– Продолжай.
Глория сцепила в замок натруженные руки и немного помедлила, подбирая слова.
– Может, есть способ… как бы выразиться… Отклонить стадо? Изменить направление его движения?
– Пожалуй, это предложение не так уж безумно, – внимательно глядя на нее, заметила Лилли.
– В этом что-то есть, – кивнул Боб. – Так мы сможем отбиться, не расходуя понапрасну патроны.
Лилли посмотрела на остальных.
– Нужно понять, как сбить их с курса. Поставить что-нибудь у них на пути? Изменить ландшафт, по которому они бредут? Может, привлечь их внимание, приманить их чем-то?
– Ты предлагаешь использовать кого-нибудь в качестве наживки? – Бен скептически покачал головой. Уголки его рта печально опустились. – От желающих, пожалуй, отбоя не будет.
– Эй! – одернул Бена Боб. – Что с тобой?
Лилли закатила глаза.
– Спокойно, Боб, – сказала она. – Высказаться может каждый.
Повисла напряженная тишина.
Бен пожал плечами, не поднимая глаз, и пробормотал:
– Я просто пытаюсь трезво оценить ситуацию.
– Трезвости нам не занимать! – парировал Боб. – Однако нам нужны действия. Не стоит отчаиваться, лучше накидать как можно больше вариантов.
Все снова замолчали. Напряжение подобно микробу, передавалось от одного человека другому. Никто из собравшихся не считал идею Глории выдающейся, но никто и не мог предложить ничего лучше. Лилли прекрасно это понимала. Первая настоящая проверка ее лидерских способностей пришла раньше, чем она ожидала, и, как ни прискорбно это признавать, Лилли понятия не имела, что делать. В глубине души она уже сомневалась в своей готовности взвалить на собственные плечи заботу о городе. Ей претило нести ответственность за жизнь других людей. Она ужасалась при одной мысли о том, что погибнет еще хоть кто-то. Раны от потери отца, Джоша Хэмилтона и Остина Балларда еще не затянулись. Каждую ночь они ныли, саднили и лишали ее сна.
Лилли хотела было что-то сказать, но тут заметила Келвина Дюпре, который сидел в стороне от всех возле побитого и опустошенного торгового автомата. Он был похож на наказанного мальчишку. Лилли боялась, что он жалеет о той минуте, когда дорога вывела его и его семью к стенам этого городка. Он посмотрел на Лилли и прищурился. Весь его вид говорил о беспокойстве.
– Лилли, прошу прощения, что прерываю, – сказал он. – Мне бы хотелось поговорить с вами с глазу на глаз, когда закончится встреча.
Лилли посмотрела на остальных и пожала плечами.
– Да, конечно.
Все неловко опустили глаза и разглядывали стол, собственные руки и исцарапанный пол, как будто ответ на все вопросы был написан на грязной и растрескавшейся керамической плитке. И все же ответ никто не озвучивал.
Повисло скептическое молчание.
Лилли встретилась с Келвином в железнодорожном сарае позади ратуши. Это было одно из немногих зданий в западной части города, не пострадавших в пожаре, который вспыхнул на прошлой неделе. Сарай был размером с два автомобильных гаража и находился в безопасной зоне за выстоявшими отрезками стены. Его окна были заколочены, внутри было темно и воняло плесенью, вдоль стен стояли мешки с цементом и грунтом для комнатных растений, над которыми висела паутина.
– Ваше предложение еще в силе? – спросил Келвин у Лилли, когда она закрыла за ними дверь и зажгла керосиновую лампу, стоявшую возле стопки шпал. Бледно-желтый свет осветил тонкие, острые черты лица Келвина, из-за чего его напряженный взгляд стал казаться еще более напряженным.
– Какое предложение, Келвин?
– Предложение принять мою семью, позволить нам остаться и влиться в общину.
– Само собой, оно в силе, – Лилли наклонила голову набок. – Почему нет?
– Вам ведь нужны работники? Вам ведь нужны здоровые ребята, которые могут помочь? Как я. И мой сынишка Томми. Ему, конечно, всего двенадцать и он сильно исхудал – я на него без слез и взглянуть не могу, – но он может ворочать мешки с себя весом.
– Да. Определенно, Келвин. Я ведь уже говорила, нам нужна вся ваша семья. Но к чему вы клоните?
– Я хочу предложить сделку.
– Какую сделку? – удивленно спросила Лилли. – О чем вы?
Келвин вдруг страдальчески посмотрел на нее. Его взгляд стал мягче.
– Лилли, я верю, что Господь не просто так привел нас в ваш город. Может, мы узнаем причину этому, а может, никогда не узнаем ее. Я не знаю. Об этом не мне судить. Пути Его неисповедимы. Но я всем сердцем и всей душой верю, что Он привел нас сюда.
