У Люции перехватило дыхание.
– Что с ней случилось?
Губы королевы сжались в одну черту.
– Ее убила Сабина.
Люция ощутила дурноту.
– Зачем она совершила такое злодейство?
– Потому что Сабина Маллеос была законченной дрянью. И досталось ей поделом.
Люция силилась выровнять дыхание. Она уже не знала, чему верить. Привычный мир распался на части и никак не мог обрести прежнюю цельность.
– Но если Сабина вправду сотворила подобное, почему отец так долго держал ее при себе?..
Королева вновь помрачнела.
– Прими в расчет очевидное: женские чары Сабины, – сказала она. – Кроме этого, король видел в ней мудрую советницу. Ту, что была способна помочь ему заполучить самое желанное, причем навсегда.
– Так вот почему меня похитили и убили при этом мою настоящую мать, – охрипшим голосом пробормотала принцесса. – Он мечтал с моей помощью добиться еще большей власти!
Королева кивнула:
– Твое рождение предрекли звезды. И Сабина каким-то образом дозналась, где оно должно было произойти. Как раз в то время я всячески пыталась родить второго ребенка, но так и не смогла. Неудачные беременности вконец измотали меня… И тут появляешься ты – прелестная маленькая девчушка, которую, как мне сказали, я смогу воспитать словно собственную дочь, и никто никогда не вызнает истины… Что тут сказать? Я не стала добиваться подробностей, а просто приняла все как есть…
У Люции голова шла кругом, но принцесса крепилась, не желая показать слабости.
– Но раз вы были так счастливы растить меня как родную, почему же лишний раз не смотрели в мою сторону? Почему доброго слова жалели?
– Так было не всегда. Я… – начала королева, но как-то неуверенно. – Не знаю. Видимо, просто не понимала, что причиняю тебе боль. Моя собственная мать была жестокой и… очень холодной женщиной. Быть может, я пошла в нее… причем в большей степени, чем осознавала сама… Поверь, Люция, я поступала так неосознанно. На самом деле очень люблю и тебя, и твоего брата…
– Он мне не брат, – тихо проговорила Люция. Она старательно гнала прочь мысли о том, что произошло между нею и Магнусом тем вечером. Его губы на ее губах… Жадно требующие чего-то такого, что она неспособна ему дать… А потом – отчаяние на лице, когда она его оттолкнула…
– Семья – самое важное в этом мире, – продолжала между тем королева. – Это то, что остается с тобой, когда распадается и рушится все остальное. У тебя есть семья. Отец так гордится тобой…
– Я не возьму в толк, с чего бы ему мною гордиться! Я же убила Сабину! – Она заглянула королеве в глаза. – Вот почему ты сегодня так со мною добра? Боишься того, что я могу сотворить?
Бледные серо-голубые глаза королевы чуть округлились.
– Я никогда не стану бояться тебя, доченька. Я восхищаюсь тобой! Вижу, в какую сильную и прекрасную женщину ты постепенно превращаешься. И я благоговею перед твоими нынешними способностями.
Люцию замутило.
– Я убила ее, матушка! Швырнула на стену, а потом подожгла!
Что-то коротко промелькнуло в глазах королевы, что-то темное и холодное.
– А я очень счастлива, что ее больше нет, – сказала она. – И рада, что она умерла в муках. По правде говоря, я праздную ее смерть!
Люция похолодела от этих слов.
– Как можно ликовать по поводу чьей-то гибели…
Королева Альтия отвела глаза и переменила тему:
– Твой отец желает немедленно видеть тебя. Я как раз шла к тебе, чтобы передать это. Он хочет обсудить с тобой нечто важное. Ступай без промедления.
Королева покинула альков и, не оглядываясь, удалилась по коридору. Люция проводила ее взглядом… А потом пошла в зал для совещаний, зная, что последнее время отец проводил там едва ли не все дневные часы.
– Входи, Люция, – отозвался король, когда она толкнула высокие распашные двери.
Шагнув через порог, принцесса обнаружила, что отец был не один. При виде Магнуса ей снова стало трудно дышать.
Он, впрочем, на нее не смотрел. Стоял у стены, неотрывно глядя на короля. С тех пор как отец вернулся из Ораноса, Магнус много времени проводил в его обществе. Гневался ли король, узнав о прискорбном провале Магнуса в Пелсии, неудаче, еще и приведшей к гибели двоих стражей?.. Люция этого не знала. Ей даже всей истории о поездке принца выслушать не довелось, а хотелось бы…
– Я знаю, дочь, тебе пришлось нелегко, – проговорил король. – Как ты приняла то, что Магнус рассказал тебе о твоем рождении…
Люция старательно отводила от принца взгляд. Зато он теперь смотрел на нее: она чувствовала словно бы ледяное прикосновение.
