– Вы скептик, – заметил Безан Ормус, – и это правильно. Мы явились с фантастической историей, и вы вправе отнестись к нашим словам с недоверием. Но смотрите, неужели мы потащились бы из Ни-Мойи в Велатис, чтобы пошутить с лавочницей? Теперь взгляните сюда. – Он развернул связку бумаг и протянул Иньянне. Она приняла их дрожащими руками и осмотрела.
Картина большого особняка и подборка документов о наследстве и генеалогии, бумаги с печатью Понтифекса и вписанным в них ее именем…
Она смотрела, ошеломленная.
Потом спросила слабым голосом:
– Что я должна теперь делать?
– Порядок действий обычный – вам следует написать и зарегистрировать письменное показание под присягой, что вы действительно Иньянна Форлэйн, а также подписать обязательство на уплату налога с имущества и накопленных доходов, раз уж вы вступаете во владение. Еще вы должны уплатить гонорар за регистрацию вашего вступления во владение наследством. Если хотите, можем помочь.
– Гонорар за регистрацию?
– О, всего несколько ройялов.
– Я могу их выплатить из доходов с полученного имущества?
– К сожалению, нет, – покачал головой Безан Ормус. – Деньги необходимо уплатить до того, как вы вступите во владение наследством, и, разумеется, вы не получите доступа к доходам от поместий до тех пор, пока не зарегистрируете свои права официально, так что…
– Формальность, конечно, досадная, – перебил его Стойг, – но если смотреть в будущее, пустячная.
2
Все говорили, что гонорар за регистрацию составит двадцать ройялов. Для Иньянны это была огромная сумма, почти все ее сбережения, но просмотр документации показал, что одни только доходы с ферм составляют девятьсот ройялов в год, а ведь были еще и другие доходы – с особняка, капитала…
Безан Ормус и Стойг оказывали неоценимую помощь в улаживании всех формальностей. Весь день они просидели в маленькой конторке, приводя в порядок ее дела, скрепляя документы впечатляющей печатью Понтифекса. Потом она пригласила их отпраздновать событие несколькими флягами вина в таверне у подножия холмов, и там Стойг настойчиво отталкивал руку Иньянны, желая расплатиться сам. Они наслаждались отменным вином из Пидруида по полкроны за фляжку, и Иньянна поражалась их расточительности – сама она обычно пила вино намного дешевле, – но потом вспомнила о грядущем богатстве, и когда фляжка опустела, заказала еще одну.
В переполненной таверне сидели в основном хьорты, лиимены и скандары, и чиновники с севера выглядели несколько непривычно среди всех этих нелюдей.
Время от времени то один, то второй зажимали носы, будто их беспокоил запах чужаков. Иньянна старалась их развеселить разговором о том, как она благодарна, что они разыскали ее в этом забытом Дивин Велатисе.
– Но ведь это наша работа, – протестовал Безан Ормус. – В этом мире мы служим Дивин, внося свою лепту в хитросплетения жизни. Закон и справедливость требуют, чтобы владелец вступил во владение особняком и принадлежащими ему землями. На нас лишь пала приятная обязанность исполнить это.
– Все равно, – согласилась Иньянна, подливая в бокалы вина и почти кокетливо подавая их то одному, то другому. – Но ради меня вы перенесли тяготы большого путешествия, и я всегда буду вам обязана. Заказать еще фляжку?
Было совсем темно, когда они наконец покинули таверну. В свете висевших на небе лун горный хребет, опоясывающий город, вернее, вытянутые клыки великого Гонхарского Кольца, казались зубчатыми колоннами черного льда.
Иньянна показала гостям ночлежку, притулившуюся с краю Площади Деккерета, и в винном опьянении даже пригласила их к себе на ночлег. Но те, очевидно, не стремились к этому, и они распрощались.
