Ознакомительная версия.
Питер Паркер, куда же ты подевался? Почему не отвечаешь на звонки?
Мэри-Джейн не видела Питера уже неделю, с того самого дня, когда узнала о гоблинской личине Неда Лидса. Разумеется, она понимала, что Питеру нужно было время, чтобы сжиться с этим открытием, а в процессе выместить гнев на нью-йоркских злодеях, но уже восемь дней от него не было ни звонка, ни сообщения. Девушка беспокоилась.
Она обзвонила всех приятелей, начиная с Лиз Аллан и заканчивая Флэшем Томпсоном, но никто не видел Питера со дня похорон Неда. Она уже была готова звонить Бетти, но в последний момент передумала, осознав, что подруга сейчас пытается справиться с собственным горем. Не стоит нагружать Бетти новыми проблемами. Кроме того, Мэри-Джейн опасалась, что случайно может выдать Бетти тайну её покойного мужа. Открывать этот ящик Пандоры ей хотелось меньше всего, ведь закрыть его вряд ли получится. Поэтому Мэри-Джейн по-прежнему ждала в одиночестве. Она думала, что крепкие, прочные отношения и отсутствие секретов что-то изменят. Думала, что теперь они будут в обнимку сидеть у камина, пить белое вино, рассказывать друг другу о том, как прошёл их день, а может, и просто молчать. Однако того, кого можно было бы обнять и с кем поговорить, рядом не было, и Мэри-Джейн не представляла, где он – Питер – может находиться.
Она было собралась позвонить Мэй, тёте Питера из Куинса, но вспомнила, что неделю назад та отправилась в морской круиз в компании Анны, тётушки Мэри-Джейн. Именно благодаря этим двум старушкам Эм-Джей с Питером и познакомились. Мэй и Анна устроили им свидание. Эм-Джей со смехом вспомнила, как Питер избегал встречи с ней, каждый раз находя повод в самый последний момент отправиться геройствовать в образе Человека-паука, и как поражён он был, когда они наконец встретились, и Мэри-Джейн шутя сказала, что он «сорвал банк». Так завязался их бурный, нестабильный роман, во время которого они то сходились, то расходились.
И вот теперь она ждала от Питера звонка. Он, должно быть, боролся где-то за мир, свободу и демократию, сражался с каким-нибудь Доктором Осьминогом или ещё кем, а она здесь грызла ногти от беспокойства, ходила взад-вперёд по комнате и бездумно переключала каналы на телевизоре в ожидании утра и окончания дождя.
А может, он погиб?
«Прекрати, Мэри-Джейн, – пожурила она саму себя за столь мрачные мысли. – Питер со школы изображает героя, и у него это отлично получается. Он… он…»
Девушка взглянула на сотовый телефон на прикроватном столике и отчаянно пожелала, чтобы тот зазвонил.
Питер мёртв.
Она помотала головой, отгоняя эту мысль, и отвернулась от телефона, уставившись в окно. Питер не мог умереть. «Бьюгл» каждый день трубила о том, как Человек-паук делает котлеты из плохишей со всех концов Манхэттена.
Но если это так, то почему он не звонит? Как убедиться, что её страхи не беспочвенны? Эм-Джей старалась не терять присутствия духа, убеждала себя, что всё хорошо, но её боевой настрой понемногу улетучивался. Она всё испробовала, обзвонила всех, кого вспомнила. Были, конечно, и другие люди, которые могли знать ответ, – приятели Пита, носившие броню или костюмы из латекса и с лёгкостью размахивавшие гигантскими молотами, но Мэри-Джейн с трудом представляла, как постучится в двери башни Мстителей или Бакстер-билдинг и спросит, не погиб ли случаем её молодой человек, также известный как Невероятный Человек-паук. Особенно если учесть, что он прямо сейчас красовался на обложке «Дейли Бьюгл».
Может, позвонить в «Бьюгл» и узнать, выходил ли Питер на связь с Джо Робертсоном или продавал фотографии Джеймсону на этой неделе.
Фотографии, сделанные Питером, иллюстрировали несколько недавних заголовков, но Мэри-Джейн не знала, были они свежими или архивными. Девушка знала, что Робертсон горы свернёт, чтобы узнать, кто тот загадочный человек, притворяющийся сейчас её бойфрендом, стоит только попросить. Робертсон был умным и хорошим человеком, и у него хватало связей, чтобы выяснить, погиб ли Питер или просто исчез.
Нужно было лишь попросить. Зайти в офис, полный журналистов, и выдать главный секрет её возлюбленного, который он сам поведал ей лишь пару недель назад.
Да уж. Получится просто замечательно.
Мэри-Джейн не могла так поступить. Даже если придётся вести поиски в одиночку, Питера она не предаст.
Он наверняка занят борьбой с преступниками.
Или погиб.
