Ознакомительная версия.
Эдвард помотал головой. Слёзы катились по его щекам.
– Всё потому, что дни Паразита сочтены, и он это понимает.
Эдвард разревелся. Он склонил голову и закрыл лицо ладонями. Его тело содрогалось от всхлипываний, и он упал на колени, будто кланяясь в пол.
– Эдвард, ты открылся мне. Выбрался из саркофага боли и одиночества, и поведал свою историю, рассказал о своих страхах. Пускай эта камера – тоже саркофаг, с решётками, замками и охраной, но исповедь всё равно освобождает, верно?
Эдвард взглянул в камеру заплаканными красными глазами.
– Дааа, – прошептал он, согласно кивая. – Я сссвободен… Свободен.
Он задрожал, на этот раз от радости и облегчения.
Он больше не чувствовал одиночества, не хотел возвращаться в своё тёмное, холодное и сырое убежище, с крысами и жестоким голосом в голове. Пусть жизнь в заключении была далека от идеальной, Эдварду не нужно теперь было оставаться одному. Он мог находиться на поверхности, под защитой, и жить, не боясь Человека-паука и преследования со стороны других людей. Он был защищён, счастлив и свободен.
– Свободен, – повторил он и со смехом начал кататься по полу.
– Я свободен, свободен!
Снаружи, за зеркальным стеклом, охранник наблюдал за тем, как Эдвард Уэлан купается во вновь обретённой свободе. К охраннику подошёл ещё один человек и передал ему гамбургер из бумажного пакета.
– Что это с ним? – спросил новоприбывший, вешая на ближайший стул шляпу.
Первый полицейский пожал плечами и уселся, чтобы перекусить.
– Шут знает. Он уже битый час сам с собой болтает. Чем скорее этого урода упекут в психушку, тем лучше.
Второй коп откусил кусок гамбургера. Кусочки лука и салата полетели на пол.
– Твои бы слова да Богу в уши.
Полицейские принялись уплетать еду за разговорами о семьях и телепередачах, не сводя глаз с чудовища в соседней камере. Но чудовищу было всё равно. Впереди его ждало пожизненное заключение и осуждение общества, но впервые в жизни Эдварду Уэлану не нужно было никому ничего доказывать. Даже голосу в собственной голове.
Эпилог 2
Если такова моя судьба
МЭРИ-ДЖЕЙН укуталась в одеяло и смотрела телевизор в ожидании Питера. По кабельному показывали какую-то чушь, которую Мэри-Джейн смутно помнила из детства. «Печаль, – подумала она. – Я столько лет мечтала о том, чтобы вновь увидеть этот фильм. Когда мне было… кажется, девять, он казался таким классным. А теперь я понимаю, что это полнейший отстой».
Она сунула руку в полупустую банку с печеньем.
«Серьёзно, только взгляните, – расхохоталась она, глядя на экран. – Два взрослых мужика в дурацких костюмах отстреливают резиновых чудовищ? Память об этом я хранила столько времени? Да уж, с возрастом всё меняется».
Мэри-Джейн отложила печенье и посмотрела в окно.
«Или не всё. Похоже, мне до сих пор нравятся взрослые мужики в дурацких костюмах».
В стороне что-то скрипнуло. Девушка взволнованно подскочила, скинула одеяло и подошла к ванной.
– Питер, это ты?
Тишина. Наверное, соседи. Или крысы. Но уж точно не Питер Паркер.
Придётся ещё подождать.
Эм-Джей вытерла глаза и вернулась в постель, убрав банку с печеньем и несколько фотоальбомов подальше. Она накрылась одеялом с головой и почувствовала, что её веки тяжелеют. Она не верила, что ей удастся уснуть. С утра в новостях сообщили о самоубийстве Крэйвена и его признании, а это значило, что Питер должен скоро вернуться.
Я собрала и разобрала чемоданы уже раз шесть, не меньше.
Она подёргала ручку пустого чемодана, зная, что не станет собирать его в седьмой раз. Когда Питер появился у неё дома в прошлый раз и снял маску, открыв опухшие, полные слёз глаза, она почувствовала радость и облегчение. Эм-Джей знала, что сердце велит ей ждать Питера хоть целую вечность.
В нескольких кварталах Человек-паук удалялся от дома Крэйвена, на ходу читая «Дейли Бьюгл». Вернувшись к особняку Охотника, он обнаружил, что здание забито полицейскими и журналистами, а разбитое окно четвёртого этажа пересекает жёлтая полицейская лента. Вокруг столпились соседи и прохожие, пытаясь заглянуть внутрь через кордон, чтобы понять, что происходит.
«Меня ждут ещё одни похороны», – подумал Питер.
Нед Лидс, Джо Фейс.
А теперь и Крэйвен-охотник.
Крэйвен мёртв, и какое мне до этого дело?