Слегка пошатываясь, она поднялась к своему дому и вышла на террасу подышать ночным воздухом. В голове стучали молоточки. Слишком много вина, болтовни и неожиданных вестей. Она смотрела на свой городок, на эти небольшие крытые черепицей домишки, парочку истрепанных парковых полос, несколько площадей и особняков, на ветхий дворец герцога, примыкавший к городу с востока, на дорогу, поясом окружавшую город, – она видела все это из своего дома на вершине холма. Прощай, нелюбимый город, подумала она, тихое, спокойное, холодное, сырое и ленивое, заурядное место, известное мраморными разработками и искусными каменщиками, захолустный городок на захолустном континенте. Она считала, что всю жизнь проведет здесь, но вот в ее жизнь вторглось чудо, и казалось нестерпимым провести здесь хоть один лишний час, когда ждет сияющая Ни-Мойя…
Спала она беспокойно и урывками…
Утром Иньянна встретилась с Безаном Ормусом и Стойгом в нотариальной конторе позади банка и вытрясла из своего кошелька полновесные ройялы, большей частью старые или очень старые, с изображениями Кинникена, Тимина, Оссера, а один даже времен царствования великого Конфалума. Взамен ей выдали один лист бумаги: расписку, извещавшую об уплате двадцати ройялов, которые официалы Безан Ормус и Стойг обязались уплатить за регистрацию передачи наследства. Ей объяснили, что все остальные документы пока останутся у них для утверждения старшим управляющим службы Понтифекса, но сама она может отправляться в Ни-Мойю и вступать во владение имуществом.
– Приглашаю вас в гости, – величаво сказала Иньянна, – когда вы захотите.
– О нет, – мягко произнес Безан Ормус. – Едва ли стоит таким, как мы, надоедать хозяйке Ниссиморн Проспект. Но мы понимаем ваши чувства и благодарны за приглашение.
Иньянна пригласила их отобедать, но Стойг ответил, что им необходимо ехать, работа не ждет, и нужно разыскать других наследников в Нарабале, Тил-Омоне, Пидруиде. Пройдет много месяцев, прежде чем они увидят своих родных в Ни-Мойе. Так значит, спросила она, вдруг встревожившись, регистрация о передаче наследства не произойдет, пока они не завершат свою поездку?
– Не совсем так, – объяснил Стойг. – Сегодня же ночью мы отправим ваши бумаги с посыльным в Ни-Мойю, а там все сделают. Вам дадут знать из нашего Бюро… ну, скажем, недель через семь-девять.
Она проводила их до гостиницы и подождала снаружи, пока они соберутся, потом смотрела, как они усаживаются во флотер, и махала вслед, стоя посреди улицы, пока они ехали к шоссе, ведущему на юго-западное побережье.
Затем снова открыла лавку.
В полдень заглянули двое покупателей, один приобрел на восемь вейтов гвоздей, другой попросил три ярда искусственного атласа по шестьдесят вейтов за ярд, так что доход за весь день не составил и двух крон. Ну и что? Скоро она будет богатой.
Прошел месяц, а вести из Ни-Мойи не приходили. Еще месяц – такое же молчание.
Терпение, державшее Иньянну в Велатисе девятнадцать лет, было терпением безнадежности и неизбежности. Но теперь ее ждали большие перемены, и терпения у нее не осталось. Она нервничала, металась, делала пометки в календаре.
Лето с практически ежедневными дождями подошло к концу, и началась сухая живительная осень, когда листья деревьев огненно сверкают у подножия холмов. И ни одной весточки.
Близилось суровое дыхание зимы, и тяжелые массы воздуха, плывущие с Цимра на юг, пересекали земли метаморфоз и леденились резкими горными ветрами. Снега на высоких кольцах Гонхар не бывает, и по улицам Велатиса неслись потоки грязи. Из Ни-Мойи ни слова. Иньянна вспоминала о двадцати ройялах, и постепенно к раздражению в ее душе начал примешиваться страх.
Свое двадцатилетие она отметила в одиночестве, выпив немного кислого вина и представляя, как повеселилась бы в такой день в Ниссиморн Проспект.
Почему же так долго? Несомненно, Безан Ормус и Стойг, как и обещали, послали документы в службу Понтифекса, и, видимо, бумаги ее пылятся в чьем-то столе, дожидаясь действия.
В конце концов, накануне Дня Зимы, Иньянна решила отправиться в Ни-Мойю и лично заняться своими делами.
На поездку требовалось немало денег, а от ее сбережений осталось совсем немного. Ей пришлось взять деньги под залог своей лавки у семейства хьортов. Десять ройялов. Сошлись на том, что хьорты будут торговать ее товарами, но выручку брать себе, а если доходы покроют долг прежде, чем она вернется, будут продолжать торговать от ее имени и впоследствии выплатят арендную плату. Договор удовлетворял, в основном, хьортов, но Иньянну это не заботило. Она знала, только никому не говорила, что больше никогда не увидит ни лавки, ни этих хьортов, ни самого Велатиса. Ее заботило лишь одно – добраться до Ни-Мойи.
