Годы спустя Коннингтон старался убедить себя в том, что его вины в этом не было: любой на его месте предпринял бы такие же действия. Он обыскал весь город, предлагал помилование, обещал награду, вывешивал заложников в клетках и грозил не поить и не кормить их, пока ему не выдадут Роберта.
«Сам Тайвин Ланнистер не сделал бы больше», — сказал он Черному Сердцу на первом году своего изгнания.
«Ошибаешься, — возразил Милс Тойн. — Лорд Тайвин попросту подпалил бы этот городишко со всем его населением: грудными младенцами, рыцарями, септонами, шлюхами, свиньями, мятежниками и крысами — а уж потом, когда на пожарище остыли бы угли, послал своих людей искать кости Роберта. После этого Старк и Талли как пить дать приняли бы от него помилование и убрались домой, поджав хвост».
«Прав был Черное Сердце, — думал Джон Коннингтон, опираясь на крепостной зубец родового замка. — Я хотел убить Роберта на поединке и не желал носить клеймо мясника. В итоге Роберт ушел от меня и зарубил Рейегара на Трезубце».
— Я подвел отца, — промолвил он вслух, — но сына не подведу.
Когда он спустился, во дворе уже собрали всех обитателей замка. Сир Роннет действительно ушел с Джейме Ланнистером, но кое-какие грифоны в Гриффин-Русте еще остались. Среди пленных обнаружились младший брат Роннета Реймунд, сестра Алинна и внебрачный сын, ярко-рыжий мальчуган по имени Роннет Шторм. Пригодятся как заложники на случай, если Рыжий Роннет вздумает отвоевывать бесчестно занятый его родителем замок. Коннингтон приказал заключить всех троих в западной башне. Девушка расплакалась, бастард попытался укусить солдата с копьем.
— Перестаньте! — прикрикнул на них лорд Джон. — Вам ничего не сделают, если Рыжий Роннет не станет валять дурака.
Из тех, кто служил здесь еще при нем, остались немногие: старый кривой сержант, пара прачек, успевший повзрослеть конюшонок, значительно потолстевший повар и оружейник. В пути Грифф отпустил бороду: она, к его удивлению, росла рыжей, и лишь кое-где сквозь огонь пробивался пепел. В длинном красно-белом камзоле с двумя дерущимися грифонами своего дома он должен был выглядеть как постаревший молодой лорд, друг и товарищ принца Рейегара, но слуги явно не признавали его таковым.
— Одни из вас вспомнят меня, — сказал он, — другие сейчас узнают, кто я такой. Я ваш законный лорд, вернувшийся после долгого изгнания. Враги убедили вас в том, что я умер, — это, как видите, ложь. Служите мне верно, как служили кузену, и никакого вреда вам не будет.
Люди, поочередно выходя вперед, называли лорду свои имена, преклоняли колени и приносили присягу на верность. Солдаты, из которых после взятия замка уцелели только четверо, старый сержант и трое юнцов, сложили свои мечи. Никто не мешкал, и все остались в живых.
В ту ночь победители запивали жареное мясо и свежую рыбу добрым красным вином из подвалов замка. За высоким столом с Коннингтоном сидели Гарри Стрикленд, Черный Балак, Франклин Флауэрс и трое заложников. Лорд Джон хотел лучше познакомиться со своими юными родичами, но бастард вскоре заявил:
— Вот вернется отец и убьет тебя.
Коннингтон счел, что с него хватит, отправил их обратно в тюрьму и вышел сам, извинившись перед сотрапезниками.
Хелдон Полумейстер на пир не пришел — засел, обложившись картами, в мейстерской башне.
— Прикидываешь, где искать наше пропавшее войско?
— Пытаюсь, милорд.
Из Валан-Териса отплывали десять тысяч человек с оружием, лошадьми и боевыми слонами. Пока что до условленного места высадки — безлюдного берега на краю Дождливого леса — добралась едва половина. Коннингтон хорошо знал эту полоску земли: когда-то она принадлежала ему.
Еще несколько лет назад он не дерзнул бы высаживаться на мысе Гнева, зная, как нерушимо преданы местные лорды дому Баратеонов и королю Роберту. Теперь, со смертью Роберта и его брата Ренли, все изменилось. Станнис, не будь он даже на другом краю света, не внушает к себе любви, а любить дом Ланнистеров штормовым лордам не за что. Может статься, и у Коннингтона здесь найдутся друзья: старые лорды еще помнят его, молодые о нем наслышаны, и все они знают историю Рейегара и его сына, которому размозжили голову в младенческом возрасте.