Питер знал, какое. Он хотел, чтобы Крэйвен отправился за решётку, а не в морг. Он хотел, чтобы Крэйвен понял, что Человек-паук победил, справился со всеми испытаниями, устроенными ему Охотником. Теперь Крэйвен был мёртв, а Человек-паук, оправданный по всем пунктам, терзался чувством вины.
Крэйвен застрелился. На счету Человека-паука ещё один труп.
Крэйвен-охотник, лишивший себя жизни и оплакиваемый своим заклятым врагом.
«Что мне с того? Крэйвен зарыл меня в землю, мучил Паразита, убивал людей. Скатертью дорожка. Как и Норману Осборну».
Как и Неду Лидсу?
Мышцы отозвались болью, когда Питер приготовился прыгнуть с крыши. Его мучило чувство пустоты и незавершённости. Нужно было поставить точку.
Почему я? Я жив. Чёрт побери, я жив. Я просто хочу жить своей жизнью.
Жизнью, которую я трачу на то, чтобы рушить жизни других.
Он вспомнил разговор с Мэри-Джейн после смерти Неда. Он чувствовал, что гора упала с его плеч, он радовался, что невиновен в смерти Неда Лидса. Мэри-Джейн сказала: «Ты чувствуешь, что Нед всё равно был слишком близко связан с Человеком-пауком, будучи одновременно твоим другом и врагом…» Питер ответил: «…и поэтому Человек-паук так или иначе причастен к его гибели».
Порой ему хотелось перестать принимать всё на свой счёт, но такова была природа Питера Паркера – он зациклился на том, как поступки Человека-паука влияют на других людей и как последствия его действий сводят на нет его добрые дела.
В это время Мэри-Джейн, растянувшись на кровати, снова перебирала старые фотографии. Она вспомнила слова Бена Паркера о том, что быть героем – значит неистово защищать тех, кого любишь.
Эм-Джей представила лицо Бена и его раскинутые руки. Никто не совершенен, даже Человек– паук.
Она знала, что её любовь приведёт Питера домой. Несмотря на всю вину и всю ответственность перед всем миром, которую Питер чувствовал, любовь была их общей силой. Мэри-Джейн отбросила сомнения и решила быть сильной ради него. Если её любовь станет для Питера путеводной звездой, это придаст ему сил, да и ей самой тоже.
«Теперь я вижу разницу между собой и Бетти Лидс, – подумала она. – Питер так сильно любит меня, что смог мне открыться. Нед этого не сделал. Мои страхи и сомнения – как клетка, и каждый раз, когда Питер уходит на битву с Доктором Осьминогом, Стервятником или ещё кем– то, мне приходится находить в себе силы, чтобы освободиться».
Клеткой Питера была его маска, и она вбирала в себя груз всех смертей, которые произошли из-за поступков Человека-паука. Несмотря на столь тяжёлую ношу, Питер так любил Мэри-Джейн, что готов был рискнуть и посвятить её в свою тайну. Их любовь должна была защищать её и дать ей сил не только для того, чтобы помочь Питеру нести его тяжкое бремя, но и облегчить его труд.
Бен, я понимаю. Чем сильнее любовь – тем больше ответственность.
Мэри-Джейн надеялась, что справится.
Человек-паук летел прочь от особняка Крэйвена, мысленно занимаясь самобичеванием. Он перепрыгнул через крышу, взлетел в воздух, выстрелил паутиной вниз, развернулся и обогнул соседнее здание.
Внизу раздался крик. Он посмотрел вниз, чтобы узнать, откуда он доносился, и увидел бегущую от преследователя женщину. Её каблуки громко стучали по цементному полотну. Питер заметил, как блеснул металл, увидел остриё ножа. Он устремился вниз, схватил нападавшего и сбил с ног.
Хватит жертв.
Прижав грабителя к стене, он схватил его за майку и приготовился врезать ему как следует, но красная пелена перед глазами развеялась, и Человек-паук понял, что перед ним не Крэйвен, не Паразит и не Хобгоблин, а обычный уличный воришка. Не суперзлодей, а просто урод с ножом, преследующий свои личные сомнительные интересы.
Перед ним разыгралась лишь одна из миллиона маленьких нью-йоркских трагедий. Такие трагедии он предотвращал ежедневно.
«Я помог этой женщине, – подумал Питер, – как и множеству других людей. Я спасал их от пожаров, шальных грабителей, инопланетных вторжений. Снимал их котов с деревьев».
Он потряс кулаком, разжал напряжённые пальцы, помотал головой, чтобы привести мысли в порядок, сунул воришку под мышку и сдал его ближайшему полицейскому патрулю. Затем Человек-паук снова взмыл над городом и подставил грудь чистому, свежему ветру.
Он нашёл удобный карниз и присел на нём, глядя назад, в сторону особняка Крэйвена.
Я спас ту женщину. Никто не погиб, никто не пострадал. Та ситуация могла плохо кончиться, но я разобрался в ней.
Ознакомительная версия.