– Я пытаюсь принимать все, что посылает судьба, – сказала она.
– Тебе следует знать, что для меня ты по-прежнему дочь, – ответил король. – Я люблю тебя превыше всякой иной, которая у меня могла бы родиться. Ты была, есть и всегда будешь частью этой семьи. Веришь мне, Люция?
Его слова звучали так весомо, уверенно и правдиво. Девушка ощутила, как отпускает напряжение, затаившееся в душе.
– Да, – сказала она. – Я верю, отец.
Король уселся на стул с высокой спинкой. Люция отважилась бросить быстрый взгляд на Магнуса, но тот уже вновь смотрел в сторону. Он вообще до сих пор ничем не показал, что заметил ее. Даже не поздоровался. Повадился так вести себя с того памятного вечера полторы недели назад, когда она пришла в покои принца, думая утешить. С тех пор она превратилась для него в пустое место за общим столом. Когда они сталкивались в коридоре, обходил ее, словно неодушевленный предмет.
Люция понимала, что жестоко ранила его чувства, но был ли у нее выбор? Она все равно не могла дать ему то, чего он желал…
Король между тем обратился к ней.
– Известно ли тебе, – спросил он, – о моих планах в отношении Ораноса?
Она кивнула:
– Ты собираешься завоевать его в союзе с вождем Пелсии.
– Отлично. И как по-твоему, это разумный план?
Люция стиснула руки, лежавшие на коленях:
– Мне кажется, это очень опасно…
– Да, трудности нас действительно ждут, – кивнул король Гай. – Но что предначертано, того не миновать. Магнус будет в этом походе рядом со мной, и, не исключено, нам обоим предстоит сложить головы во имя будущего процветания и могущества Лимероса.
Люция встревоженно глядела на него.
– Прошу тебя, не говори так…
– Я вижу, Люция, тебе не все равно, что с нами будет? Даже теперь, когда узнала о своем истинном происхождении?
О да, она выяснила, что была подкидышем, принятым в свой дом семейством Дамора… С чего бы ни началась история ее сиротства, без приемной семьи у Люции не было на свете никого. И ничего. Лиши ее королевской фамилии, и останется она простой пелсийской крестьянкой.
– Да, мне не все равно, – проговорила принцесса.
Король Гай кивнул.
– Так вот, я желаю, чтобы ты поехала с нами, – сказал он. – Согласно пророчеству, твоя магия должна превосходить все, что видел этот мир за последнюю тысячу лет. Она станет залогом нашей победы. Без тебя нам, возможно, суждено проиграть. А скорее всего, и погибнуть.
Принцесса сглотнула:
– Ты хочешь, чтобы моя сила помогла тебе покорить Оранос…
– Мы воспользуемся ею лишь в безвыходных обстоятельствах. Однако не преминем сообщить оранийцам, что держим наготове могущественное оружие. Есть надежда, что это может заставить их сдаться без боя.
– А я не вполне уверен, что мысль удачная, – наконец-то подал голос Магнус. – Истинность пророчества еще не окончательно подтверждена. Люция вполне может оказаться обычной ведьмой, одной из многих.
Магнус произнес это так холодно и отстраненно, что у принцессы пробежали мурашки по коже. Намеренно или нет, но его слова прозвучали как оскорбление. Он говорил о ней, будто о какой-то ерунде, от которой так легко отмахнуться… Люция пристально наблюдала за ним и в какой-то момент перехватила короткий взгляд. Впрочем, Магнус тотчас же отвел глаза.
Теперь он ненавидел ее.
– Ты ошибаешься, – сказал король. – Хотя окончательный выбор, несомненно, за Люцией. Что до меня, я всем сердцем верю, что наш успех или неудача зависят именно от нее. Равно как и наши жизни.
При всей нынешней – наигранной или нет – холодности Магнуса Люция продолжала любить этого человека и знала, что так будет всегда. И она готова на все, лишь бы оградить его от смертельной опасности. При всем том, что он был с нею жесток. И кажется, собирался до гробовой доски ее ненавидеть…
– Я поеду с вами, отец, – сказала она. – И ради победы над Ораносом совершу все, что окажется в моих силах!
Пехота объединенного лимерийско-пелсийского войска пересекла границу Ораноса.
Неполных три месяца назад Йонас стоял на этом самом месте и, движимый местью за брата, обдумывал тайную и сугубо запретную вылазку в оранийские пределы. Если бы тогда он предпринял ее и был схвачен стражами границы, его казнили бы без суда и следствия. Этой опасности Йонас подвергался множество раз, браконьерствуя с братом.
