Он стиснул зубы. Ладно, пусть так. Спрятал оружие за спину. Будет теперь носящим мечи. На неполный год.
* * *
– Мама, можно взять еще кусочек лепешки?
– Снова? Дитя, сколько же ты ешь? Даже твои братья столько в себя не затолкнут.
– Девочка растет, оставь ее, пусть ест. Только не забудь пригнать коз домой к вечеру, чтобы нам снова не пришлось тебя искать.
– Хорошо, папа.
Она выбежала из хаты, прижимая к груди два ломтя. В тайнике за скотным двором у нее спрятаны остатки вчерашнего ужина, которые должны были отправиться в свиное корыто, и несколько прошлогодних яблок, подобранных в подвале. Должно хватить.
Невероятно, сколько та чужачка могла слопать. Пожирала все: сухой хлеб, сырую капусту, остатки пригоревшей каши со шкварками, вареную фасоль. Когда Неалла принесла ей несколько бараньих ребрышек с остатками хрящиков и жира, та схрупала их целиком, разбив камнем кости на мелкие части, которые можно было бы проглотить. Однажды она поймала чужачку за тем, что та разрывала землю у углу сарая и тащила из ямки толстых белых червей, которых потом клала себе в рот и заглатывала. Тогда она впервые на нее накричала, обещая, что если поймает ее за чем-то таким еще раз, то тут же приведет сюда родителей. Девочка не казалась напуганной, но червей больше не ела. По крайней мере Неалла больше ее за таким не ловила.
На этот раз девочка сидела и глядела в стену. На ее приход отреагировала, приложив палец к губам.
– Ш-ш-ш… а то его вспугнешь.
Она замерла при входе.
– Кого? – спросила Неалла шепотом.
– Огонек.
– Какой огонек?
Та указала на маленькое пятнышко, ползущее по доскам. Лучик солнца, пролезший в дырочку от сучка.
– Ну что ты, глупышка. – Неалла засмеялась. – Никогда ничего такого не видела?
– Видела. – Девочка оторвала взгляд от стены и посмотрела прямо на нее. – Он всегда убегал, когда я шевелилась.
Чужая, полуживотное-получеловек, и глаза ее были словно садок, в котором двигалось что-то чешуйчатое и ядовитое. Неалла опустила узелок с едой и прижала ладошки к губам. Страх наполнил ее тело, сжимая ледяным обручем грудь, не давая вздохнуть.
Девочка моргнула – и чуждость исчезла. Не ушла – просто то чешуйчатое и ядовитое нырнуло глубже.
– Осторожно с едой. – Улыбка снова была лишь улыбкой. – Жаль, если пропадет.
Девочка подошла к ней, внезапно обняла и прижала к себе. Старое платье матери, которое Неалла украла из сундука на чердаке, висело на ней, словно мешок, но уже можно было заметить, что в последние несколько дней она округлилась здесь и там и уже не напоминала до смерти оголодавший скелет, который скулил и выл в углу сарая еще месяц назад.
– Я тебя уже благодарила?
– Нет. И я все еще не знаю, как тебя зовут.
– Меня зовут… – Та подняла с земли узелок и развязала нетерпеливыми пальцами. – Отец назвал меня Канайонесс Даэра, но все звали меня попросту Канайонесс, очень давно. Можешь называть меня так и ты.
Она впихнула в рот половину ломтя за раз и проглотила, почти не жуя. Неалла широко улыбнулась.
– Тебе надо есть не так быстро, Канайонесс.
Она открыла глаза, зная уже, что не сумеет сегодня заснуть. Канайонесс. Не так ли ее зовут?
* * *
Они знали много. Для внешней разведки, которая формально не имела права действовать на территории империи, знали слишком много. Эккенхард уголком глаза следил за Гентреллом. Старая Крыса лично контролировал всю операцию, в том числе и перетасовку Третьей армии, и укрывательство уцелевших солдат второй и третьей роты. Это и вправду была прекрасная работа, тех людей вытягивали из разных подразделений, рассеянных вдоль всей юго-западной границы, и никто, совершенно никто не должен был связать их с Двадцать вторым и Глеввен-Он. Гончие или вправду проделали скрупулезную работу или имели своих людей слишком глубоко в Крысиной Норе. Первая возможность свидетельствовала бы о необычной даже для заклятых противников тщательности. Вторая – о предательстве.
Он знал, что командующий замком тоже понимает это, но лицо старого шпиона даже не дрогнуло.