Его корабль, к счастью, одним из первых причалил к родному берегу. Оставалось лишь выбрать место для лагеря, пока окрестные жители не почуяли чего-то неладного. Тут-то Золотые Мечи и показали себя по всем блеске: неразберихи, присущей войску, набранному из крестьян и домашних рыцарей, здесь не было и следа. Наследники Жгучего Клинка впитывали дисциплину с молоком матери.
— Завтра к этому времени у нас должно быть три замка, — сказал Коннингтон. Гриффин-Руст они брали с четвертью наличного войска, такой же отряд сир Тристан Риверс повел на усадьбу Морригенов Воронье Гнездо, а Ласвелл Пек должен взять Дом Дождя, замок Уайлдов. Остальные во главе с казначеем Горисом Эдориеном остались в лагере охранять принца. Надо надеяться, что скоро их станет больше: новые корабли прибывают день ото дня. — Жаль, что коней пока маловато.
— И слонов нет, — напомнил Хелдон. Ни один из больших коггов со слонами на борту еще не пришел — в последний раз их видели в Лиссе, до того, как флот разметало штормом. — Лошадей можно найти и в Вестеросе, но их…
— Ничего. — Слоны, безусловно, пригодились бы в большой битве, но они пока не готовы встретиться с врагом в поле. — Есть в этих пергаментах хоть что-то полезное?
— Как не быть, милорд? — улыбнулся краями губ Хелдон. — Ланнистеры легко наживают врагов, а вот друзей удержать им не всегда удается. Их союз с Тиреллами, судя по этим письмам, трещит по всем швам. Королевы Серсея и Маргери, дерущиеся за маленького короля, как две суки за кость, объявлены распутницами и государственными изменницами. Мейс Тирелл снял осаду Штормового Предела и двинулся на Королевскую Гавань спасать свою дочь — оставил только горстку людей, чтобы не выпускать из замка сторонников Станниса.
Коннингтон сел.
— Рассказывай дальше.
— На Севере Ланнистеров поддерживают Болтоны, в речных землях — Фреи. Оба дома известны своей жестокостью и склонны к предательству. Лорд Станнис Баратеон не намерен прекращать свой мятеж, Железные Люди на островах тоже выбрали себе короля. О Долине никто не упоминает — Аррены, как видно, держатся в стороне.
— А что Дорн? — Долина далеко, а Дорн близко.
— Младший сын принца Дорана помолвлен с Мирцеллой Баратеон, что предполагает союз Дорна с Ланнистерами, но дорнийские войска стоят на Костяном Пути и Принцевом перевале.
— Зачем? — нахмурился лорд. Без Дейенерис с ее драконами его первостепенной надеждой был Дорн. — Напиши Дорану Мартеллу, что сын его сестры жив, что он вернулся домой и хочет сесть на отцовский трон.
— Хорошо, милорд. — Хелдон развернул очередной пергамент. — Мы высадились как нельзя вовремя: со всех сторон у нас множество возможных друзей… или возможных врагов.
— Без драконов возможным друзьям придется пообещать что-нибудь.
— Золото и земли, что же еще.
— А где я это возьму? Стрикленд и его люди потребуют, чтобы владения изгнанных предков вернули им. Не годится.
— Одна приманка для великих домов у вас есть: брачный союз с Эйегоном.
Коннингтон хорошо помнил свадьбу его отца. Элия, хрупкая и болезненная, не была ему достойной женой. Слегла на полгода в постель, родив Рейенис, а рождение Эйегона едва ее не убило. Детей ей больше нельзя иметь, сказали мейстеры принцу.
— Эйегон должен оставаться свободным на случай возвращения Дейенерис, — сказал он Хелдону.
— Значит, нужно предложить в женихи кого-то другого.
— Это кого же?
— Вас — вы ведь холостяк. Знатный лорд в хороших мужских годах, без наследников, не считая этих ваших кузенов. Отпрыск древнего рода с крепким замком и обширными землями, которые благодарный король, без сомнения, вам вернет. Прославленный воин и десница короля, правящий государством от его имени. Многие дома почтут за честь породниться с вами — даже принц Дорнийский, возможно.
