— У мастера Коннера часто бывают гости. Ему нравится производить впечатление своим богатством, и у него это обычно получается.
— Он говорит, что он регент при дворе. А король когда-нибудь приезжал сюда?
— Король нет, но королева однажды заезжала во время путешествия со своими придворными.
— Я слышал, она не особенно красива, — сказал я.
Эррол взглянул на меня так, будто я его ударил.
— Тот, кто так сказал, лжец. — В голосе его звучала личная обида. — Королева Эрин поразительно красивая женщина. Сам мастер Коннер неоднократно говорил об этом.
— Коннер женат?
— Нет, сэр. Он любил одну женщину, но ничего не вышло.
— Ты знаешь, для чего нас сюда привезли? — спросил я. — Коннер сказал, что у него есть план.
— Даже если бы знал, я не смог бы вам сказать. — Глаза Эррола забегали, когда он говорил это.
— И не надо, незачем, — произнес я быстро. Меньше всего мне хотелось, чтобы Эррол боялся говорить со мной. — Это я так, не сдержался.
— Мы, слуги, располагаем только слухами, да и то неполными, — сказал Эррол. — Мне известно совсем немногое, но в любом случае это сомнительно.
— Ясно, — сказал я и сменил тему: — Как давно ты служишь Коннеру?
— Я приехал сюда, когда мне было десять, сэр, и половину жизни прожил здесь.
Значит, он ненамного старше меня. И все же называет меня «сэр».
— Ты отрабатываешь долги?
— Долги моей семьи. Наверное, еще лет десять, и я буду свободен.
— А тебе здесь нравится?
Эррол кивнул:
— Если делать все, что велит Коннер, он хороший хозяин.
— А если не делать?
— Коннер прислал посыльного перед вашим приездом. Я слышал о вас. — Эррол улыбнулся и добавил: — Боюсь, на вы сами сможете найти ответ на ваш вопрос.
Я тоже улыбнулся.
— Я не собираюсь больше создавать ему проблемы. Уже понятно, что происходит с теми, кто ему перечит.
— Да, сэр. — Эррол остановился у одной из дверей. — Вы будете ночевать в одной комнате с остальными мальчиками, а ваша ванная — здесь.
Он открыл дверь, за ней оказалась довольно большая комната, оформленная в приятных мягких тонах, но непохоже было, чтобы в ней кто-нибудь жил, так что я предположил, что это комната для гостей. Мне захотелось сразу же броситься на кровать у дальней стены и вздремнуть, но я был так грязен, что после этого кровать, вероятно, пришлось бы сжечь.
Эррол потянул меня за рубашку, чтобы я разделся для ванны, но я отпрыгнул от него и сказал:
— Я не моюсь при посторонних.
Эррол снова улыбнулся.
— Простите мне это замечание, сэр, но непохоже, чтобы вы вообще когда-либо мылись.
Я рассмеялся.
— Ну, все равно, я не собираюсь принимать ванну в компании.
— Мне предписано привести вас к ужину таким чистым, каким должен быть знатный господин. Если хотите, я подожду за дверью, но когда выйдете, если вы будете недостаточно чистым, придется вернуться и снова вымыться. Я подчиняюсь хозяину, а не вам.
На этот раз, закрывая дверь, Эррол не улыбался.
— Отдохни там пока! — крикнул я ему. — Я недолго.
Я хотел запереть дверь, но замка не было, так что я придвинул тяжелый стул к двери и, как мог, подпер им дверную ручку.
Окно ванной выходило в сад позади дома. Я вышел на балкон и огляделся. Внизу, склонившись над цветами, работал садовник. Вряд ли он будет смотреть вверх. Снаружи дом был отделан камнем, между этажами, как я говорил, проходил узкий выступ. Падать пришлось бы высоко, но шансов не упасть было много.
Я перебрался через перила, поставил ноги в выступ на стене, вцепился пальцами в расщелину между камнями и двинулся вперед.
Когда, взмокший и уставший, вернулся в комнату, я услышал, как Эррол зовет меня. Я отсутствовал недолго, ровно столько, сколько понадобилось, чтобы осмотреть владения Коннера. И все же интересно, как давно он меня звал.
— Я, должно быть, заснул! — крикнул я ему, поплескав рукой в воде. — Что тебе нужно?
— Вода, наверное, уже остыла, — сказал он. — Могу я войти и налить свежую?
Вода и правда остыла. Но она была идеально чиста, я же стал еще грязнее.
— Вода нормальная, — ответил я, быстро и бесшумно раздеваясь. — Мне немного осталось.
— Другие мальчики уже давно вышли.
— Да, но они, наверное, мылись, а я спал. Дай мне несколько минут.