– Мы рекрутируем разных людей, – спокойно сказал Гентрелл. – Солдаты для нас настолько же ценны, как купцы, ремесленники или чародеи. Однако это все еще не объясняет, отчего Гончие интересуются чем-то, что случилось на территории Меекхана. Возможно, вы пытались переложить на нас собственные ошибки? В конце концов, этой банде следовало оказаться уничтоженной вами изнутри еще до того, как она вступила на земли империи. В худшем случае Двадцать второй должен был ждать ее на границе и устроить себе боевые учения.
Кончики узких губ Вельгериса чуть приподнялись. При определенном воображении эту гримасу можно было посчитать усмешкой.
– Как знать, если эта банда сумела перебить пять боевых магов, защищенных четырьмя сотнями солдат, то, может, она и с целым полком сумела бы совладать? А то и с армией?
– Это была только большая группа грабителей, наемников и изгнанников, не больше.
– Я понимаю.
За столом установилась тишина. Некоторое время все трое мерили друг друга взглядами, две Крысы и Гончая.
– Ты хочешь поговорить с теми солдатами?
– А зачем? Нетрудно догадаться, что они мне расскажут. Не знаю, не помню, в начале битвы я получил удар по голове и даже не знаю, как я спасся. Или: да, господин, там были бандиты, мы попали в засаду, это все наш капитан, он вошел в деревню, не выслав разведку, а наемники стояли в каждом окне и лупили по нам из луков и арбалетов. Или: нет, господин, не знаю, что случилось с чародеями, но у них, видать, тоже были какие-то маги, потому что воздух аж трясся от чар.
При каждом предложении Вельгерис изменял голос, изображая другого человека.
– Нет, господин, – продолжал он уже своим нормальным голосом. – Солнце не погасло в самой середине дня. Нет, господин, там не было уродливых демонов, которые разрывали солдат в клочья, демонов, от которых наши мечи и копья отскакивали, словно от скал. Нет, господин, чародеи не орали, когда что-то заставляло кипеть кровь в их жилах, а Старый Дравен не приказал нам всем убегать, вот только убегать было некому, и даже звезды на небе стали другими. Нет, господин, я не видел людей из деревни, превращенных в чудовищ, которые вцеплялись нам в глотки и пытались нас убить. Нет, господин, это не мы их убили, это совершили бандиты. – Гончая поднял кубок и сделал второй глоток. – Нет, господин, я не видел никаких детей, убивающих чудовищ. Потому что, как бы дети смогли убить чудовищ, с которыми не совладали наши мечи и копья?
Эккенхард шевельнулся в кресле. Сделав вид, что почесывает щиколотку, он проверил, легко ли выходит из ножен привязанный к лодыжке кинжал. Это было простое решение, вот только… перед ним сидел Вторая Гончая-в-Псарне. На неофициальной лестнице наиважнейших людей в империи, в списке, где считались не с происхождением или чистотой крови, но лишь с заслугами и реальной властью, Вельгерис находился в первой двадцатке. Предыдущая мысль, что Гентрелл призвал его, чтобы легче избавиться от Гончей, внезапно показалась ему смешной. Наверняка, если этот худышка не выйдет завтра из главных врат целым и невредимым, в замок ударят штурмовые отряды Императорской Псарни. И если станут брать пленных, то наверняка лишь затем, чтобы обеспечить им длительное и болезненное прояснение разума.
Он расслабился, глядя на своего командующего. В конце концов, проклятущее проклятие, старший по званию здесь он.
– Какие еще сплетни вы слыхали? – Гентрелл не казался обеспокоенным. А это значило, что стоило переживать.
– Это не сплетни, но проверенная информация. То, что случилось в Глеввен-Он, заметно отразилось на всех аспектах Силы, наполняющей пространство, и потрясло их. Даже в тысяче миль от сельца чародеи, ворожеи и жрецы просыпались с криками и неосознанно ставили защитные барьеры. Все было так, словно в спокойном море случился взрыв вулкана. Мы не знавали такого со времен Войны Богов.
– Мы знавали такое множество раз. Урочища на месте битв все еще искривляют Силу, случаются выбросы, охватывающие многие мили пространства. Расспроси чародеев, что они чувствуют, когда находятся поблизости от Урочища, а оно вдруг начинает пульсировать.
– Я знаю, что они чувствуют. – Гончая странно усмехнулся. – Очень хорошо знаю, что чувствуют, и уверяю вас, это ничто по сравнению с волной, которая пронеслась через половину континента. Урочища есть Урочища, они были, остаются и будут, но в том селе дошло до чего-то, что в известной нам истории никогда ранее не случалось.
– И что такое, по-вашему, там произошло?
– Именно поэтому я здесь – чтобы узнать.
