Ознакомительная версия.
Постель еще хранила тепло той, что ночью лежала рядом с Гаем. Опершись ладонью о кровать, накрытую мягкой простыней, он перевернулся и зарылся лицом в ее подушку. Та чуть-чуть пахла ею. Она смеялась, когда он нюхал перья у нее на голове и уверял, что они пахнут грушей. «Надо же, – удивлялся Гай, – тебя зовут Роза, а пахнешь ты грушей».
– Терпеть не могу груши, – сердилась она, но все равно улыбалась, а Гаю только того и надо было.
Здесь ему было тепло. И хорошо. Светило солнце, пели птицы, и им ничто не угрожало. Гай догадался, что все это сон.
Он с трудом приоткрыл глаза и тут же зажмурился от яркого утреннего света. Он не увидел ее, но почувствовал, что Роза сидит у окна. Легкий ветерок шевелил черно-белые перья у нее на голове. Она тихонько пела, стараясь не разбудить Гая, и он, сонно улыбнувшись, подхватил мелодию, с трудом попадая в такт. Роза обернулась к нему с легкой улыбкой на губах. Мгновение было прекрасно, как она сама, и спокойно, как озерная гладь.
И в эту минуту полыхнуло пламя и объяло все вокруг.
Ты с этой жар-птицей вляпаешься, а мне опять разгребать.
Вот так Танит исправила его ошибку. Кровью, огнем и смертью.
– Гай!
Скатившись с постели, Гай бросился было к Розе, но наступил на стекло: окно разбилось от порыва ветра. Острые осколки впились в кожу, но Гай не почувствовал боли. Он не видел ничего вокруг, ведь Роза кричала от страха. Нужно спасти ее! Нельзя терять ни секунды! Но в этот момент пламя перекинулось на занавески, и она скрылась из виду. Если он ее не найдет, то потеряет навсегда…
– Роза! – крикнул Гай, но подбежать к ней не смог: уже вся комната была охвачена огнем.
– Гай!
Чья-то сильная рука выдернула его из кошмара. Гай резко поднял голову. Возле кресла стоял на коленях начальник стражи и крепко, словно железными тисками, сжимал его плечо.
– Дориан. – Гай потер лицо, прогоняя сон.
Серебристые седые пряди падали на глазную повязку, которую Дориан никогда не снимал. Единственный уцелевший глаз его был лазурным, точно Карибское море, с темно-синими прожилками, как океан в звездную ночь. На радужной оболочке вокруг зрачка при определенном освещении можно было заметить бирюзовые крапинки. Жаль, что Дориан лишился второго глаза. Повязка была сапфирного оттенка, в тон серебристо-голубому мундиру, но красивое лицо было обезображено шрамами, которые он получил давным-давно, в последнем открытом бою птератусов и дракхаров. Дориан криво ухмыльнулся, и бледные шрамы у него на щеке дрогнули. Глаза, правда, оставались серьезными, но Гаю было достаточно и такого выражения дружелюбия.
Он не сразу понял, где он и что с ним. Не было никакого домика у моря. Не было горящих занавесок и крика. Он сидел за столом красного дерева у себя в библиотеке в окружении высоких стеллажей, заваленных книгами, которые собирал веками. Атласы в кожаных переплетах вперемешку с желтеющими свертками пергамента. Тонкие сборники заклинаний на многочисленных пухлых справочниках по самым разнообразным темам, от средневековой алхимии до брачных ритуалов тропических птиц. В комнате было тихо, лишь потрескивал огонь в камине, искусно выложенном из камня. Вокруг пламени плясали клыкастые виверны, саламандры выдыхали клубы дыма, по берегу полз наг[5], а в глубине мраморных вод плыл водяной. Когда Гай прищуривался, ему казалось, что в волнистых языках огня вся эта нечисть шевелится.
– Гай, – раздался голос Дориана, но он не смог заглушить крика Розы. Гай закрыл глаза и сосредоточился на дыхании. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Это всего лишь воспоминания. Здесь только Дориан, и больше никого.
– Что с тобой?
Гай открыл глаза.
– Ничего, – хрипло ответил он. Сон прилип к нему, точно паутина. В камине пылал огонь, и запах горящего дерева был невыносим. – Все хорошо.
Разумеется, он соврал.
– А по тебе не скажешь, – заметил Дориан. Его ладонь по-прежнему сжимала плечо Гая. Он не заметил, как Дориан вошел в библиотеку, даже не услышал, как закрылась дверь, хотя точно знал, что петли насквозь проржавели и сильно скрипят.
– Ты меня звал, – нахмурился Дориан. – Помнишь? Ты ведь вроде еще не впал в маразм, в твоем-то почтенном возрасте?
– Между прочим, мы с тобой ровесники. – Двести пятьдесят лет по меркам дракхаров едва ли можно было назвать старостью. Гай лично выбрал Дориана. Самому молодому правителю в истории дракхаров нужен был самый молодой начальник стражи.
