Ступень за ступенью в полумраке пустой бесконечной лестницы. Дыхание, скомканное тяжестью в груди, вырывается клубами белого пара. Я поднимаюсь к своей вершине, заставляя усталость и опустошение остаться позади, на пути к зубцам башни.
На смотровой площадке холодно. Здесь в бескрайней пустоте окружающего мира, холодно всегда. Опершись о разбегающиеся каменные узоры венца, пытаюсь увидеть хоть что-то внизу, у подножия городских стен. Отсюда с непонятной обычному человеку высоты различимы только отдельные искры света, но я знаю, чем они являются на самом деле.
Там, пытаясь хоть немного согреться, среди пылающих городских зданий и у пламени разложенных на широких улицах тысяч костров самая большая армия в истории мира готовится к своему последнему штурму.
Война, в которой сражались магические и человеческие силы, подошла к концу. Проиграли все и природа вокруг, может наконец-то вздохнуть спокойно.
Удивительная, прозрачная тишина здесь на вершине. Мир вокруг уснул, не пытаясь сегодня вздымать темные лапы ураганов и разбрасывать острые укусы снежных горстей. Конечно же, этот день особенный, но она помнит, когда ей приходилось подниматься сюда в свисте ветра, и среди такого ливня, что не видно было ничего даже на расстоянии вытянутой руки. А сейчас ее встречает безмолвие и пустота.
Можно просто купаться в этом спокойствии и блеске заполняющем небо. Бесконечность собственной персоной демонстрирует сегодня свое могущество. С презрением рассматривает из неизведанных далей непонятную сущность, пожелавшую встать вровень с мерцанием вселенной.
Холод и больше ничего. Холод, который разделяет нас, холод, наполняющий бескрайнее пространство. Разделяет и объединяет волшебным образом. Сердце звезд – лед. Кто это сказал? Может быть, когда-нибудь я сумею узнать.
Хотя, что значит, может быть? Узнаю наверняка. Ведь впереди – вечность.
Снимаю рукавицы, и мороз немедленно загоняет тысячи иголок в ладони. Я вздрагиваю и улыбаюсь. Пускай только на несколько мгновений, несколько секунд, но как же приятно вновь ощутить себя по-настоящему живой. Обыкновенной. Той, у которой есть эмоции и чувства, которая позволяет им владеть и направлять. Которая может не думать, а просто чувствовать и ощущать. О, как это прекрасно, не слушать эти голоса, эти мысли, советы, напоминания.
Сердце забилось чуть быстрее, неуловимо сменило свой обычный размеренный бег. Мир вокруг заколебался еще раз. Совсем чуть-чуть, незаметно, сделал вперед очередной шаг. Может быть, как раз этот шаг можно будет вспоминать сотни и тысячи раз. Словно первый шаг ребенка в протянутые руки матери.
Эти мысли необходимо было отбросить. Все уже не имело значения. Ни для меня, ни для мира. Уже нет. Звезда в небесах сверкнула чуть ярче других и, прочертив черноту горизонта, ослепила на секунду.
Все такой же. Или пытается остаться таким же. Блеск коснулся ладоней, и почти переставшие слушаться пальцы сжали футляр.
И сегодня, все так же, как и все эти годы. Бессмысленный поступок. Он об этом знает. Ведь я писала об этом. И говорила. Я точно помню.
Во сколько ему обошлось это колдовство? Во сколько оно обошлось всем нам?
Порыв ветра на секунду заставил поежиться. Ну конечно, страж не мог не появиться именно сейчас. Я знала это, он знал это, даже тот, что выслал подарок, знал. Сегодня особенный день и зима, затаив дыхание, ожидает, может быть, что-то произойдет, что-то изменится.
– Что на этот раз?
Мой спутник, моя тень, словно специально звякнул своим оружием. Напоминание, что мне есть на кого положиться. Мужское плечо рядом. О да, ты еще так молод. Мой. Друг.
Футляр сгорает в руках. Желтые языки пламени не обжигают. Они касаются ладоней в тщетной попытки согреть. А может быть мне это просто, кажется?
– Стихи. На этот раз стихи.
Дракон молчит и в тишине, кажется, можно различить стук всех живых сердец.
Мы медленно дышим в этой неслышной звездной колыбельной, вместе отдавая этому миру такие маленькие граны тепла, вслушиваясь в мысли и чувства, друг друга. Конечно, страж прав как всегда и я улыбаюсь, и готова даже захихикать как маленькая девочка. От сегодняшней стужи его не спасали даже сапоги на меху. И что делать защитнику той, что больше не может использовать силу?
Обрывки белесого тумана время от времени проплывают между нами, поднимаясь из глубины огромного колодца. Купол начал разрушаться. Холод уже змеится среди веток. Все проходит. И это пройдет.
Далекий горизонт окрасился всполохами совсем слабого света. Я уже знаю, что последует дальше, и все-таки не позволяю себе отвернуться. Каждый должен увидеть плоды рук своих. Пускай мой вклад в это, не настолько велик как у других, более умных, решительных, знающих. Однако без меня этого не произошло бы никогда.
Свет затопил весь мир в один миг. Заиграл всеми оттенками серебра и голубого, затопил волнами неслышимого никем, но ощущаемого каждой гранью души необыкновенного, великого органа.
Даже те, кто там, внизу в своей ненависти не видели и не слышали ничего, что могло бы помешать совершать их обряд ненависти и возмездия, даже они замерли в этом зареве, затопившем все небо.
– Стена совсем близко. И, кажется, стала еще выше.
Возможно, обладай я способностью отобразить приближение великого ледника на холсте или в виде иллюзии, хранящейся в архиве академии, этот образ мог бы стать величайшим произведением искусства. И даже удостоился права сохраниться в тайниках, которые теперь разбросаны по всему континенту. Или его забрали бы ушедшие к Мысу проклятий, сохранившие надежду. Но я никогда не решалась попробовать создать что-нибудь иное. Вдруг этому творению также захочется жить собственной жизнью.
Какие бы пророчества не произносились, какие планы не строились на потом, для меня ледник означал только одно – конец всего. Даже тот, кто сейчас штурмовал ворота цитадели, тревожил значительно меньше. Хотя и считал, что добравшись сюда, совершит великое благо. И принесет великое счастье. И может быть, освобождение ото всего.
Еще один рваный клубок белого тумана поднялся снизу и устремился навстречу меркнувшему свету звезд. Солнце уже поднялось над голубой лавиной, и теперь, только его холодный свет имел значение.
Остывшие плиты под ногами содрогнулись, и тень стража задрожала. Какая же все-таки мощь сейчас задействована внизу, там, где стены вырастают из каменной скалы. Для него все не имело значения. Игры мальчиков, поступки мужчин.
– Ты больше не будешь участвовать в сражении. Мы сделали все что могли. Те, кто хотел уйти – ушли. Теперь, пора встретиться лицом к лицу со своей судьбой.
Подъемник нес нас мимо пустых залов, наполненных тишиной и мраком. Вниз через сотни этажей. Никого. Никого кто мог бы изменить произошедшее. Сколько слов, сколько великих идей, помыслов, теорий способных привести их к победе. Слишком поздно все они осознали, что никакая победа в этой войне невозможна. Что, начавшись один раз, она не может закончиться ничем иным.
Теперь, здесь нет ничего кроме
