– А может, это и есть ад… может, нас всех обрекли на его муки, а мы этого и не заметили… может, нас обрекли прятаться за этими стенами или вечно бродить по аду на земле.
Лилли ответила не сразу. Она попыталась отогнать от себя неожиданно обрушившееся на нее чувство обреченности, а потом многозначительно посмотрела на Келвина.
– Без обид, Келвин, но ты мне время от времени напоминай, чтобы я не приглашала тебя на вечеринки.
Келвин снова тихо усмехнулся.
– Прости, – он вытащил из заднего кармана бандану и промокнул влажную шею. – Меня порой заносит.
Он тепло улыбнулся Лилли, и на мгновение Лилли увидела перед собой того славного мастерового, которым Келвин был до наступления эпидемии. Ей не составило труда представить, как он проводит мелом линию и с сигаретой в зубах аккуратно прибивает планку за планкой своими мозолистыми руками.
– Приглядывай за мной, – наконец сказал он, – а то я могу удариться в проповедники.
Лилли рассмеялась.
– Ничего, с этим я справлюсь, – она вдруг протянула Келвину руку – сама удивилась этому – и добавила: – Что ж, пожалуй, пора это сказать… Добро пожаловать в Вудбери.
Келвин крепко пожал ее руку.
– Благодарю.
– Мы рады тебе, Келвин.
– Спасибо.
Они расцепили руки, и Лилли продолжила:
– Я хочу предложить тебе стать постоянным членом комитета. Что скажешь?
– Что за комитет?
– Группа людей, которая проводит регулярные встречи – ты уже посетил одну на прошлой неделе, когда мы обсуждали, что делать со стадом. Цель одна – принимать решения. Нам нужны здравомыслящие люди.
Келвин прикусил губу и обдумал это предложение.
– Пожалуй, я не против.
– Отлично. В таком случае – решено.
– Но у меня вопрос.
– Какой?
– Ты рассказывала о человеке, который раньше управлял этим городом, он еще называл себя Губернатором…
– Верно, – кивнула Лилли. – И что с ним не так?
Келвин посмотрел ей в глаза.
– Я просто хочу уточнить. Знаю, тот парень был не из лучших и теперь у вас здесь больше демократии, но я просто хочу уточнить кое-что, чтобы я понимал.
– Что именно?
Казалось, Келвин тщательно подбирает слова.
– Ты разве не… хм… не новый Губернатор?
Лилли протяжно вздохнула.
– Вовсе нет, Келвин. Вовсе нет.
Было поздно. Луна сияла высоко в небесах. В лесу к востоку от Вудбери было тихо, как в церкви. Сверчки стрекотали в бархатной тени сосен, растущих вдоль речки Элкинс. Ветер приносил отдельные звуки: журчание воды, жалобные стоны, треск веток и сбивчивое дыхание изнуренного человека в изодранной одежде, который пробирался по берегу, озираясь по сторонам.
Риз Ли Хоуторн весь вечер петлял между деревьями, шагая вдоль реки на юг в поисках моста или упавшего дерева, по которому можно было перебраться через широкий поток мутной воды. Нужно было идти строго на запад, но дорогу пересекала река, которая оказалась довольно широкой и глубокой, к тому же с сильным течением и холодной водой. От голода у Риза начались галлюцинации. Он видел крошечные светящиеся глаза, которые наблюдали за ним из-за деревьев. Он видел звездную пыль, которая плавала в темноте. Ноги почти не слушались. Он чувствовал вонь ходячих и слышал позади шорох неуклюжих, шаркающих шагов. А может, все это ему лишь чудилось. Он понимал, что не стоит идти ночью, это было слишком опасно, но только ночью у него появлялся ориентир, а с ним и надежда не сбиться с пути.
Он остановился, чтобы перевести дух, прислонился к стволу огромного дуба и безмолвно помолился Богу, прося указать ему путь и дать ему сил, и в этот момент футах в тридцати пяти от него что-то мелькнуло. Он моргнул и отвел взгляд, решив, что это, наверное, очередная галлюцинация. А потом снова посмотрел в ту же точку.
Но нет, в некотором отдалении, футах в десяти над рекой, действительно возвышался деревянный коттедж. Казалось, он парит в воздухе, как сказочный, волшебный дом какого-то лепрекона или водяного. Риз отбросил страх и помотал головой, не веря своим глазам, но коттедж никуда не делся.
Ночная темнота и мерцание лунного света, который отражался от крыши дома, делали его практически нереальным. Риз с опаской подошел ближе. Если это и была всего лишь галлюцинация, вызванная голодом, стрессом, отсутствием сна или низким уровнем сахара в крови, она явно была самой детальной галлюцинацией в истории человечества. Риз прекрасно видел изъеденную червями обшивку, на которой еще остались следы облупившейся и выцветшей под ярким солнцем Джорджии кирпично-красной краски.
