Ознакомительная версия.
– Попытался, но я его остановила, – отвечаю я, надеясь, что Уилл не станет выспрашивать подробности.
– Петра? Ты не хочешь посмотреть на меня? – Уилл запинается, не понимая, как продолжить этот невозможный разговор. – Ты не представляешь себе, сколько раз я воображал себе нашу встречу. Пытался угадать, каково это будет – увидеть тебя опять.
Он касается моей руки, но я не оборачиваюсь. Я замираю, страшась даже сделать вдох.
Тогда Уилл обходит меня и становится напротив – так, что мне все-таки приходится взглянуть ему в лицо.
– Ты просто скажи мне – почему? – Он смущенно опускает голову. – Почему ты не вернулась? Я бы ушел с тобой. – Из горла его вырывается грустный смешок. – Я пошел бы за тобой куда угодно.
– Я не могла вернуться. – Каждое слово дается мне со страшным трудом. – После того, что случилось…
Уилл поднимает руку и проводит большим пальцем по моей щеке.
– Петра? – Он сглатывает комок в горле. – Что он с тобой сделал?
– Он хотел меня продать.
Об остальном Уилл не спрашивает. Все ответы были написаны десять лет назад – кровью Джимми на полу моей спальни.
Уилл привлекает меня к себе, прежде чем я успеваю возразить, и вот я – в его объятиях. И он чувствует то же самое, что и я.
– У меня больше никого не было, – шепчет он.
Его губы прижимаются к моим. И это совсем не так, как с тем незнакомцем, выторговавшим мой поцелуй. Мне не нужно заставлять себя покориться. Я и так принадлежу Уиллу.
Мои пальцы запутываются в его волосах.
– Петра, – выдыхает он, и я тону в нем.
Наконец задохнувшись, я обрываю поцелуй.
Уилл держит меня за талию.
– Когда я увидел тебя с Кастилло, было такое чувство, словно мне явился призрак.
«Кастилло».
Уилл работает на Кастилло. И думает, что я – тоже.
– Мне пора. – Я неуверенно отступаю на несколько шагов.
– Не уходи. – Уилл пытается поймать меня за руку.
– Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
И это чистая правда, даже если он не понимает, о чем я.
Рано или поздно Кастилло узнает, что я – коп, даже если к тому моменту он уже будет в наручниках. И если он решит, что Уилл к этому тоже причастен, то следующим, кого выловят из реки, будет Уилл.
На заднем сиденье такси я наконец разворачиваю бумажку. И сразу же узнаю имя: я не раз встречала его в досье. Эндзо Феретти, поставщик героина, обслуживающий половину дилеров из Треугольника… ту половину, которую не контролирует Кастилло. Ну, по крайней мере, не какой-нибудь нищий мальчик на побегушках, не способный нанять охрану.
Новая задачка и впрямь потруднее первой. Феретти не шатается в одиночку по заброшенным стройкам. Он сидит дома со своим гаремом – если, конечно, подручные Кастилло не навешали мне лапши на уши.
Кастилло снабдил меня подробной картой. Мне предстоит вырубить охранника у черного хода и подняться на второй этаж по лестнице для прислуги. Одна из девок Феретти – подсадная утка: она должна послать людям Кастилло смс, когда все в доме уснут.
Из своего укрытия за деревьями я наблюдаю за охранником. Затем спускаю предохранитель своего SIG-9 и начинаю уговаривать себя, что могу это сделать: Бобби прав, и все это необходимо ради общего блага.
Но в глубине души я в это не верю.
– Я могу избавить тебя и от этого бремени. Буду рад услужить.
Я разворачиваюсь рывком. Передо мной – безымянный тип в черном свитере, тот, что перерезал Торресу горло, не коснувшись его и пальцем.
– Черт тебя раздери! Как ты здесь оказался?
Он пожимает плечами:
– Держался поблизости. Всегда стараюсь присматривать за своими вложениями.
И, бросив взгляд на охранника, насмешливо добавляет:
– Ты и вправду хочешь пристрелить этого несчастного идиота, который даже школу не закончил, потому что пристрастился к игровым автоматам?
Я закрываю глаза и вижу бедного подростка, которого Феретти втянул в свои грязные дела. Подростка вроде Уилла.
– Что ты за это хочешь?
Он склоняет голову набок и что-то прикидывает про себя:
– Воспоминание.
– Воспоминание? Только и всего? – Мне становится смешно. – Да забирай хоть все!
Уголок его рта вздергивается в кривой усмешке:
– Мне хватит одного, но я выберу сам.
– Хорошо, бери любое. Только не убивай этого парня.
Безымянный скрещивает руки на груди и хмурится: видно, ему не по душе, что я называю вещи своими именами.
– Заметано.
И он устремляется к дому, держась в тени деревьев. Охранник замечает неладное лишь за миг до того, как рука безымянного обвивает из-за спины его шею и одним резким рывком пережимает горло. Парень оседает и вырубается.
