Ознакомительная версия.
Я отлично себя чувствую, мне даже приятно находиться в таком костюме.
– А вот это тоже тебе, – сияет Алия и одновременно краснеет. – Я подумала, что, возможно, тебе захочется получить еще один комплект. – И она протягивает мне кастеты – точно такие же, какие создала для меня в прошлый раз.
И которые я потеряла тогда во время сражения.
Эти кастеты мне сейчас как нельзя кстати. Это мой второй шанс проявить себя. Возможность сделать все на этот раз правильно.
– Спасибо, – благодарю я ее, надеясь, она понимает, сколько смысла и чувств я вкладываю в это одно-единственное слово.
Я примеряю кастеты и с удовольствием сгибаю и разгибаю пальцы.
Потом поднимаю взгляд и оглядываюсь по сторонам.
Все смотрят на меня.
– Ну и что вы думаете? – спрашиваю я.
– Этот костюм смотрится так, как будто он должен был принадлежать мне, – хмурится Кенджи. – Это я должен ходить в чем-то вот таком. Почему ты не могла выбрать для себя, например, розовый цвет? Или, скажем, желтый?..
– Потому что мы не какие-нибудь идиотские «Могучие рейнджеры», – поясняет Уинстон и закатывает глаза.
– Кто такие эти рейнджеры, черт побери? – недовольно спрашивает Кенджи.
– Мне кажется, ты выглядишь потрясающе, – широко улыбается Джеймс. – Даже еще лучше, чем раньше.
– Это действительно круто, – подхватывает Лили. – Мне очень нравится.
– Это, пожалуй, ваша лучшая работа, приятели, – обращается Брендан сразу к Уинстону и Алии. – Правда. А кастеты… – добавляет он, указывая на мои руки. – Это просто… они словно завершают весь ансамбль. Великолепно.
– Вы выглядите довольно внушительно, мисс Феррарс, – соглашается Касл. – Ребята поработали славно. Именно такой подход вам и подходит. Уж простите меня за тавтологию.
Я улыбаюсь.
Уорнер кладет мне руку на спину, наклоняется и шепчет мне на ухо:
– Послушай, а эта штука легко снимается?
Я заставляю себя не поворачиваться и не смотреть на него и его улыбку, которую, разумеется, он демонстрирует при виде меня в этом новом наряде. Он до сих пор заставляет меня краснеть, и я злюсь на себя за такую реакцию.
Я пытаюсь найти какой-нибудь объект в зале, на котором можно было бы сейчас сосредоточиться.
Это Адам.
Он смотрит на меня спокойно и даже немного расслабленно. И на какое-то мгновение, всего на долю секунды, я узнаю в нем того самого парня, которого знала когда-то. И в которого впервые влюбилась.
Он отворачивается.
Я все время думаю о том, что с ним все будет в порядке, ведь у нас остается всего двенадцать часов. Потому что сегодня вечером мы в последний раз обсудим свой план.
А завтра начнется все самое главное.
– Аарон? – шепчу я.
Свет выключен. Мы лежим в постели. Я вытянулась вдоль его тела и уютно устроила голову у него на груди. Мой взгляд устремлен в потолок.
Он гладит меня по голове, проводя сразу всей рукой и иногда расплетая запутавшиеся пряди.
– У тебя волосы струятся. Как шелк.
– Аарон.
Он целует меня, чуть прикоснувшись губами моего лба. Потом гладит по рукам.
– Ты не замерзла? – волнуется он.
– Ты не можешь откладывать это до бесконечности.
– А я ничего и не откладываю, – отвечает он. – Нам и откладывать-то нечего.
– Мне только нужно знать, что с тобой все в порядке, – говорю я. – Я же беспокоюсь за тебя. – Он до сих пор не сказал мне ни единого слова насчет своей матери. Он молчал все то время, пока мы сидели в ее комнате, и потом о ней не говорил. Даже не упомянул ее ни разу.
Даже сейчас он молчит.
– Аарон?
– Да, любовь моя.
– Ты не собираешься со мной об этом поговорить?
Он молчит так долго, что я уже собираюсь повернуться и посмотреть ему в глаза. Но потом он тихо произносит:
– Она больше не испытывает боли. И для меня это огромное утешение.
После этого я уже не настаиваю на том, чтобы он поговорил со мной.
– Джульетта, – обращается он ко мне.
– Да?
Я слышу его дыхание.
– Спасибо, – шепчет он, – за то, что ты мой друг.
Тут я поворачиваюсь. Прижимаюсь к нему, трусь носом о его шею.
– Я всегда буду рядом, когда я тебе нужна, – говорю я. Темнота немного приглушает мой голос. – Пожалуйста, помни об этом. Всегда помни.
Проходит еще несколько секунд в темноте. Я чувствую, что начинаю погружаться в сон.
– Неужели все это происходит на самом деле? – слышу я его шепот.
– Что? – Я несколько раз моргаю, чтобы не заснуть окончательно.
– Ты такая настоящая, – продолжает он. – Я чувствую тебя. Я слышу тебя. Мне очень хочется, чтобы все это было настоящее.