Гай потянулся, так что хрустнул позвоночник. Запрокинув голову, взглянул на выцветшую фреску на потолке. Она повествовала о какой-то давным-давно забытой битве: краски стерлись, так же как память о сражавшихся героях. Вдоль потолка тянулись яркие золотые и оранжевые полосы: дракон в зеленой чешуе изрыгал пламя на стайку птиц. Гай отвел глаза. Кошмар упрямо напоминал о себе клубами дыма и отголоском крика в опаленном воздухе.
Роза не снилась ему давным-давно. Если он чему и научился за годы правления, так это абстрагироваться. Столетие назад, когда его только-только выбрали, он был молод и глуп: неопытный юнец. С тех пор он многое узнал. Воспоминание о Розе невозможно стереть из памяти, но Гай постарался упрятать его подальше. По крайней мере ему так казалось. Видимо, и после смерти Роза так же ловко преодолевала любые преграды, как и при жизни.
– Гай, – окликнул Дориан, невольно понизив голос в тиши библиотеки. – У тебя точно все хорошо?
Стараясь не встречаться взглядом с Дорианом, Гай поискал среди валявшихся на столе вещей карту, которую отобрал у пленных птератусов.
– Вот, – Гай протянул Дориану карту, – смотри.
– Ишь ты. – Дориан неуверенно взял карту из рук Гая и с любопытством уставился на нее. – Да, я слышал про нее.
– Будет тебе притворяться. – Гай вырвал у Дориана карту. – Меня интересует, куда она приведет меня, а следовательно, и тебя. И выяснить это предстоит именно тебе.
– И что же такое, если не секрет, мне нужно будет найти?
– Жар-птицу.
Дориан поднял брови.
– Я не ослышался? Ты сказал «жар-птицу»? Но это же просто безумие.
Гай ничего не ответил и лишь молча вперил в Дориана суровый взгляд.
– Как скажешь. – Дориан выхватил у Гая карту. – Значит, ты хочешь, чтобы я ее нашел… но почему именно я? Ведь такого рода поручениями обычно занимается Танит?
– Потому что я тебе доверяю. – Единственное, что мог ответить Гай. Впрочем, Дориану только это и нужно было.
Некоторое время он молча разглядывал карту и наконец поднял глаза на Гая:
– Ты в этом твердо уверен?
– Как никогда. Мне бы хотелось, чтобы эта война закончилась еще при моей жизни, и если жар-птица может помочь, я ее найду. Хватит с нас потерь.
Дориан потянулся было к повязке на глазу, но опустил руку.
– Птератусы верят, что жар-птица принесет им победу. Что если это правда? – Слово «птератусы» Дориан выговорил с трудом, словно изгонял из себя демона.
– Тот, у кого жар-птица, решает, как ею распорядиться, – ответил Гай. – Меня тревожит, что у этих двух шпионов была карта. Это значит, что они вот-вот доберутся до жар-птицы, но если мы их опередим, власть будет в наших руках. И тогда мы положим конец войне на своих условиях.
– Не сочти за нахальство, – проговорил Дориан, – но какие именно у нас условия?
Гай боялся, что Дориан задаст ему этот вопрос. Найти жар-птицу для него значило закончить дело, начатое не им, а Розой. Она искала ее, мечтала о мире, но погибла и не сумела завершить свою миссию. И над дымящимися обломками ее домика у моря Гай поклялся, что сделает это за нее. Дориан же хотел отомстить. За свой глаз, за друзей, павших в сражениях, за все потери, которые он понес из-за птератусов. Гай понимал, что Дориана не переубедить, и лишь ответил:
– Мы хотим, чтобы все закончилось.
Пусть Дориан думает, как ему угодно.
Тот рассеянно кивнул и молча уставился на карту.
Гай вздохнул и спросил:
– Ты считаешь, что это пустая затея? Только честно.
– Какая разница, что я считаю, – ответил Дориан. Вполне возможно, что искренне.
– Ты мой самый близкий друг. Разумеется, мне важно твое мнение. – Наградой Гаю была мимолетная улыбка, но он обрадовался и такой: Дориан редко улыбался.
– Если честно, я не очень верю в жар-птицу, – заметил Дориан, водя пальцем по карте.
Гай ущипнул переносицу, стараясь отогнать подступающую головную боль. Не помогло. Как ни странно.
– В общем, ты такого же мнения, как и Танит, просто высказал его вежливее. Кстати, если бы жар-птица все-таки попала к ней в руки, едва ли бы тебе понравилось, как Танит обошлась бы с нею. Ты же знаешь, она готова воевать с птератусами до победного конца.
– Ну… Танит есть Танит, – с нескрываемым презрением ответил Дориан. Он на дух не переносил Танит: слишком уж оба были не похожи. Дориан поднял глаза от карты и посмотрел на Гая. – Но мой повелитель – ты, и я выполню любой твой приказ. Даже такой бессмысленный.
Ознакомительная версия.
