правда? Особенно имея в перспективе хороший гонорар. И очень легко оставаться порядочным человеком, если можешь позволить себе нанять непорядочного. Того, кому даже не нужен приказ, только кивок.
При этих словах послышался раскат грома, не вполне соответствующий последней фразе, а потому без всякого мистического значения. Но в любом случае раскат был мощный, он сотряс небо грохотом. Ваймс поднял голову и увидел горизонт цвета свежего ушиба, но вокруг было тепло и тихо, а насекомые и прочие неизвестные создания гудели в зарослях. Удовлетворившись тем, что пока не нужно искать укрытия, он вновь повернулся к съежившемуся законнику.
– Я предлагаю, мистер Стонер, чтобы вы внезапно отыскали неотложную причину съездить в город и побеседовать с кем-нибудь из старших коллег. Советую покаяться в глупости. Когда они увидят ваши мокрые штаны, это послужит подтверждением, поверьте. При необходимости я могу скрепя сердце сделать заявление в вашу пользу, в том смысле, что, на мой взгляд, вы попали под дурное влияние и совершили ошибку, но не преступление.
На лице Стонера явно читалась благодарность, и Ваймс добавил:
– Почему бы вам не заняться изучением уголовного права? В наши дни это в основном тяжкие телесные повреждения и убийства. Сущий бальзам на душу. Впрочем, ответьте еще на пару вопросов. Что вы знаете про гоблинов, которых отправили вниз по реке? И про исчезновение кузнеца Джефферсона?
Всегда неприятно услышать сложный вопрос в ту самую минуту, когда ты подумываешь о том, как раздобыть лошадь и быстро преодолеть большое расстояние.
– Заверяю вас, ваша светлость, я ничего не знаю про исчезновение кузнеца – может быть, он просто нашел работу где-нибудь по соседству. А гоблины? Да, я слышал, что несколько лет назад их услали отсюда, но я на этой должности всего два года и никак не могу прокомментировать случившееся… – Стонер чопорно добавил: – И я понятия не имею о том, что какие-то гоблины в последнее время были изгнаны из своих жилищ, как утверждает старший констебль.
Повернувшись спиной, чтобы любопытная толпа не разглядела, что происходит, Ваймс яростно уставился на законника.
– Вы страдаете потрясающе избирательным невежеством, мистер Стонер. Поздравляю.
А потом он схватил его за грудки и продолжал:
– Послушай меня, ты, маленький поганец. То, что ты мне сказал, может и быть, строго говоря, правдой, но ты чертов идиот, если не понимаешь, что кучка землевладельцев не вправе счесть любое свое желание – законом. Если хочешь играть на обеих сторонах – а ты, полагаю, хочешь, – тогда выкрой, будь добр, минутку, чтобы сообщить своим бывшим работодателям, что командор Ваймс все про них знает – и в том числе знает, что с ними делать. И я знаю, кто они, мистер Стонер, потому что старший констебль Наконец дал мне список имен.
Ваймс осторожно ослабил хватку и негромко сказал:
– Очень скоро на этом месте удача вас покинет, мистер Стонер.
Повернувшись, чтобы толпе было видно, он взял растерянного законника за руку, драматически пожал и громко произнес:
– Спасибо за ценную информацию, сэр! Теперь, поверьте, расследование пойдет намного быстрее! И я уверен, что старший констебль Наконец думает точно так же. Жизнь стала бы гораздо проще, если бы и другие честные люди столь же охотно содействовали полиции в расследованиях.
Ваймс взглянул на пораженного Стонера и добавил тише:
– Судить не возьмусь, но у некоторых из этих парней такой вид… Я таких людей знаю – зубов у них, скорее всего, больше, чем мозговых клеток, и прямо сейчас, господин законник, они гадают, что тебе известно и что именно ты рассказал мне. На твоем месте я бы не стал собирать вещи и поскорее раздобыл быструю лошадь.
Законник поспешно удалился, и толпа, получив выразительный кивок от Фини, также более или менее рассеялась по окрестностям. Ваймс подумал: еще один шар в лузу. Есть шары красные, есть цветные, но рано или поздно ты начинаешь охоту за черным.
Он остался в обществе Вилликинса и старшего констебля, который озирался, как человек, внезапно понявший, что, возможно, не только откусил больше, чем в состоянии прожевать, но и больше, чем в состоянии поднять. Фини выпрямился, когда перехватил взгляд Ваймса. Нужно было слегка ободрить юношу, поэтому Ваймс подошел и хлопнул его по спине.
– Ну, черт возьми, отличная работа, старший констебль Наконец, и на сей раз я не смеюсь над тобой, Фини, не шучу и не пытаюсь тебя унизить. Поверить не могу, что ты и есть тот парень, которого я встретил всего несколько дней назад. Ты выстоял против них, честное слово. Против компании опасных идиотов, заодно с законником.
– Они выстрелили в матушку! Они, конечно, уверяли, что просто хотели нас припугнуть и не стали бы стрелять! Они сказали, что у них не было стрел! А я им тут же ответил: конечно, стрел не будет, если стрелять ими в мою матушку, а значит, доказано! Вот что я им сказал, это же логично, и они не нашлись что ответить!
– Что ж, я и сам слов не нахожу, Фини, потому что, если не ошибаюсь, слышал от тебя, что вчера вечером вниз по реке отправили еще какое-то количество гоблинов. Как ты это выяснил?
Фини ткнул пальцем в сторону каталажки и ухмыльнулся.
– Вот ключ, сэр. Зайдите и поговорите с нашим арестантом. Вам понравится, сэр. Он прямо из шкуры вон полез, когда понял, что они пришли за ним, и живо запел соловьем, честное слово!
– У нас говорят «запел канарейкой», – заметил Ваймс, повернувшись в сторону приземистого строеньица.
– Да, сэр, но это же деревня, и я хорошо знаю здешних птиц, сэр, и он совершенно точно пел как соловей, поверьте мне. Чудесная каденция, сэр, уступает только трелям малиновки, на мой взгляд, – наверное, потому, что он страшно испугался, сэр. Придется окатить пол из ведра.
– Опять-таки, молодчина, Фини. Пожалуйста, зайди в дом и погляди, как там твоя матушка? Она очень волнуется. Матушки все такие.
Ознакомительная версия.
