– И все же он слишком короток для тех, кого я встречаю на своем пути, – вздохнул Рожер.
– Я видела безвременную смерть многих, кто и не слышал о Рожере Восьмипалом. Это тоже твоя вина?
Она сунула ему в рот ломтик мяса, и Рожер взглянул на нее.
– Мертвым не полегчает, если ты разрушишь свою жизнь чувством вины, – добавила Лиша.
* * *Когда прибыл вестник, у Лиши в руках была охапка белья. Она сунула письмо Вайки в фартук и занялась другими делами. Когда она убрала выстиранное белье, прибежала девчушка и доложила, что пациент кашляет кровью. Затем пришлось вправлять сломанную руку и заодно дать урок ученицам.
Не успела она оглянуться, как солнце уже село и девушки легли спать. Лиша прикрутила фитили, чтобы лампы светили тусклым оранжевым светом, и в последний раз прошла между кроватями, чтобы проверить, все ли пациенты хорошо себя чувствуют, прежде чем подняться наверх. По пути она поймала взгляд Рожера. Юноша поманил ее, но она улыбнулась и покачала головой. Она наставила на него палец, затем сложила руки словно в молитве, прижалась к ним щекой и закрыла глаза.
Рожер нахмурился, но она подмигнула ему и пошла дальше, зная, что он не отправится следом. Гипс сняли, но юноша жаловался на боль и слабость, хотя перелом зажил хорошо.
В конце комнаты Лиша остановилась налить себе воды. Стояла теплая летняя ночь, и кувшин запотел. Лиша рассеянно вытерла руку о фартук и почувствовала хруст бумаги. Она вспомнила о письме Вайки, вытащила его, сломала печать большим пальцем и наклонила лист к лампе, не отрываясь от чашки.
Через мгновение глиняная чашка упала на пол и раскололась, но Лиша этого не заметила. Она сжала в кулаке листок и выбежала из комнаты.
* * *Когда Рожер нашел Лишу, она тихо плакала в темной кухне.
– Что случилось? – спросил он, тяжело опираясь на трость.
– Рожер? – Лиша шмыгнула носом. – Почему ты не в постели?
Рожер не ответил. Он подошел и сел рядом:
– Плохие новости из дома?
Лиша посмотрела на него и кивнула.
– Помнишь, мой отец простудился? – Она подождала, пока Рожер кивнет. – Он шел на поправку, но болезнь вернулась. Это оказалась горячка. Прокатилась по всей Лощине. Большинство должно выздороветь, но самые слабые…
Она снова заплакала.
– Кто-то знакомый? – спросил Рожер и немедленно себя выругал. Ну конечно же, кто-то знакомый. В деревушках все друг друга знают.
Лиша не заметила оговорки.
– Моя наставница, Бруна. – На фартук падали крупные слезы. – Еще несколько человек и пара детишек, которых я даже ни разу не видела. Всего дюжина, и половина города до сих пор не поправилась. Мой отец совсем плох.
– Соболезную, – произнес Рожер.
– Не жалей меня, это моя вина.
– Что?
– Я должна была быть там. Я не всегда была ученицей Джизелл. Я обещала вернуться в Лесорубову Лощину, когда закончу учиться. Если бы я сдержала обещание, я была бы сейчас там, и тогда…
– Я видел в Опушке, как люди умирали от горячки. Их смерть тоже на твоей совести? А тех, кто умирает в этом самом городе, потому что ты не можешь помочь всем?
– Это не то же самое, и ты это знаешь.
– Неужели? Ты сама сказала, что мертвым не полегчает, если ты разрушишь свою жизнь чувством вины.
Лиша взглянула на него круглыми мокрыми глазами.
– И что ты намерена делать? – спросил Рожер. – Плакать ночь напролет или собираться?
– Собираться?
– У меня есть переносной круг вестников. Утром отправимся в Лесорубову Лощину.
– Рожер, ты еле ходишь! – запротестовала Лиша.
Рожер поднял трость, положил на кухонную стойку и встал. Он двигался немного скованно, но без посторонней помощи.
– Притворялся ради теплой постели и любящих женщин?
– Ничего подобного! – покраснел Рожер. – Просто я… еще не готов выступать.
– Но ты сможешь дойти до Лесорубовой Лощины? Это неделя без лошади.
– Вряд ли мне придется делать по пути сальто. Смогу.
Лиша скрестила руки на груди и покачала головой:
– Нет. Я запрещаю.
– Ученицам своим запрещай.
– Ты мой пациент, – парировала Лиша, – и я запрещаю тебе подвергать свое здоровье опасности. Я найму вестника.
– Удачи. Следующий вестник на юг отправится только через неделю, а свободных в это время года нет. Придется выложить целое состояние, чтобы кто-нибудь бросил все дела и отвез тебя в Лесорубову Лощину. К тому же я могу отогнать подземников игрой на скрипке. Вестники такого не умеют.