Мэри-Джейн вновь схватила телефон и набрала номер Пита. После четырёх безответных гудков она отшвырнула трубку в угол. Та ударилась во что-то живое, и это что-то шевельнулось и шмыгнуло под стул.
– Отлично, – сказала вслух Мэри-Джейн. – Так вот за что на Манхэттене сдирают такую арендную плату.
Она на цыпочках пересекла комнату и достала из тумбочки замшевый сапог. Подкравшись к углу, она склонилась над спрятавшейся в тени маленькой испуганной крысой. Эм-Джей высоко подняла сапог, но крыса забилась за составленные на полу коробки с одеждой. Мэри-Джейн отодвинула коробки. Теперь испуганному зверьку бежать было некуда. Дрожа и пища, крыса повернулась к девушке, приподнялась на задние лапки и скрутила хвост колечком.
– А ты смелая! Хочешь драться?
Питер мёртв.
Крыса снова пискнула, ища, куда бы скрыться. Мэри-Джейн отрезала ей пути к бегству, зажав между стеной и коробкой. Девушка замахнулась сапогом
Он не мёртв, с ним всё хорошо.
и с силой опустила каблук на голову грызуна, раздробив череп.
– Гадкая тварь!
Питер мёртв, лежит в переулке в луже крови или плывёт лицом вниз по Ист-Ривер.
Она опустила сапог ещё дважды, оборвав приглушённый писк крысы жестокими ударами. Кровь грызуна запачкала платье девушки.
– Ну и мерзость…
Питер зарезан, его кости переломаны, голова пробита.
Мэри-Джейн отдышалась и отошла назад. Её грудь тяжело вздымалась, волосы растрепались и упали на глаза. По щекам текли слёзы. Она закрыла лицо руками, позволив страху и панике полностью овладеть собой.
Мёртв. Он мёртв.
Рыдающая девушка уронила сапог и в ужасе убежала прочь от своей избитой, раздавленной жертвы.
ЗАРЯ осветила унылые, серые грозовые тучи над Манхэттеном. Город оживал, утренние пассажиры уже сражались за места в общественном транспорте, а это значило, что долгая ночь Сергея подходит к концу. Он крался по карнизу высоко над городом и чувствовал невероятное умиротворение и удовлетворение. Ночная деятельность успокоила его и ещё сильнее убедила в важности его миссии, его истинной жизненной цели.
«Мне удалось, – думал Сергей. – То, что я сегодня предпринял, то, что я сделал своими руками… теперь я действительно стал Зверем».
Враг Сергея, Паук, теперь лежал глубоко в тёмной могиле, поверженный рукой Сергея и умолкший навеки.
Мой заклятый враг. Мой злейший мучитель.
Сергей соскочил на более низкое здание в пяти футах в стороне. Сергей Кравинов – потомственный дворянин, настоящий аристократ, русский лев – сошёлся в бою с жутким, чёрным, прекрасным Зверем и заставил того повиноваться.
Он сделал это своими руками. Руками Охотника, каковым Сергей Кравинов считал себя с незапамятных времён. Теперь время Охотника ушло.
Он стал Зверем.
Сергей спрыгнул с крыши на соседний подоконник. Медленно, осторожно он открыл окно и проник внутрь, встав мокрыми ногами на мягкий малиновый ковёр. В тёмной и тёплой комнате было уютно. Сергей встал на четвереньки и на мгновение замер, чтобы дать просохнуть надетому на нём костюму страшного существа, которое он стёр с лица земли.
«Недостаточно просто уничтожить его, – напомнил себе Сергей. – Я должен доказать, что сильнее его, должен рассмеяться в лицо его призраку». Сергей почти слышал, как Паук трясётся и кричит от ярости. А может, отпускает привычные дурацкие шуточки. Какая разница. Теперь Сергей смотрел на мир глазами Паука и носил его шкуру. Он охотился в его угодьях и провоцировал Зверя, показывая своё превосходство.
– Теперь Паук – это я, – произнёс Сергей, благоговейно пропуская слова сквозь себя.
По-прежнему на четвереньках, не снимая трофейного одеяния своей последней добычи, Сергей Кравинов – более не Крэйвен-охотник, а Паук, отныне и навеки, направился в глубь своего тёмного жилища. На цыпочках и на кончиках пальцев он миновал свои прошлые трофеи, молчаливо, едва не задев головой хобот, прополз под бдительным взором великого африканского слона, чью голову он прибил над дверьми.
Спустившись по лестнице в святая святых своего убежища, Сергей отдёрнул занавес и вошёл в зал, где некогда хранились его ценнейшие трофеи, его самые опасные враги, поверженные и выставленные напоказ. Теперь зал пустовал, если не считать трёх постаментов с вычурными чашами, в которых курились благовония. Облачка дыма висели под потолком. Сергей остановился посреди зала, под алым облаком, и повернулся к восточной стене.
Ознакомительная версия.