Риз подошел еще ближе и увидел тень, которую дом в свете луны отбрасывал на воду. По спине у него пробежали мурашки. Объяснения этому не было: коттедж как по волшебству парил над речкой Элкинс. Риз резко остановился. Застыв на месте, он посмотрел на старый дом. Погодите-ка. Он заметил огромный проем в торце здания – через этот проем могла вполне проехать запряженная лошадьми повозка или небольшой пикап. Внутрь строения уходила дорога, сложенная из грубо отесанных досок.
– Тупица… чертов идиот, – едва слышно выругался он, поняв, что перед ним крытый мост.
Крытые мосты часто встречались в этой части Джорджии, причем некоторые были построены еще до Гражданской войны. В основном они были очень простыми и напоминали длинные сараи, но бывали среди них и затейливо украшенные пряничные домики Викторианской эпохи, которые были так щедро украшены резьбой, словно их строили эльфы. Этот домик был построен из обычных досок и покрыт дранкой, под крышей с каждой стороны было по декоративному окну. По внешней стене ползли побеги кудзу, с одного из углов в речку капала грязная вода.
Риз глубоко вдохнул, подошел к восточному входу на мост и ступил на его доски.
Внутри было темно и пахло какой-то кислятиной, как в винном погребе, где разбились все бутылки и вино превратилось в уксус. Воздух был таким спертым и таким тяжелым, что казалось, будто он давит на плечи. Риз подумал, не перебежать ли на другую сторону – мост был не больше тридцати футов в длину, – но почему-то пошел медленно. Его шаги по деревянному тротуару гулко отдавались у него в ушах; он чувствовал, как пульсирует венка у него на шее.
Парень не отрывал глаз от кучи тряпья у противоположного выхода.
На первый взгляд в темноте она показалась ему грудой земли, но Риз подходил все ближе и с каждым шагом все отчетливее различал старые одеяла и изодранную одежду, покрытую мхом и грязью, – все это как будто приросло к деревянному полу моста. Риз отвел глаза и устремился к выходу.
На полпути из кучи, как на пружине, выскочила почерневшая рука. Риз вскрикнул, покачнулся и упал на землю, пальцы ходячего сомкнулись у него на щиколотке. Он принялся извиваться, пытаясь достать револьвер. На такой экстренный случай у него всегда был припасен патрон в стволе, но мертвая хватка и жуткое состояние атакующего парализовали его.
Ходячего, прятавшегося в куче тряпья, с трудом получалось разглядеть в призрачном свете луны – пол его определить и вовсе было невозможно. Время не пощадило его и превратило в жалкий тощий труп, волосы которого прилипли к голове, как влажные водоросли. Открыв огромный рот, мертвец остервенело вгрызся в кожаный задник ботинка Риза. Толчок и звук от этого движения на мгновение вклинились в скачущие мысли Риза, пока острые, как бензопила, зубы пытались перекусить особенно твердый сучок, попавшийся им на пути.
Риз сумел выхватить револьвер из-за ремня и кое-как прицелиться, положив большой палец на курок, а указательный – на спусковой крючок, не дав прогнившим зубам ходячего перекусить грубую кожу ботинка, которая отделяла Риза от ухода в небытие. Он трижды выстрелил в череп мертвеца – и три вспышки озарили темноту, отражаясь в мутных глазах живого трупа.
Пули снесли ему половину лица, кусок черепа и огромную часть плеча – рана оказалась столь серьезной, что голова отделилась от тела и повисла на прогнивших жилах, как на мокрых виноградных лозах, – затем тело мертвеца обмякло.
Сам того не понимая, Риз закричал, и этот крик эхом отразился от стен моста, а затем увидел, что голова ходячего не перестала жевать его ботинок. Мозг твари не пострадал, и зубы все еще пытались добраться до плоти Риза в исступленном рвении богомола. Челюсти работали с особой жестокостью. Риз пнул голову, а затем еще раз и еще, пока наконец, за секунду до того как лопнула кожа ботинка, череп мертвеца не откатился в сторону.
Вскочив в темноте на ноги, опьяненный страхом Риз Ли Хоуторн не помня себя бросился за этой головой.
Та все быстрее катилась под горку по направлению к сточной канаве. Риз бежал за ней – фыркая, отдуваясь, выкрикивая что-то нечленораздельное, – пока в конце концов не поравнялся с черепом и не наступил на него, словно гася ботинком костер. Череп проломился, челюсти замерли. Риз еще долго топтал его. Череп расплющивался, расплескивая вокруг себя влажные ткани, напоминающие водянистую мякоть огромной дыни.