– Ну конечно можешь. – По тону Лиши было ясно, что она ему ничуть не поверила. – Но мне нужна быстрая лошадь, а не волшебная скрипка.
Не обращая внимания на протесты Рожера, она загнала его обратно в постель и поднялась наверх, чтобы собрать вещи.
* * *– Ты уверена? – спросила Джизелл наутро.
– Надо ехать. Вдвоем Вайка и Дарси не справятся.
Джизелл кивнула:
– Рожер, похоже, думает, что проводит тебя.
– Ничего подобного, – отрезала Лиша. – Я найму вестника.
– Он все утро собирал свои вещи.
– Он едва встал с кровати.
– Пфф! Почти три месяца прошло. Он все утро ходит без палки. Похоже, просто хотел задержаться рядом с тобой.
Лиша выпучила глаза:
– По-твоему, Рожер…
– Не всякий мужчина вызовется защищать тебя от подземников, – пожала плечами Джизелл.
– Джизелл, я гожусь ему в матери!
– Пфф! Тебе всего двадцать семь, а Рожер говорит, что ему двадцать.
– Рожер много чего говорит.
Джизелл снова пожала плечами.
– Ты уверяешь, что у тебя нет ничего общего с моей матерью, но вы обе способны превратить любую трагедию в обсуждение моей личной жизни.
Джизелл открыла рот, чтобы ответить, но Лиша взмахнула рукой.
– Прошу прощения. Мне нужно нанять вестника.
Она в ярости выскочила из кухни, и Рожер, который подслушивал у двери, едва успел отскочить и спрятаться.
* * *Благодаря отцовским договоренностям и заработку у Джизелл Лиша сумела получить в Герцогском банке вексель на сто пятьдесят милнских солнц. Энджирским крестьянам такие деньги и не снились, но вестники не рискуют своей шкурой за клаты. Лиша надеялась, что денег хватит, но слова Рожера оказались пророческими… а может, он накаркал.
Весенняя торговля была в самом разгаре, и разобрали даже худших вестников. Скот был в отъезде, а секретарь в гильдии вестников просто отказался помочь. Максимум, что он мог предложить, – подождать неделю до следующей поездки на юг.
– Да я пешком быстрее дойду! – воскликнула Лиша.
– Иди, – сухо ответил секретарь.
Лиша прикусила язык и вышла. Она сойдет с ума, если придется ждать целую неделю. Если ее отец за это время умрет…
– Лиша? – окликнул мужской голос.
Она остановилась как вкопанная и медленно обернулась.
– Это ты! – Марик бросился к ней, распахнув объятия. – Я и не знал, что ты до сих пор в городе!
Лиша от потрясения позволила себя обнять.
– Что ты делаешь в доме гильдии? – Марик отступил и окинул ее оценивающим взглядом.
Он был по-прежнему красив со своими волчьими глазами.
– Мне нужно в Лесорубову Лощину. В городе бушует горячка, людям нужна моя помощь.
– Пожалуй, я могу тебя отвезти. Отправлю кого-нибудь в Ривербридж вместо себя.
– У меня есть деньги, – заверила Лиша.
– Ты же знаешь, денег я не беру. – Марик придвинулся ближе, глядя на нее с вожделением. – Меня интересует только одно.
Он стиснул ее ягодицу, и Лиша подавила желание отстраниться. Она подумала о людях, которые в ней нуждаются, и вспомнила слова Джизелл о цветах, которых никто не видел. Возможно, встреча с Мариком – дар Создателя. Лиша с трудом сглотнула и кивнула.
Марик увлек ее в темную нишу за главным залом, прижал к стене за деревянной статуей и страстно поцеловал. Через мгновение Лиша ответила на поцелуй, обвила шею вестника руками, ощутила во рту его теплый язык.
– На этот раз я не подведу, – пообещал Марик, положив ее руку на свое твердое естество.
Лиша застенчиво улыбнулась.
– Я приду к тебе в гостиницу на закате, – сказала она. – Мы… проведем вместе ночь и отправимся в путь на рассвете.
Марик огляделся и покачал головой. Он снова прижал Лишу к стене и расстегнул одной рукой ремень.
– Я ждал слишком долго, – пропыхтел он. – Я готов и своего не упущу!
– Я не буду в коридоре! – Лиша оттолкнула его. – Кто-нибудь увидит!
– Никто не увидит. – Марик поцеловал ее еще раз. Он извлек свой напряженный член и принялся задирать ее юбки. – Ты здесь как по волшебству, и на этот раз я готов. Чего тебе еще надо?
– Уединение! Кровать! Пару свечей! Хоть что-нибудь!
– И поющего жонглера под окном? – передразнил Марик, щупая ее между ног. – Можно подумать, ты девственница.
– Я и есть девственница! – прошипела Лиша.
Марик отстранился, держа в руке член, и саркастически посмотрел на нее:
– В Лесорубовой Лощине все знают, что этот болван Гаред присунул тебе раз десять, не меньше. Столько лет прошло, хватит врать!