Я залез в ванну и потер все части тела, которые должны были быть видны из-под одежды. Рядом с ванной меня ждала груда новой одежды от Эррола. Это был настоящий наряд аристократа. Должно быть, Коннер потратил немало серебряных монет на нас троих. Меня ждала полотняная рубашка со шнуровкой впереди, камзол из мягкой кожи с укороченным рукавом и костяными резными пуговицами, длинные полотняные штаны и пара высоких кожаных сапог. Я подумал, из одежды не будет видно моего немытого тела.
Но это было не последнее мое купание, потому что как только я вышел из комнаты, Эррол осмотрел мои руки и сказал, что я все еще пахну, как бродяга. И настоял на том, чтобы я помылся еще раз.
— Вода холодная, — сказал он. — Вы в такой любите мыться?
— Ну, она стала холоднее, конечно, — проворчал я. — И я не говорил, что мне такая нравится, я только сказал, что мне это терпимо.
Эррол довольно грубо обходился со мной, пока помогал мне мыться, особенное мучение было, пока он возился с моими волосами. Я и сам изумился, сколько грязи с меня смылось. Пока он тер мне пятки, я с интересом рассматривал свои розовые ногти.
— Не помню, чтобы они когда-нибудь были такого цвета, — сказал я и отдернул ногу. — Щекотно же! Еще не все? Мне не нравится, когда мне в ванной прислуживает мужчина.
Эррол усмехнулся:
— Хотите, чтобы прислали женщину?
Я рассмеялся и сказал Эрролу, что при следующем купании помощь мне не понадобится.
— Я понял, что у мастера Коннера не такие представления о чистоте, как у бродяги. Теперь я знаю, что приходится мыться целиком, и я это учту.
Когда мы закончили, я попросил Эррола выйти, чтобы одеться. Должен признать, он хорошо поработал. Наверное, никогда в жизни я не был таким чистым.
— Где моя старая одежда? — спросил я Эррола, одевшись.
— Полагаю, ее сожгут. Она больше не понадобится.
— Сохрани ее, — сказал я твердо. — В том же виде, в каком она была.
Эррол обдумал мои слова, потом сказал:
— Думаю, я смогу ее вернуть.
— Если вернешь, я позабочусь о том, чтобы ты получил за труды серебряную монету.
Эррол наклонил голову.
— Где вы ее возьмете?
— Эта мелочь — моя забота, не твоя. Но это значительно сократит твой долг Коннеру. — Я развел руками. — Эта одежда не моя, и это не я. Подозреваю, что через две недели мне понадобятся мои старые вещи.
Эррол пожал плечами.
— Посмотрю, смогу ли я что-нибудь сделать. А теперь идемте, сэр. Мастер ожидает вас к ужину.
Коннер также принял ванну и выбрился. Он привел себя в порядок и теперь был больше похож на знатного господина, чем на уставшего от дороги путника. Когда я вошел, Роден и Тобиас уже сидели за столом. Небольшая столовая, казалось, была предназначена для повседневных приемов пищи и встреч в узком кругу. Обставлена она была так, что кого угодно могла впечатлить представлением о богатстве Коннера. Я не удержался и тут же прикинул в уме, сколько мог бы заработать умный вор, украв серебряную вилку, или позолоченный кубок, или хотя бы один хрусталик из тех, что гроздьями свисали с канделябров на стене.
— Садись, пожалуйста, — сказал Коннер, показывая на тарелку слева от себя. Тобиас сидел справа от него, а Роден — рядом с Тобиасом. Роден, очевидно, был разочарован тем, что я сижу ближе к Коннеру, чем он.
Как только я сел, слуги принялись разносить еду. Они начали с сыра, мягкого, как масло, и спелых фруктов. В приюте нам доставались остатки с кухонь богачей, фрукты слишком вялые или потемневшие, чтобы можно было подать их на стол, а то и заплесневелые. Коннеру подали первому, но он подождал, пока обслужат всех, и только тогда начал есть. Хотя мне положили второму, я решил, что должен придерживаться того же принципа, хотя в животе у меня громко урчало, а рот был полон слюны.
Все мои чувства были взбудоражены невероятными запахами, исходившими от моей тарелки и из кухни.
— Вы все время так едите? — спросил я, стараясь скрыть восторг.
— Да, — ответил Коннер. — Нравится жизнь в такой роскоши?
— Это превосходит все ожидания, какие у меня могли быть в жизни, — ответил я.
— По сравнению с королевскими пирами это весьма скромное угощение, — сказал Коннер.
— Да кому нужны королевские пиры, когда есть все это? — спросил Роден, когда ему положили еду. И испуганно взглянул на Коннера, смутно чувствуя, что сказал что-то не то. Было видно, что Роден тщетно искал нужные слова, чтобы загладить свою оплошность.