Безымянный машет мне от двери. Я стараюсь двигаться тихо, но шагать совершенно бесшумно, как мой странный помощник, не удается.
Следом за ним я поднимаюсь на второй этаж по черной лестнице. Безымянный направляется прямиком к комнате Феретти – безо всяких подсказок, словно у него тоже есть карта.
В спальне Феретти света нет, но позолота и белый лак поблескивают в темноте. Вся комната провоняла спиртным и потом, и я чувствую, как к горлу подступает тошнота. Феретти валяется на кровати в отключке – брюхо его вздымается горой с каждым вздохом. Я смотрю в глаза своему спутнику и протягиваю ему пистолет, но тот качает головой.
– Говорят, ободрать кошку можно по-разному. – Безымянный достает из кармана серебряную зажигалку, и кривая улыбка искажает его лицо. – Вот и с человеком – точно так же.
Зажигалка вспыхивает, и безымянный швыряет ее на кровать. Простыни занимаются мгновенно, и пламя разгорается с неестественной быстротой. Феретти вскакивает, визжит и молотит руками, тщетно пытаясь сбить огонь. Я зажимаю себе рот. Воняет хуже, чем просто паленым мясом, – это запах самого страдания.
Феретти с воплями катается по полу, но пламя уже охватило его целиком.
Из коридора доносятся голоса. Еще миг, и в дверь начинают ломиться.
Безымянный выталкивает меня на балкон и ведет по карнизу, опоясывающему второй этаж. Мы добираемся до гаражной пристройки: прямо под карнизом – скос крыши. Мой спутник хватает меня за руку… и я соображаю, что мы спрыгнули, когда ноги уже касаются земли. Из окна, через которое мы только что выбрались, валит дым.
Безымянный тащит меня за руку. Мы бежим в сторону леса.
Когда мы наконец останавливаемся, я валюсь на землю и сворачиваюсь клубком. С каждым вздохом меня пробивает дрожь.
«Что я наделала?!»
Безымянный смотрит на меня жадным взглядом. Я замечаю, как расширились его зрачки.
– Ты должна мне воспоминание.
– Какое ты хочешь? Мой первый поцелуй? Или как меня хуже всего избили?
Он опускается на колени и наклоняется ко мне. Его лицо – совсем близко, в паре дюймов от моего; льдисто-голубые глаза горят предвкушением.
– Есть и кое-что поинтереснее. – Он проводит пальцем по моей нижней губе. – Вот, например: как ты дошла до такой жизни?
Стараясь собраться, я потираю себе щеки. На пальцах остается сажа.
– Этого я тебе не скажу.
– И не надо.
Он придвигается еще ближе и снова целует меня в губы.
Я пытаюсь отстраниться – и не могу: то, что связывает нас, сильнее любого желания.
– Петра, – шепчет он. – Отдай его мне. Все до конца.
И на меня наваливается воспоминание…
«Кастилло мне за тебя еще отсыплет».
Запах пота и крэка.
«Я два года ждал, пока тебе стукнет шестнадцать».
Меня захлестывают образы прошлого. Я пытаюсь вырваться, но только увязаю в трясине памяти все глубже и глубже.
Шприц у Джимми в руке.
Мои пальцы, сжимающие нож.
Брызги крови.
И тишина.
Воспоминание медленно отступает, как волна, отхлынувшая от берега. Не отрываясь от моих губ, безымянный шепчет:
– Милая моя Петра! Что же он с тобой сделал?
Я лежу в его объятиях и цепляюсь за него обеими руками. По лицу катятся слезы. Безымянный в последний раз прикусывает мою губу, отстраняется и смотрит на меня так, будто пережил всю эту боль вместе со мною.
– Кто ты такой? – успеваю спросить я, пока вкус его поцелуев еще держится на губах, – хотя, конечно, этот вопрос следовало задать гораздо раньше.
– Одни называют меня дьяволом, другие – демоном перекрестков. И все думают, что я – само зло. – Он смотрит мне в лицо, и его голубые глаза, как ни странно, кажутся совсем человеческими. – Я – Сборщик душ.
Я высвобождаюсь из его объятий, с трудом переводя дух. Больше всего мне сейчас хочется вскочить и бежать без оглядки.
– Так ты крадешь у людей души?
Безымянный поднимается и идет прочь. Но прежде чем раствориться в тени деревьев, он замедляет шаг и, не обернувшись, отвечает:
– Красть не приходится. Люди все отдают сами.
Когда я вернулась домой: вся в грязи и саже, у подъезда уже ждала машина. Шофер Кастилло не дал мне даже переодеться. Он доставил меня прямиком к «Макиавелли», высадил из машины и подтолкнул к задней двери.
Кастилло сидит за столиком в дальнем зале, возится с какими-то документами и курит сигару. Уилл устроился у барной стойки и вертит в руках стакан. Его темные волосы вьются над воротом рубашки, которая, кажется, стоит больше, чем Джимми тратил на еду за месяц, когда мы были детьми.
Ознакомительная версия.