– Так… – кивнула Лилли. – Вполне справедливо. И что же вы предлагаете?
– По-моему, вы хороший человек. – Келвин, казалось, вот-вот разрыдается. От чувств его глаза увлажнились. – Порой ты доверяешь человеку только по велению своего сердца. Вы понимаете, о чем я?
– Не совсем.
– Моя жена больна.
Лилли ждала продолжения – видимо, Келвин собирался сказать что-то важное.
– Я слушаю, не останавливайтесь.
– Честно говоря, болезнь ее незаметна. Обычно. Но бывают дни, когда она становится очень опасной – это очень серьезная ответственность.
– Келвин, я вас не очень понимаю.
Он глотнул воздуха, по его морщинистой щеке скатилась одинокая слеза.
– Нас выгнали уже из двух поселений. Сейчас люди лишены роскоши христианских добродетелей, им сложно сочувствовать и сопереживать. Теперь выживает сильнейший, а те, кто слаб, кто в чем-то ущербен… Их избегают. Или и того хуже.
– Келвин, какая у нее болезнь?
Он вздохнул и вытер лицо.
– Диагнозов много: одни называют это биполярным расстройством, другие – клинической депрессией. До Обращения она наблюдалась у психиатра и он помогал ей. А теперь… Она… Она несколько раз пыталась покончить с собой.
Лилли печально кивнула.
– Я поняла, – она облизала губы и попыталась не обращать внимания на тяжелое чувство, которое сдавило ей сердце. – Мне очень жаль, – она посмотрела на Келвина. – Но что за сделку вы хотите предложить?
Келвин взглянул ей в глаза.
– В Огасте, еще до этого ужаса, она принимала литий. Вроде он ей помогал, – он глубоко вздохнул. – Лилли, у вас здесь целое общество. Хорошие, приличные люди. У вас есть славный малый Боб, который заправляет в госпитале, есть лекарства, есть медики…
– Келвин, Бобу до психиатра очень далеко. Он был санитаром во время первой Войны в заливе. И насколько мне известно, у нас нет ничего хоть сколько-нибудь похожего на литий.
– Но, может, вы найдете его? Может, он есть в тех местах, где вы нашли остальные лекарства? Боб упоминал о какой-то аптеке…
Лилли медленно покачала головой.
– Келвин, мне бы очень хотелось пообещать вам, что мы все найдем… но я не могу этого сделать.
– Я не прошу об обещании, Лилли. Просто попытайтесь.
– Само собой, мы попытаемся, – кивнула Лилли.
– Если вы это сделаете, если вы попытаетесь и найдете лекарство для Мередит, я уговорю ее остаться. Она прислушается ко мне, ей не больше моего хочется снова там оказаться. Что скажете, Лилли?
Лилли вздохнула.
Она никогда не умела говорить «нет».
Следующие двадцать четыре часа были насыщены мрачной решимостью – как внутри Вудбери, так и за пределами города. Лилли отдавала приказы и распределяла задания. Она велела Глории Пайн встретиться с Мэттью и Спидом и за ночь продумать план по отводу стада. Когда забрезжил рассвет, стратегия была готова: они решили использовать зажигательные устройства и все доступное для этих целей горючее, чтобы зажечь контролируемую огненную линию вдоль восточного фланга стада, тем самым заблокировав подход к Вудбери. План нельзя было назвать безупречным, но лучшего у них не было.
В то же время Лилли попросила Боба собрать небольшую группу мужчин и сделать вылазку за литием в разграбленную аптеку, которая стояла за стеной в восточной части города.
За несколько часов Боб подготовил команду, изучил вместе с товарищами карту местности вокруг аптеки, определил опасные места в соседних руинах, за которыми нужно было следить особенно внимательно, и рассказал о том, как устроена аптека. В один из прошлых визитов Боб обнаружил не разведанный ранее этаж под аптекой – туда никто не заходил из-за тяжелых замков на дверях. На этом этаже могли оказаться нетронутые запасы лекарств и других медицинских принадлежностей – а могло и не оказаться ничего. Взяв себе в помощники Хэпа и Бена, Боб решил устроить вылазку этим же утром.
Мэттью, Спид и Глория на рассвете выехали из города, чтобы разжечь костры.
Они ехали на пикапе Боба по проселочным дорогам и не отмеченным ни на каких картах тропам, чтобы как можно точнее повторить траекторию движения стада. Мэттью рассчитал его положение, построив график скорости его передвижения и прочертив на карте прямую линию к западу от тюрьмы.
В половине девятого они увидели первые признаки стада в лесу к западу от Восемьдесят пятого шоссе, милях в двенадцати от Вудбери. Глория первой заметила ходячих с узкого сиденья в задней части кабины, пока пикап катился по асфальтовой дороге.