– Все и есть настоящее, – убеждаю его я. – И все будет даже еще лучше. Я обещаю.
Он вздыхает.
– Самое страшное, – тихо признается он, – что впервые в жизни я и в самом деле верю в это.
– Вот и хорошо, – говорю я, поворачиваясь лицом к его груди. Я снова закрываю глаза.
Он обнимает меня одной рукой и прижимает к себе.
– Почему на тебе всегда так много одежды? – шепчет он.
– М-м-м-м?
– Мне вот это не нравится. – Он тянет меня за штаны.
Я чуть касаюсь губами его шеи. Этот поцелуй легкий, как перышко.
– Тогда снимай все это.
И он откидывает покрывало в сторону.
У меня остается секунда, чтобы съежиться и не замерзнуть, а он уже стоит на коленях между моих ног. Он находит резинку на моих штанах и теперь медленно стягивает их с меня, сначала с бедер, потом с ног.
Мое сердце в это время задает мне всевозможные вопросы.
Он сжимает мои штаны в кулаке и швыряет их куда-то вдаль комнаты.
Потом его руки проскальзывают к моей спине, приподнимая меня, и я оказываюсь у его груди. Дальше они проникают под мою рубашку.
Очень скоро он лишает меня и рубашки тоже.
Она летит на пол вслед за штанами.
Я дрожу, но не сильно, и он опускает меня снова на подушки, делая это достаточно осторожно, чтобы не повредить мне своим весом. Он такой горячий, и сейчас мне особенно приятно чувствовать его тепло. Моя голова закинута назад. Глаза все еще закрыты.
Губы раскрываются без всякой видимой на то причины.
– Я хочу чувствовать тебя, – шепчет он мне на ухо. – Я хочу, чтобы моя кожа касалась твоей. – Его нежные руки двигаются по моему телу. – Боже… Какая ты мягкая и гладкая, – говорит он, хрипя от избытка эмоций.
Он целует меня в шею.
У меня кружится голова. Все становится то горячим, то холодным, и что-то внутри меня оживает, и мои руки сами тянутся к его груди. Мне нужно за что-то держаться, я хочу держать глаза открытыми, и не могу. Мое сознание туманится, и теперь я в состоянии только прошептать его имя.
– Да, любовь моя?
Я пытаюсь еще что-то сказать ему, но губы меня не слушаются.
– Ты уже спишь? – спрашивает он.
Да, наверное. Думаю, да.
Я киваю.
– Это хорошо, – тихо констатирует он. Приподнимает мою голову, убирает волосы от шеи, чтобы они не мешали мне на подушке, и снова укладывает ее на прежнее место. Потом он сам ложится рядом со мной на кровать. – Тебе надо много спать, – говорит он.
Я снова киваю, сворачиваясь клубочком. Он накрывает меня одеялом, но только наполовину.
Потом начинает целовать мое плечо. Лопатку. Пять поцелуев вниз по позвоночнику, каждый последующий нежнее предыдущего.
– Я буду здесь каждую ночь, – шепчет он, и слова получаются тихие, как будто вымученные, – чтобы тебе было тепло. Я буду целовать тебя до тех пор, пока глаза у меня не закроются сами.
Моя голова плавает в облаках.
«Ты слышишь мое сердце?» – хочется мне спросить у него.
Я хочу, чтобы ты составил список всего того, что ты любишь, и я хочу очутиться в этом списке.
Но я засыпаю так быстро, что теряю связь с реальностью, и уже не помню, как нужно шевелить губами. Время вокруг меня замирает, окутывая меня со всех сторон.
А Уорнер продолжает говорить. Тихо и нежно. Он думает, что я уже сплю. И полагает, что я его не слышу.
– А ты знала, – шепчет он, – что я просыпаюсь каждое утро в полной уверенности, что тебя здесь уже нет?
«Проснись, – приказываю я себе. – Проснись. Будь внимательна».
– И что все это, – продолжает он, – все эти моменты, как будто бы всего лишь какой-то сверхъестественный сон? Но потом я слышу, как ты разговариваешь со мной, – говорит он, – я вижу, как ты смотришь на меня, и чувствую, что все это происходит на самом деле. Я чувствую правду и искренность в твоих эмоциях. И еще в том, как ты дотрагиваешься до меня, – шепчет он, гладя мою щеку тыльной стороной ладони.
Мои глаза сами собой раскрываются. Я моргаю. Потом еще раз.
Его губы растянуты в нежной улыбке.
– Аарон, – шепчу я.
– Я люблю тебя, – говорит он.
Сердцу становится тесно в груди.
– Мне все теперь видится по-другому, – говорит он. – Я чувствую по-другому. И вкус стал другим. Ты вернула меня к жизни. – На мгновение он замолкает. – Я никогда не был знаком с таким видом покоя. Никогда не знал, что существует и такая сторона комфорта. А иногда мне становится боязно, – добавляет он, опуская глаза, – что моя любовь испугает тебя.
Ознакомительная версия.
